Ирофей Влахос - ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: святоотеческий курс врачевания души

• Название: ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: святоотеческий курс врачевания души
• Автор: Ирофей Влахос
• Издательство: Свято-Троицкая Сергиева Лавра
• Жанр: Религия
• Год: 2004

Книга митрополита Иерофея – сконцентрированное руководство по лечению духовной немощи, основанное на святоотеческих писаниях, прежде всего – Добротолюбии. Читать ее, возможно, будет не так легко современному человеку: в ней нет «лишних» строчек, в ней сосредоточена на немногих страницах мудрость, приобретенная многими веками. И сам автор предупреждает, что книгу надо не просто прочитать, а изучить.

---

Такой образ жизни должен получить распространение и развитие и в городах. Именно под таким углом я смотрю на организацию церковно-приходской жизни. Только так мы придем к понятию того, что Церковь – это лечебница душ и место богоявления. В ходе очищения к человеку приходит ведение и созерцание Бога. Возможно, каждому следовало бы по мере сил заниматься молитвой Иисусовой, которая могла бы стать для него наставником во всех вопросах духовной жизни. Она научит нас, когда следует говорить и когда молчать, когда прерывать молитву, чтобы оказать помощь брату, и когда продолжать ее. С помощью молитвы можно понять, когда мы совершаем грех и когда на нас пребывает Божие благословение. Кроме того, нужно подвизаться, чтобы соблюсти свой ум в чистоте.

Нашим жизненным правилом должно стать наставление преподобного Фалассия:

«Заключи чувства в крепость безмолвного уединения, чтобы они не увлекали ума к свойственным им похотям» (Добр. Т.3. С.297).

Нам необходимо рассматривать как выражение основной цели нашей жизни слова святителя Григория Богослова, приведенные в начале этой главы:

«Для невозмущаемого собеседования с Богом нужно погрузиться в безмолвие и хотя несколько возвести свой ум от непостоянного» (Свт. Григорий Богослов Т.1 С.376).

Мы должны твердо запомнить, что безмолвие есть, как говорят Каллист и Игнатий Ксанфопулы, «воистину незаблудный, истинный и отцепреданный образ жизни по Богу».

Именно поучением Каллиста и Игнатия Ксанфопулов мне и хотелось бы завершить эти размышления о безмолвии:

«Сей путь, сие духовное по Богу жительство и священное делание истинных христиан есть истинная, незаблудная и неподдельная, во Христе сокровенная жизнь. Его проложил и к нему тайноводствовал Сам Богочеловек, сладчайший Иисус; по нему прошли божественные апостолы; по нему проследовали бывшие после них, и им, как и должно, последовавшие славные руководители наши и учители, которые, с самого начала, с первого на землю пришествия Христова даже доныне, как светила, сияя в мире зарями живоносных словес и дел предивных, одни другим передавали и тем, кои в наше время суть, передали сие доброе семя, сей священный квас, сей начаток святой, сей залог некрадомый, сию благодать и силу свыше, сей бисер многоценный, сие божественное отеческое наследие, сие на селе сокрытое сокровище, сие обручение Духа, сие царское знамение, сию живую и текущую воду, сей огнь божественный, сию честную соль, сей дар, сие запечатление, сей свет – и подобное сему. Что и отселе будет, как наследство, передаваемо и таким образом переходит из рода в род, до самого второго пришествия Христова. Ибо неложен обетовавший: се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века. Аминь (Мф. 28:20)» (Добр. Т.5. С.420-421).

ПРАВОСЛАВНАЯ ГНОСЕОЛОГИЯ

В этой книге, и именно в ее последней главе, не случайно зашла речь о гносеологии. Дело в том, что данный предмет тесно связан с врачеванием человеческой души. Выше мы показали, что падение, болезнь и омертвение человека состоят главным образом в падении, болезни и омертвении души, ума, сердца и разума, подверженного воздействию помыслов. Падение – это прежде всего падение ума. Когда душа, ум и сердце исцеляются, человек обретает ведение Бога. Точнее, человек обретает это вéдение не только когда исцелится окончательно, но и по мере своего исцеления. Когда же он достигнет, насколько это возможно, совершенного исцеления, то обретает не просто вéдение словес о Боге, но вéдение Самого Бога. Иными словами, Бог открывается исцеленному сердцу, сообщая ему знание о Себе. Отсюда хорошо видно, что православная гносеология теснейшим образом связана с лечением души. Богопознание возрастает по мере излечения, чистое же богопознание дается лишь тому, кто уже очистился и исцелился.

Чтобы сказанное стало более понятным, сосредоточим внимание на учении двух отцов Церкви: преподобного Исаака Сирина и святителя Григория Паламы. Вначале мы рассмотрим три вéдения по преподобному Исааку Сирину, а затем – познание Бога по учению святителя Григория Паламы.

