Екатерина Вильмонт - Курица в полете

• Название: Курица в полете
• Автор: Екатерина Вильмонт
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-025931-X, 5-271-09773-0

Она — прирожденная кулинарка, готовит так — пальчики оближешь! Вот только облизывать пальчики некому. Мужчины в жизни Эллы появляются и тают, как ее пирожки во рту. Да и стоит ли расточать свои способности, свою красоту на каждого встречного? Где тот единственный, который оценит ее и примет такой, какая она есть? Застенчивую, не слишком уверенную в себе и все-таки прекрасную? Она готова ждать… Только для него — настоящий пир! А остальным — хватит и «курицы в полете».

---

— А если б крал, ты бы меня меньше любила?

— Нет, наверное, но все-таки…

— Да не крал я, не крал! Вон и на работу меня взяли, и вообще я завязал!

— А с чем завязал, если не крал, а?

— Ну, Элка, тебе бы прокурором быть! — восхищался Витька, так и не ответив на ее вопрос.

Она понимала: что-то там все же было. Он никогда ни словом не обмолвился о зоне, а если Элла спрашивала, твердо и неизменно отвечал:

— С этим покончено, Элюня! И вспоминать не хочу!

— Но ты теперь возьмешься за ум?

— Элюня, кончай с нотациями, иди лучше ко мне!

Это и вправду было для нее лучше всего, она совсем не могла без него жить, но некоторое время, месяца два, им удавалось таить свой безумный роман от всех. Когда кончились занятия в школе и Элла с бабушкой перебрались на дачу в Аркадию, все стало еще проще. Каникулы — святое время!

Утром Элла убегала на пляж, купалась, плавала, загорала, а потом, оставив на пляже свое полотенце и книжку, тихонько смывалась. В условленном месте ее уже ждал Витька со своим стареньким мотоциклом, подарком старшего, брата, живущего в Ильичевске. И они мчались в крошечный, полуразвалившийся курень на Четырнадцатой станции. Они никак не могли насытиться друг другом.

А однажды, наврав бабушке с три короба, она уехала с ним на Каролино-Бугаз, туда, где Днестр впадает в Черное море. В будни там пустынно — и вместо тесного, не слишком опрятного куреня к их услугам было море, небо и песок. И солнце, конечно!

Они загорели дочерна.

— Элюня, — сказал вечером Витька, когда они сидели у костра, — давай поженимся, а?

— Давай! — легко согласилась Элла. — Но нас не распишут! Мне же только пятнадцать.

— Черт, я когда на тебя смотрю, не верю просто.., ты такая… И буфера у тебя как у…

— Не смей так говорить! — оскорбилась вдруг Элла.

— Ладно, прости. Титечки…

— Прекрати!

— Ладно, ты лучше скажи, пойдешь за меня, а? Если скажешь «да», я знаю, как быть, чтобы нас расписали.

— И как?

— Ребеночка заделать!

— Спятил, да?

— Почему? Все продумано. Заделаем ребеночка, как только дадут справку о беременности, пойдем получим разрешение, и ты еще успеешь сделать аборт!

— Аборт? — возмутилась Элла.

— А что такого? Это небольно, говорят, бабам дают веселящий газ — и это кайф! Правда, потом неделю трахаться нельзя… Но как-нибудь потерпим.

— Мудак! — сказала девочка из приличной семьи.

— Думаешь?

— Уверена!

— Значит, не хочешь замуж?

— Замуж хочу, а аборт не хочу! Давай лучше знаешь как сделаем?

— Ну?

— Расскажем бабушке, все ей объясним, и она позволит нам жить вместе, нерасписанными. А когда мне исполнится восемнадцать, распишемся. По-моему, здорово! У нас большая квартира…

— Ага, так твоя бабка меня и пустила, жди! Я ж для нее уголовник!

— Ты не знаешь мою бабушку! И ты еще будешь ей помогать!

— Тесто месить, что ли?

— Нет, будешь отвозить на своем мотоцикле заказы!

— Ага, я в кино видал, как в Нью-Йорке какой-то парень развозил пиццу в коробках. Кстати, ты когда-нибудь ела пиццу?

— Ага. Бабушка делала по заказу одной тетки, у которой муж итальянец.

— А что… Может, ты и права… Попробуй!

— Что? Поговорить с бабушкой?

— Ну да, чем черт не шутит… Она ж у тебя и сама вовсю еще гуляет, должна понять молодежь. Значит, ты согласна? Да?

— Да!

— В таком разе закрой глаза.

— Зачем?

— Кому сказано, закрой глаза.

Она закрыла глаза, но сердце отчего-то тревожно забилось.

— А теперь смотри!

Он протягивал ей раскрытую ладонь, а на ладони лежало кольцо. Золотое, с синим камнем в оправе из меленьких стеклышек.

— Это что?

— Сама, что ли, не видишь? Кольцо. Между прочим, не хухры-мухры, а настоящий сапфир с брюликами.

— Откуда? — помертвела она.

— Думаешь, краденое? — усмехнулся он. — Не боись, это еще прабабки моей. Бери, считай, что обручальное!

— Тебе его мама дала?

— Не, мать вообще не в курсах! Это прабабка мне завещала.

— Не ври!

— Да не вру я!

— Нет, врешь! Витька, где ты кольцо взял? Хотя я и знать не хочу! Отнеси его туда, где взял, слышишь?

