Василий Веденеев - Бальзам Авиценны

• Название: Бальзам Авиценны
• Автор: Василий Веденеев
• Жанр: Исторические приключения

Середина XIX века. Покончив с польскими повстанцами и практически усмирив Кавказ, Российская Империя начала подготовку к решительному продвижению в Азию – император Александр Второй намеревался мечом расширить пределы Державы на востоке. Для сбора самой свежей информации о далеком и во многом непознанном крае на границу с Туркестаном прибывает капитан Генштаба Федор Кутергин. С первых дней своей миссии он оказывается в гуще напряженных, опасных событий и запутанных интриг, волею случая став причастным к одной из загадочных тайн Востока – рецепту бальзама Авиценны, якобы дарующему бессмертие и неразрывно связанному со старинной картой Азии, необходимой для успеха военных экспедиций. Верность долгу, незаурядная смелость и природная смекалка помогают Кутергину разобраться в хитросплетении азиатских интриг. Гибель боевых друзей, подлое предательство, жестокие рукопашные и сабельные поединки – вихрь приключений в погоне за тайной старинной картой подхватывает нашего героя и уносит все дальше от России: сначала через пустыни и горные перевалы в Афганистан, потом в загадочную Индию, а оттуда – через Аравию и Египет – в Италию…

---

– Тебе известно, чего мы хотим?

Скопец молча поклонился, скрестил руки на груди и застыл, как изваяние.

– Если ты все исполнишь, мы приблизим тебя к трону. – Легкая улыбка скользнула по губам султана. – После смерти Гассана – да продлит Аллах его годы! – ты займешь место рядом со мной. Пока же будешь готовить питье для снятия болей.

Махмуд снял с пальца перстень и бросил Фаруху. Тот ловко поймал его и почтительно поцеловал вырезанную на камне личную печать государя.

– Покажешь страже и тебя пропустят ко мне. А сейчас я хочу отдохнуть…

Гассан медленно шел сумрачными дворцовыми переходами, опираясь на плечо Фаруха. Когда они оказались одни в длинном коридоре, визирь тихо спросил:

– Теперь ты понимаешь все величие этого человека?

– Да, – глухо ответил скопец. – Он повелевает – и все приходит в движение.

Старик выпустил его плечо и затрясся от беззвучного смеха, держась руками за живот. Наконец, он успокоился и вытер выступившие на глазах слезы.

– Ты глупец, Фарух! Султан, да простит меня Аллах, ничто! Истинно велик Ибн-Сина! Султан обратится в пыль, а Ибн-Сина будет жить вечно!

– Он действительно владеет тайной бессмертия? – Глаза скопца заблестели.

– Это не важно. – Гассан пренебрежительно отмахнулся. – В памяти людей останется Ибн-Сина, а не Махмуд Газневи. Потомки благословят имя врачевателя, а не имя властелина!

– Но ведает ли Ибн-Сина тайну телесного бессмертия?

– Не знаю, – буркнул визирь.

Перед сном Фарух, как всегда, принес ему лекарство: при перемене погоды старика мучили боли в суставах. По обычаю, он отпил глоток и протянул чашу Гассану. В слабом свете коптящих светильников подслеповатые глаза визиря не заметили, как из-под ногтя Фаруха упала в чашу маленькая темная крупинка, похожая на маковое зернышко…

Прошел месяц. Визирь медленно шел длинным переходом султанского дворца в Газни. Стража почтительно приветствовала его и пропустила в покои повелителя. Тот едва сдерживал нетерпение:

– Ожидание затянулось, но, наконец, пришла пора действовать! Ибн-Сина в Хамадане! Не медли!

В тот же день во главе отряда вооруженных всадников визирь султана Фарух аль-Рамини поскакал в Хамадан…

Ибн-Сина разделся, лег на жесткий топчан и устало прикрыл глаза, чтобы не мешал свет масляного светильника в руке ученика. Кажется, после долгих мытарств удалось отыскать тихое уединенное пристанище, и здесь никто не помешает им совершить таинство знания. Наверное, пора начинать. Стоит ли оттягивать решающую минуту? Сегодня ночью Ибн-Сина надеялся победить смерть, но чтобы обмануть ее и вырваться из небытия, все равно придется сначала умереть. Он знал, что уже не годы и дни, а даже часы его сочтены: разве может ошибаться в этом тот, кто отдал борьбе с недугами всю жизнь? Вскоре у его изголовья появится бледная тень той, кому он старался не уступить ни одного из больных: пришел и его черед. Не открывая глаз, врач тихо спросил:

– Все ли ты понял? Сможешь ли ты сделать это как нужно?

– Да, Учитель, – шепотом ответил ученик.

– Не забудь: три кувшинчика, и обязательно из глины. Настоям нельзя соприкасаться с металлом. Ну а если не удастся…

– Не говори таких слов, Учитель!..

– Не перебивай. Ты заставляешь меня напрасно тратить силы. Нужно быть готовым ко всему… Если не удастся, знание не должно умереть. Ищи дальше, но бережно храни тайну и не отдавай ее в злые руки. А теперь иди, время не ждет.

Ученик поклонился и отошел к столу. Ибн-Сина глубоко вздохнул. Мысли его текли ровно и спокойно. Чего страшиться? Все живое проходит через смерть, и избежать ее еще никому не удавалось. А он хочет дерзнуть. Да, дерзнуть, ибо вся его жизнь была дерзким вызовом!