1. ТРИ ВÉДЕНИЯ ПО УЧЕНИЮ ПРЕПОДОБНОГО ИСААКА СИРИНА

Рассматривая учение преподобного Исаака Сирина о трех ведениях, мы имеем в виду слова святого отца под номерами 62-66 (в русском издании сл. 25-29 – прим. пер.) по его книге «Слова подвижнические»83,где это учение в основном и содержится.

Прежде всего преподобный отец проводит разграничение между человеческим знанием и верой. Особенность человеческого знания в том, что оно «не имеет власти что-либо делать без разыскивания и исследования, а, напротив того, разыскивает, возможно ли тому быть, о чем помышляет и чего хочет» (с.118) (цифрами в скобках указываются страницы русского издания. – прим. пер.). Таким образом, человеческое знание является в высшей степени рациональным, причем в нем преимущественно действует падший разум, нарушивший свои естественные пределы, то есть захвативший власть и над умом. Вера же имеет иное определение, из которого явствует как ее большое отличие от знания, так и ее великая ценность. Преподобный Исаак говорит о вере, что под нею он разумеет

«не ту, какою человек верует в различие достопоклоняемых и божественных Ипостасей, в превосходящее все, особенное естество Самого Божества и в чудное домостроительство, совершенное в человечестве восприятием нашего естества (хотя и сия вера крайне высока), – но веру, воссиявающую в душе от света благодати, свидетельством ума (της διανοίας) подкрепляющую сердце, чтобы не колебалось оно в несомненности надежды» (с.130-131).

Эта духовная вера познает тайны не от слышания, «но в духовных очах, которые видят сокрытые в душе тайны, невидимое и божественное богатство, сокровенное от очей сынов плоти и открываемое Духом питающимся с трапезы Христовой, в поучении законам Христовым...» (с.131). Таким образом, если человеческое знание приобретается благодаря деятельности разума и человеческим усилиям, то божественное вéдение приобретается верой. При этом имеется в виду прежде всего та вера, которая загорается в душе от света благодати и силою которой человек познает тайны, скрытые от очей плотских людей века сего. Вот почему «вера утонченнее вéдения, как ведение утонченнее вещей чувственных» (с.130), и это потому, что вера есть божественное знание.

Преподобный Исаак описывает различие между человеческим знанием и верою. Человеческое вéдение ничего не может сделать без исследования, в то время как «вера требует единого чистого и простого образа мыслей, далекого от всякого ухищрения и изыскания способов... Дом веры есть младенчествующая мысль и простое сердце» (с.118-119). В центре человеческого знания находится разум, вера же живет в простом и незлобивом сердце. Человеческое «ведение есть предел естества», а вера «совершает шествие свое выше естества» (с.119). Это значит, что человеческое вéдение является всецело естественным устроением и подчиняется естественным законам, в то время как вера превыше естества. Кроме того, человеческое знание «не может что-либо произвести без вещества», то есть действует в материальном мире, вере же «дана возможность созидать новую тварь, по подобию Божию» (с.119). Человеческое вéдение не осмеливается и не желает преступить пределов естества, вера же «самовластно преступает все» (с.119). Об этом свидетельствуют жития святых, которые благодаря силе веры «входили в пламень, обуздывали сожигающую силу огня и невредимо проходили посреди его, и по хребту моря шествовали, как по суше» (с.120). Все, что делает вера, «выше естества, противно способам вéдения». Человеческое знание «сохраняет пределы естества», вера же восходит выше сих пределов (с. 120). Человеческое знание «всегда ищет способов к сохранению приобретающих оное», то есть принимает предохранительные меры и заботится о том, чтобы защитить человека человеческими же средствами. Вера же всецело полагается на Бога. «Кто молится с верою, тот никогда не пользуется способами самосохранения и не прибегает к ним» (с.120). Человеческое знание не принимается за дело, не исследовав, насколько достижимо его завершение, тогда как вера говорит: «Все возможно верующему» (Мк. 9:23), потому что для Бога нет ничего невозможного" (с.121).

Конечно, преподобный Исаак Сирин не считает человеческое знание предосудительным, однако вера превыше знания. «Неукоризненно вéдение, но выше его вера» (с.122). Самое ведение «усовершается верою», поскольку оно есть «ступень, по которой человек восходит на высоту веры» (с.123). С приходом веры то, что отчасти, прекратится (1Кор. 13:10). Тогда мы «верою нашею разумеваем оное непостижимое, а не разысканием и силою вéдения» (с.123). Все дела справедливости, то есть такие добродетели, как пост, милосердие, бдение, освящение

«и все прочее, совершаемое телесно; любовь к ближнему, смиренномудрие сердца, прощение проступков, помышление о благах, исследование таинств, сокровенных в Святых Писаниях, размышление ума о делах совершеннейших, как хранить пределы душевных движений и прочие добродетели, совершаемые в душе», – «все это имеет нужду в вéдении, потому что ведение охраняет это и учит порядку в этом. И все это только ступени, по которым душа восходит на горнюю высоту веры». Но жизнь веры «выше добродетели, и делание ее – не труды, но совершенный покой, и утешение, и словеса в сердце, и совершается она в помышлениях души» (с.123).