Дэвид Вебер - Испытание адом

• Название: Испытание адом
• Автор: Дэвид Вебер
• Жанр: Научная Фантастика

На тюремной планете Аид, леди Харрингтон не прекращает борьбу...

---

– Может, ты и прав, Вильям, но в этом ли дело? Правительства наиболее развитых в промышленном отношении миров Лиги с самого начала были настроены против эмбарго. Мы продавили нужное нам решение, но как раз этого давления нам и не простили. Так что если они подыгрывают хевам, то не потому, что позволяют их пропаганде одурачить себя, а руководствуясь соображениями выгоды...

– Разумеется, Аллен, так оно и есть. Однако дело не только в правительствах. Судя по результатам опросов, мы теряем поддержку в широких массах, а политическая элита Лиги прекрасно чувствует настроение избирателей. Да что там говорить о Лиге, наша политика и на родине пользовалась не слишком широкой поддержкой. Во всяком случае, до тех пор, пока хевы не убили Хонор Харрингтон.

При последних словах лицо его исказила гримаса гнева и стыда. Канцлер чуть ли не с вызовом взглянул премьеру в глаза, и Кромарти вздохнул. Разумеется, Вильям прав. Конечно, падение популярности было пока незначительным, но война продолжалась уже восемь стандартных лет, а вначале общественная поддержка была необычайно высока. Она и сейчас твердо держалась на отметке около семидесяти процентов, но, несмотря на одерживаемые Королевским флотом победы, конца войне не предвиделось. Хотя на каждый потерянный корабль и погибшего мантикорского бойца приходилось несколько вражеских, огромные людские ресурсы Народной Республики делали для нее эти потери куда менее чувствительными, а бремя непомерных военных расходов грозило подорвать даже столь мощную экономику, как мантикорская. Население еще сохраняло оптимизм и решимость, однако и то и другое заметно потускнело с течением времени. Именно поэтому (в чем он даже самому себе признавался с неохотой) Кромарти настоял на государственных похоронах Харрингтон. Разумеется, Хонор заслуживала их, да и королева Елизавета горячо поддержала его предложение, но человек, посвятивший борьбе с хевами всю свою жизнь, не мог устоять перед искушением использовать хладнокровное убийство героического капитана, чтобы сплотить народ и вызвать в людях праведный гнев.

«Наверное, – угрюмо размышлял герцог, – все дело в общепринятом обычае размахивать окровавленной рубашкой невинно убиенного. Паршивый метод, но работает».

Вот только буря чувств, все время прорывавшаяся сквозь светскую маску Александера, премьеру была близка и понятна.

– Знаю, – сказал он, наконец, с глубоким вздохом. – Ты прав, совершенно прав. Но, будь оно все проклято, единственная толковая вещь, которую мы можем сделать, это вышибить дух из этих мерзавцев. Раз и навсегда.

– Согласен, – кивнул Александер и, выдавив кислую улыбку, добавил: – А судя по письму Хэмиша, как мне кажется, он и грейсонцы именно это и собираются сделать. Под колокольный звон.

* * *

В это самое время приблизительно в тридцати световых годах от Мантикоры Хэмиш Александер, тринадцатый граф Белой Гавани, сидел в своем роскошном кабинете на борту супердредноута Грейсонского космофлота «Бенджамин Великий», не отрывая потемневших голубых глаз от голографического контура. В руке его был зажат забытый бокал с дорогим земным виски, и лед таял, разбавляя напиток. Адмирал просматривал повторение дневной службы в соборе Св. Остина: преподобный Иеремия Салливан лично служил торжественную литургию по убиенным. Воскуряемый ладан, дивно расшитые ритуальные облачения и величественная, скорбная музыка тонкой газовой вуалью окутывали происходящее, не в силах скрыть клубившуюся в душах ненависть.

«Нет, не так, – устало подумал Белая Гавань, вспомнив, наконец, о бокале и пригубив смешавшееся с водой виски. – Ненависть, конечно, никуда не делась, но на время службы им как-то удалось с ней совладать. А вот теперь, оплакав Хонор, они дадут ненависти волю, а это... хорошего в этом мало».

Поставив бокал, он взялся за пульт и принялся переключать каналы: везде передавали одно и то же. В каждом соборе планеты служили заупокойную литургию, ибо на Грейсоне к своим отношениям со Всевышним – и своему долгу перед Ним – относились более чем серьезно. Переходя с канала на канал, Белая Гавань все явственней ощущал в своей душе ледяную, кристально твердую грейсонскую решимость. Он был честен с собой и знал, что жаждет отомстить за убийство Хонор Харрингтон даже сильнее, чем народ Грейсона.

