Гривадий Горпожакс - Джин Грин — Неприкасаемый

• Название: Джин Грин — Неприкасаемый
• Автор: Гривадий Горпожакс
• Жанр: Шпионский детектив

Приключенческий роман, в котором раскрываются методы подготовки американских разведчиков. Герой романа Джин Грин проходит школу подготовки «зелёных беретов» — суперменов, способных выполнять любое задание в любой части земного шара. Он участвует в войне во Вьетнаме, забрасывается в Советский Союз.

Авторам романа (их трое, среди которых такие знаменитости как Василий Аксёнов и Овидий Горчаков) удалось создать не только остросюжетное произведение, но и наполнить его глубоким содержанием.

---

— Не волнуйтесь, профессор, — ответил по-немецки Рунке. — У меня чрезвычайное сообщение.

Лот сделал вид, будто он очень взволнован. Николай Николаевич посмотрел на часы: было четверть шестого. За неплотно прикрытыми шторами едва брезжил сероватый рассвет.

— Как вы сюда попали, господин Рунке? — спросил он.

— Пройдемте в кабинет, и я вам все объясню. Только неотложное дело могло заставить меня прийти к вам в такую рань.

Николай Николаевич, еще весь во власти смутного сна и странного пробуждения, подчинился воле Лота и в пижаме, стараясь не будить Ингу, прошел в свой кабинет. В кабинете горел свет, шторы были задернуты.

— Что здесь происходит… в моем кабинете? — спросил Николай Николаевич, на ходу соображая, как ему поступить.

— Что вы имеете в виду, профессор?

— Как вы сюда попали?

— Сразу же начну с главного, — Лот не повысил голоса, — вам привет от профессора Хаткинса.

— Откуда вы его знаете? Он ведь американец.

— Я привез вам из Нью-Йорка от профессора Хаткинса поклон и письмо. Наш комитет в лице профессора Хаткинса, а также ваших коллег по конгрессу — сэра Вильяма Мацера и господина Джеральда Гриннапа — ждут вас.

— Прекратите нести вздор.

— Они мечтают работать вместе с вами в лучшей экспериментальной лаборатории управления национальной безопасности США на самой совершенной электронной вычислительной аппаратуре.

— Значит, вы мне предлагаете измену Родине? Значит, Росток, концлагерь и Буш — все это липа?

— Лучшие свои годы ваш отец провел в США. Вы остались здесь случайно в 1920 году, во время эвакуации из Крыма. Вам было пять лет, когда вас поместили в сыпнотифозную палату третьего временного эпидемического госпиталя в Севастополе. Оттуда вас передали в детский дом. К тому времени ваши родители уплыли в Турцию на пароходе «Херсон» с остатками кавалергардского полка, к которому когда-то принадлежал ваш отец. Документы затерялись, а вы помнили лишь, что вас зовут Колей. По детдомовскому обычаю вас зарегистрировали как Николая Николаевича Николаева. На самом деле вы Николай Павлович Гринев, сын белоэмигранта. Вас ждет наследство..

— Прекратите болтать ерунду!

— Спокойно, профессор! Садитесь и слушайте! Ваш отец всю жизнь разыскивал вас и нашел, увидев знакомую родинку на фотографии крупного советского ученого. За встречу с вами в шестидесятом году он расплатился жизнью. Я могу документально доказать, что смерть вашего отца — дело рук коммунистов. — Лот вынул из кармана микропленку.

— Немедленно покиньте мой дом! Инга! — крикнул Николай Николаевич.

— Вот этого делать не нужно, — повысил голос Лот. — Девочка ни при чем. Если она войдет, я вынужден буду себя обезопасить.

— Что? — Николай Николаевич схватил со стола подсвечник.

— Спокойно, — жестко сказал Лот, схватив Николаева за кисть, сильно сжав ее при этом. — Сядьте. И на пять минут наберитесь терпения. Я расскажу вам о вашем младшем брате — Марке Рубинчике — он же Евгений Гринев, или Джин Грин — капитан зеленоберетчиков, агент американской разведки. Кстати, его вчера арестовали. Очередь за вами. Теперь вы выслушаете меня?

— Допустим! — Потрясенный Николай Николаевич взял себя в руки и, сделав вид, что он наконец-то смирился, полузакрыв глаза, глубоко уселся в кресло. Белки глаз у Лота были кроваво-черными, как у утопленника.

— Если вы дадите согласие работать с нами, повторяю, только работать, — продолжал Лот, — в вашем распоряжении будет институт, укомплектованный лучшими счетно-вычислительными машинами «Ай-би-эм». Вы будете жить в роскошной вилле под Аннаполисом на берегу океана. — Лот подошел поближе к Николаю Николаевичу и сел на краешек стола, готовый отреагировать на любое движение Николаева. — Вашим соседом по даче будет правнук великого Льва Николаевича граф Толстой… Он преподает в военно-морской академии. Вам будет положен оклад сто сорок пять тысяч долларов в год. Две, три, пять, сколько хотите, машин. Кроме того, вас ждет наследство вашего батюшки — восемьдесят тысяч долларов, а главное — наука, чистая наука с неограниченными возможностями, без вечного вмешательства властей. Паспорта для вас и Инги готовы. Вот они!..