Разве не дерзость, презрев запреты, изучать труды Гиппократа и Галена? Разве не дерзость во всеуслышание заявить: никакие демоны не влияют на течение болезней? Он осмелился утверждать, что дело вовсе не в воле Аллаха, а в изменениях, происходящих внутри человека, что любая болезнь имеет свои признаки и их можно заранее распознать. А затем он посягнул на большее и начал лечить основу жизни – сердце! Как бесновались тогда святоши в мечетях!..

Давно это было, очень давно. Кажется, как раз после того, как он предложил создать специальные дома лечения, где больные могли бы получать необходимые лекарства и уход. Тогда он уже написал пять томов «Канона врачебной науки», где дал рецепты более тысячи лекарств, которые можно приготовить из трав. Во время работы рядом с ним все время был его любимец Абу Убейд аль-Джузани…

Вспомнился вечер в Хорезме, бездонный темный купол неба с яркими, низко нависшими звездами. Пламя светильников отражалось в воде маленького бассейна, мешая луне купаться. Вокруг сидели ученики. Ибн-Сина поднял чашу с вином:

– Выпьем, друзья!

– Учитель, Коран запрещает пить вино! Ты не боишься стражей шариата? – спросил один из учеников.

– Коран запрещает пьянствовать, – улыбнулся Ибн-Сина. – Но мы же не собираемся отдавать свой разум вину? Помните, как сказал поэт:

Вино враждует с пьяницей, а с трезвым дружит, право,
Немного пьем – лекарство в нем, а много пьем – отрава!

Все засмеялись, захлопали в ладоши, радуясь хорошему настроению Учителя.

– Мне кажется, не грех немного выпить. – Ибн-Сина обвел взглядом лица собравшихся. – Для науки и во славу ее!

– Учитель! Тебя давно уже называют Аш Шейх Урранс – старец, глава ученых, – сказал Абу Убейд. – Твое имя с благоговением произносят исцеленные, ученые внимают твоим словам, а твоего благорасположения ищут сильные мира сего. Ты начал заниматься лечением основы жизни – сердца человека. Когда же ты будешь писать об этом?

– Когда? – Ибн-Сина отставил чашу с вином. – Действительно, Абу, твои слова справедливы. Жизнь человека быстротечна, и не пристало ученому бездумно предаваться забавам. Несите бумагу! Я сейчас же начну писать новую книгу.

– Зачем же ты собрал нас? – зашумели ученики. – Для веселого пира или для работы?

– Веселитесь, – улыбнулся врачеватель. – Не обращайте на меня внимания. Я хочу работать здесь, в саду, среди вашего беззаботного веселья.

И тогда принесли ему стопу китайской бумаги, и он начал писать, увлекся и писал долго, а когда закончил, удивленные ученики увидели, что их Учитель исписал двадцать листов бумаги, не пользуясь никакими книгами, а только по памяти.

– Ты написал новую книгу, Аш Шейх?

– Нет, я только обозначил проблемы, о которых собираюсь писать, – ответил Ибн-Сина.

Ежедневно исписывая по полсотни листов объяснениями к каждой проблеме, он по вечерам собирал в своем саду учеников и друзей. Счастливое время! Тогда рождалась знаменитая «Книга исцелений».

Ибн-Сина улыбнулся: даже если нынешний опыт будет неудачным, останутся жить его книги и ученики. А если удачным? На миг стало страшно – бросить вызов законам природы? Но он не собирается опровергать основы мироздания, он лишь жаждет справедливости: природа наверняка отпустила человеку больше лет, чем он живет теперь! Неужели же не попытаться помочь природе?

Много лет назад он начал по крупицам собирать знание, буквально на ощупь, как слепец, шаря вытянутыми руками и стараясь найти единственно верную дорогу. Сколько пришлось пережить горьких неудач, сколько поражений, пока, наконец, он не нащупал…

Когда Ибн-Сина дал свое снадобье умирающей собаке, безжалостная смерть впервые отступила! Правда, ненадолго – собака прожила только несколько дней. – но все равно это была первая большая удача, и он понял, что стоит на правильном пути. Наконец, очередная подопытная собака не умерла. С облезшей шерстью, тяжело дыша, она лизала ему руки, жадно лакала из плошки лекарство и обессиленно затихала… Так прошел день, другой, третий… На четвертый день собака встала и, пошатываясь, поплелась к миске с едой. Ибн-Сина боялся поверить в чудо, но псина выздоравливала. Вскоре вместо старой шерсти у нее начала расти новая, густая и лоснящаяся. Глаза у дворняги стали ясными, веселыми.. А через несколько дней она уже носилась по двору, виляя хвостом и заливаясь громким лаем. Увидев это, Абу пал ниц перед Учителем:

– Аш Шейх Урранс! Ты создал бальзам бессмертия!

По щекам Абу текли слезы восхищения. Ибн-Сина поднял его и тихо сказал:

– Я уже стар. Все, что я знаю, я передал тебе… Все, кроме этого знания. Но его я тебе не открою.

– Ты считаешь меня недостойным, Учитель?

– Нет, Абу, нет! Я слишком люблю тебя, чтобы подвергать смертельной опасности. Ты продолжишь мое дело, соберешь новых учеников и передашь им то, что получил от меня…

– Но они никогда не узнают, как победить смерть! – вскричал Абу.

– Да, люди всегда мечтали об этом, – грустно улыбнулся Ибн-Сина. – Но разве сможешь ты таить знание от недостойных, завистливых и злых? От сильных мира сего, наконец? А они зачастую соединяют в себе все мыслимые и немыслимые пороки. Тебя будут преследовать, искать, поймают и начнут жечь каленым железом, лишь бы вырвать тайну.