— А ты чего это раскомандовалась?

— Потому что с вором я жить не желаю!

— Да что ты заладила: «вор», «вор»! Если хочешь знать, кольцо мне и вправду прабабка оставила, отцова бабка, она мать мою на дух не переносила, а когда помирать собралась, своей дочке, моей бабке, сказала: пусть кольцо фамильное Витьке достанется, чтоб он своей невесте подарил. А ты:

«вор», «вор»! Если б я кольцо украл, я б его заныкал, а не стал бы тебе дарить, или бы продал Вадьке-часовщику.

— А Вадька что, краденое скупает?

— А ты думала?

— Витечка, ты не врешь? — нежно проворковала Элла, которой смертельно хотелось поверить, что кольцо с сапфиром и брюликами — семейная реликвия.

— Ох, ты меня достала! — Он завалил ее на песок и стал целовать. Это было куда убедительнее любых клятв.

МОСКВА

Элла приехала к австрийскому посольству, готовая, стоять в долгой, нервной очереди, но, к ее удивлению, народу было совсем немного, в дверях выдавали анкеты и стояли лавочки и стол, где можно было эти анкеты заполнить. А внутри веселый седой ветеран то ли войны, то ли компетентных органов с прибаутками просматривал документы, откладывая в сторонку то, что не нужно.

— Ox, — сказал он, оглядев Эллу взглядом старого бабника, — ну и повезет кому-то в Вене, — такая краля туда собралась! — И он поцеловал кончики своих пальцев. Элла почему-то смутилась.

И только когда она уже оплатила в банке визу, до нее вдруг дошло, что скоро она увидит мать. Все то время, пока шло приглашение, а оно пришло очень быстро, мать послала его с оказией, пока заказывался билет, утрясался вопрос с отпуском — Валерий Яковлевич был недоволен, что Элла уходит в неурочное время, — она гнала от себя тяжелые мысли, а вот получив банковский квиток, вдруг страшно заволновалась. Мать часто звонила, говорила, что уже приготовила ей комнату, купила билеты в театры, на концерты, что в Вене как раз проходит замечательная выставка Дюрера, а еще что они поедут вместе куда только Элла захочет, что она тоже волнуется, но уверена — они прекрасно поймут друг друга, все-таки родная кровь, и, несмотря ни на что, она любит свою единственную дочь.

А я, думала Элла, я разве ее люблю? Пока, наверное, нет, а смогу ли полюбить снова? Да, конечно да! Она же раскаялась. Уметь прощать — великое дело! И конечно, хочется увидеть Вену, хотя что значат европейские столицы в сравнении с родной матерью, которую она не видела бог знает сколько лет! И надо ли везти ей подарки? Элла решила посоветоваться с Машкой.

— Надо! — твердо заявила Машка. — Пусть знает, что мы тут тоже не лыком шиты! Купи ей какую-нибудь цацку.

— Да ты что? Какую цацку? Я даже не представляю себе, как она сейчас выглядит и что носит…

Нет, цацку не повезу!

— А что, матрешку? — усмехнулась Машка. — Или водку?

— Нет, конечно. Куплю ей банку икры.

— Это мысль! Икра всегда ко двору придется, но, надеюсь, ты не красную икру покупать собираешься?

— Нет, конечно.

— А ты в курсе, сколько нынче икра стоит?

— Что ж делать, придется разориться, все-таки мать…

— На полкило сколотишься?

— Полкило? — ужаснулась Элла.

— Меньше западло! А как же широкая русская натура? Зато уже больше ничего другого можно не покупать. Даже водку, у нее там мужика пока нет?

— Откуда я знаю, она ничего не говорила. А вообще ты права. Полкило икры — это круто!

— Только не забудь взять в магазине чек, а то придраться могут на таможне.

— Я думала на рынке купить, в пластмассовой банке.

— Не вздумай! — замахала на нее руками Машка.

— Почему?

— Потому! Насколько я знаю европейцев, фиг они ее сразу жрать будут, они поставят ее в холодильник до лучших времен или до суперторжественного случая. А рыночная икра сколько простоит?

— Да, наверное, ты права… — задумалась Элла.

Она ничего не знает о вкусах и привычках родной матери, помнит только со слов бабушки, что больше всего мама любила торт «Наполеон». — И еще я испеку ей «Наполеон»!

— А что? От твоего «Наполеона» можно шизнуться! — сглотнула мгновенно набежавшую слюну Маша. — И вообще, Элка, ты дура. С твоими кулинарными талантами… — привычно посетовала она.

— Что толку в кулинарных талантах? — вздохнула Элла.

Утверждение, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, всегда вызывало у Эллы горькую усмешку. Ее кулинарные шедевры прокладывали дорогу ко всему самому гадкому и отвратительному в представителях сильного пола. Они очень скоро становились требовательными, капризными, наглыми. Вероятно, им казалось, что если женщина умеет так готовить, то должна делать это постоянно, с утра до ночи. Но при этом корили ее тем, что она не укладывается в модные параметры 90-60-90. Конечно, иной раз попадались приличные люди — они не обращали внимания на избыток веса, им это нравилось, некоторые даже влюблялись, но ходить куда-то при такой фантастической кормежке просто уже не могли и не хотели. И в один прекрасный день, порвав с очередным кавалером, Элла решила: все, хватит!