— Убирайтесь к черту! — Николай Николаевич молодо поднялся в кресле. — Мне плевать на ваши виллы под Аннаполисом, на ваши «Ай-би-эм» и на вас да, да, на вас, господин Рунке. Или как вас там величают.

Он рванулся к Лоту, но был тотчас же отброшен мягким, но настойчивым толчком в грудь.

— А на это вам тоже наплевать, господин профессор? — Лот бросил ему под ноги фотографии его и Джина, улыбающиеся лица его и Лота у рояля, фотокопии некоторых его рукописей.

— Вы думаете, бесследно пройдет ваша встреча с отцом в 1960 году? — продолжал Лот, склонившись над ним. — Думаете, вас простят, когда узнают, что вы — Николай Гринев, сын уездного предводителя дворянства, бывшего ординарца при наместнике, кавалера святой Анны, награжденного офицерским Георгиевским крестом, активиста белого движения?.. Думаете, вам простят вашего братца — агента ЦРУ? А наш сегодняшний разговор? Вы, кажется, интересовались встречными условиями?

— Вон отсюда, гад! — закричал Николай Николаевич. — Вон!

Он закричал так громко, как только мог, в надежде, что не только Инга, но и соседи услышат этот истошный вопль.

— Помолчим, — вдруг совершенно спокойно и тихо сказал Лот. — Вы еще все взвесите. Я не тороплюсь. Пять минут на обдумывание, засекаю время.

Николай Николаевич встал, подошел к столу, рассеянно огляделся по сторонам и, перекладывая папки, стал рыться в бумагах. Потом он, словно невзначай, положил руку на массивное пресс-папье.

— Уберите руку! — скомандовал Лот.

Николай Николаевич не успел замахнуться, как в руках Лота оказался шприц размером с сигарету, заряженный иглой-ампулой с экстрактом раувольфии-серпентины.

— Очень жаль, — сказал Лот, — но в ваших же интересах мне придется применить насилие. Я посажу вас на самолет, вылетающий в Копенгаген, под видом тяжелобольного. Фальшивый паспорт и виза — все готово, есть и справка врача.

Лот выстрелил в упор, и Николаев упал на ковер лицом вниз.

— Фон Шмеллинг унд Лотецки, вы арестованы! — послышался за спиной у Лота голос.

Лот, не оборачиваясь, из-под руки выстрелил туда, откуда прозвучал голос.

— Зря стараетесь, подполковник Лот, — на этот раз обратились к нему по-английски, — со вчерашнего дня в ваших ампулах всего лишь безобидный нембутал… Руки!

В комнату вошли три человека в штатском.

Лот поднял руки на уровень плеч.

Глава тридцать вторая. «Греми же, демократия!»

Вернувшись в камеру после разговора со следователем, Джин поднял с койки утренние газеты, которые не успел прочитать, и, просматривая заголовки, ходил по привычке по камере. Шесть шагов от двери до зарешеченного окна, шесть шагов от окна до двери…

И вдруг он остановился, остолбенел. На первой по лосе «Франкфуртер рундшау» чернела шапка высотой в три дюйма:

Судебный процесс шпиона ЦРУ Лотара Лота в Москве!

С лихорадочной быстротой пробежал он глазами сообщение из Москвы:

«Сегодня центральные газеты опубликовали на последней странице, как всегда в подобных случаях, сдержанное и немногословное сообщение о начале процесса над подполковником ЦРУ американцем Лотаром Лотом, бывшим германским гражданином и уроженцем Франкфурта-на-Майне, которого советская печать называет бывшим кавалером Рыцарского креста экс гауптштурмфюрером СС Лотаром фон Шмеллингом унд Лотецки. Утверждается, что при нем отобран подложный паспорт на имя швейцарского гражданина.

Арестованный якобы сознался, что действительно намеревался завербовать или похитить советского ученого и склонить его к измене Родине и бегству на Запад. Кроме того, он признал себя полностью виновным в целом ряде других преступлений военных зверствах на оккупированной советской территории, хладнокровном убийстве членов экипажа американской «летающей крепости» под Полтавой.

Однако западному читателю мало голословных и фантастических утверждений Москвы. Мировое общественное мнение с негодованием отвергает эти провокационные домыслы.

«Абендпост» писала:

«Мы должны потребовать немедленного освобождения ни в чем не повинного швейцарского туриста, заявив Москве, что на нее падет вся ответственность за этот недружественный акт…»

Парижское издание американской газеты «Нью-Йорк таймс интернейшнл» заявило еще решительнее:

В свободном мире растет возмущение несправедливым арестом в Москве!

Сообщалось, что группы общественных деятелей и организации готовят обращения с протестом против «незаконного ареста».

Другие органы большой прессы Запада также подвергали сомнению сообщение советских газет, разжигали антисоветскую истерию, грозили сокращением иностранного туризма в СССР, требовали убедительных доказательств вины Лота.