Потому что он знал то, чего не знали ни жители Грейсона, ни его брат, ни его королева – ни одна душа во Вселенной. А сам граф, как ни старался, не мог забыть об этом ни на миг.

Он знал, что это из-за него Хонор отправилась навстречу смерти.

Глава 2

Было очень поздно, и Леонарду Бордману было уже давно пора домой, где его дожидался честно заработанный коктейль перед ужином. А вместо этого он сидел откинувшись в удобном служебном кресле и, наслаждаясь, снова и снова смотрел запись казни Хонор Харрингтон. Все-таки это настоящий шедевр, скромно сказал он себе. Две недели кропотливого труда лучших программистов Комитета открытой информации – да, конечно. Но если техническую сторону обеспечивали специалисты, то идея, сценарий и режиссура принадлежали ему. И у него были все основания гордиться собой.

Еще раз просмотрев запись от начала до конца и выключив проектор, он тонко улыбнулся. Эта не столь уж продолжительная запись являлась для него не только несомненной профессиональной удачей, но и победой над коллегой и соперницей – первым заместителем директора Комитета Элеонорой Янгер.

Янгер настаивала на том, что для подрыва боевого духа манти надо заставить виртуальную Харрингтон валяться в ногах у палачей, умолять о пощаде, бешено вырываться из рук тех, кто волочет ее к эшафоту, однако Бордман сумел настоять на своем – а это было нелегко. В их распоряжении имелось множество голографических записей подлинной Харрингтон, которые Корделия Рэнсом отправила домой на Хевен перед своим злополучным (вот уж воистину злополучным!) отлетом в систему Цербера. Техники уверяли, что им ничего не стоит создать компьютерный фантом, который будет вести себя в полном соответствии со сценарием Элеоноры. При этом возможность обнаружения подделки они отвергали категорически: за последние сто стандартных лет они накопили по части конструирования таких фантомов огромный опыт.

Однако Бордман их уверенности отнюдь не разделял: если до сих пор новостные агентства Лиги не разоблачили ни одной фальсификации, это еще не значит, что разоблачение невозможно в принципе. Это соларианцы никогда не затрудняли себя скрупулезной проверкой получаемой информации, а сюжет с Харрингтон предназначался в первую очередь для манти, и на легковерие манти в данном случае рассчитывать не стоило. Их компьютерные технологии безусловно превосходили имевшиеся в распоряжении Народной Республики, и тщательный анализ записи мог выявить обман. Стало быть, давать им повод для подозрений было в высшей степени неразумно. Сцена трусливой истерики породила бы обоснованные сомнения, тогда как картина достойного поведения, при котором нотка естественного перед лицом неминуемой смерти ужаса не должна была показаться фальшивой, скорее воспринималась бы как достоверная. И тогда манти незачем будет препарировать запись, ведь по их логике Комитет открытой информации, стряпая фальшивку, наверняка постарался бы выставить их знаменитую героиню в самом невыгодном свете. Нет, рассчитывать на успех можно было лишь соблюдая меру и сохраняя максимальное правдоподобие.

Бордман гордился своей творческой победой над Янгер, и то был вопрос не одного только профессионального тщеславия. Нынешний успех мог сыграть решающую роль в определении преемника Корделии Рэнсом на посту Секретаря по открытой информации. Леонард не был склонен строить иллюзии, он прекрасно понимал, что, даже унаследовав ее должность, не сможет претендовать и на малую долю того влияния, каким пользовалась Корделия в Комитете общественного спасения, но, так или иначе, министерский пост прибавит Бордману власти... что означает дополнительные шансы не просто выжить, но даже достичь процветания в гигантской банке с пауками, именуемой Новым Парижем.

Конечно, с дарованными высокой должностью правами и льготами сопряжены и новые опасности, но атмосфера угрозы давно стала естественной для него: как и все чиновники высшей номенклатуры, он привык к постоянному страху. Конечно, у штатских дела обстояли не так плохо, как у военных (во всяком случае до того, как Эстер МакКвин стала Военным секретарем), но и у них то один, то другой исчезал в извилистых коридорах БГБ под предлогом недостаточно ревностного и рьяного служения народу.

И хотя от неприятностей не застрахован никто, чаще всего виноватыми оказываются стрелочники. Скажем; гражданину Секретарю Бордману гораздо проще свалить вину на кого-нибудь рангом пониже, допустим, на гражданку первого заместителя Янгер, чем второму заместителю Бордману отмазаться от обвинений, предъявленных ему той же самой гражданкой.