Патриция Грассо - Гарем

• Название: Гарем
• Автор: Патриция Грассо
• Жанр: Исторические любовные романы

Зеленоглазую красавицу англичанку Эстер Девернье сосватали за французского дворянина, но до жениха она так и не добралась — по дороге на корабль напали пираты. Капитан дарит свою пленницу другу — принцу Халид-беку, яростному, беспощадному воину, который собирается использовать девушку в борьбе против своего смертельного врага — ее жениха. Но покоренный красотой и дерзостью Английской розы, он не в силах с ней расстаться — отважный воин сдается на милость любви!

---

С этими словами Малик увел Эйприл из шатра. Халид и его пленница остались наедине.

— Убери за собой, — приказал он.

— Нет! — резко отозвалась Эстер.

— Начни с кровати, чтобы я мог сидя наблюдать за твоей работой.

— Нет! — Эстер вздернула подбородок, и личико ее приобрело выражение, какое бывает у заупрямившегося мула. Перчатка была брошена, и она не позволит ему проигнорировать ее вызов.

Халид возвышался над ней, словно крепостная башня. Ей казалось? что от него так и веет угрозой. А он желал страстно, но не мог сказать ей: «Подчинись, иначе я сорву с тебя одежду и покрою поцелуями все твое тело, все самые укромные и соблазнительные места и местечки. Я зароюсь лицом в сладостную ложбинку меж твоих великолепных грудей и буду брать в рот поочередно нежно-розовые соски и сжимать их губами»..

И вдруг он неосознанно почти повторил изречение Эйприл:

— Я заставлю тебя дрожать от внутреннего жара. Эстер и вправду бросило в жар, но от стыда.

— Я все уберу за собой! — воскликнула она. Девушка подошла к кровати и попыталась вернуть ее в прежнее положение. Снова и снова она тянула ее на себя, но добилась только того, что пот выступил на ее лбу. Однако Эстер продолжала бороться с непокорной кроватью.

Халид, скрестив руки на груди, следил за ее усилиями. Улыбка играла в уголках его рта.

— Помоги мне, — попросила Эстер, не оборачиваясь.

— Ты и впрямь рассчитываешь, что господин будет исполнять обязанности раба?

Эстер повернулась к нему. Уперев руки в бока, она с нагловатым видом заявила:

— Не говорил ли ты, что желаешь с кушетки наблюдать, как трудится твоя рабыня?

В одно мгновение Халид оказался рядом и с легкостью поставил опрокинутую софу на прежнее место.

— Ты не так уж сильна, какой себя считаешь, Дикий Цветок! — с усмешкой сказал он.

У Эстер на языке вертелся достойный ответ, но она сдержалась.

— Боюсь, что если ты вновь накинешься на мою бедную кровать, то превратишь ее в обломки, — продолжал насмехаться Халид.

— И тебе тогда придется спать на полу?

— Да. Рядом с тобой, моя рабыня.

Эти слова возымели неожиданный результат. Эстер поспешно собрала разбросанные ею покрывала и подушки и принялась старательно застилать постель.

— Со временем ты приобретешь навыки. Надежду я не теряю. — Халид уселся на приведенной в порядок кровати, поднял ногу и, ткнув ее в лицо рабыни, скомандовал:

— Мне жарко. Разуй меня.

Эстер уже приоткрыла рот, чтобы сказать решительное «нет», но Халид повторил:

— Сними сапог и не болтай лишнего. Мое терпение не безгранично.

Проглотив комок огнедышащей лавы, которая сжигала ее изнутри, Эстер присела на корточки и начала стягивать сапог.

Изделие турецкого обувщика не поддавалось ее усилиям, точно так же, как и мужчина, обутый в эти сапоги, ее мольбам. Сопротивление породило встречный прилив ярости. Эстер с такой силой дернула за сапог, что вместе с ним отлетела и ударилась затылком об пол.

Полежав немного на ковре, она приняла прежнюю позу и занялась вторым сапогом господина.

— И не применяй силу там, где нужна смекалка, — учил Халид рабыню.

Эстер подергала голенище, и сапог легко сошел с ноги. Халид указал пальцем:

— Принеси вон тот кувшин!

Зеленые глаза Эстер полыхнули ненавистью, но их обладательница подчинилась еще раньше, чем Халид произнес:

— Дважды повторять одно и то же не в моих правилах.

Быстрота, с какой вдруг стала исполнять приказания рабыня, Халида удовлетворяла.

На губах Эстер застыло безмолвное проклятие, но кувшин был доставлен немедленно.

Рабыня вновь опустилась на корточки и по приказу Халида открыла кувшин. Он был наполнен какой-то густой желтоватой жидкостью.

— Зачерпни бальзам ладонью, — последовала очередная команда Халида, — и согрей ее теплом своей руки.

— Ну а что дальше? — спросила Эстер, исполнив то, что потребовал господин. Халид вытянул ногу.

— Помассируй, вотри в нее мазь.

— Помассируй? — Эстер смотрела на него округлившимися глазами.

— Да. Не заставляй меня повторять. Разве ты плохо слышишь?

— Нет, я слышу хорошо.

— Тогда массируй ногу.

— Нет!

— Или ты предпочитаешь, чтобы я сорвал с тебя одежды и помассировал все, что прячется под ними?

Эстер сразу же сделала выбор. Смочив руки бальзамом, она принялась с усердием втирать его в волосатую ногу и добралась до подошвы и пятки. Халид ощутил приятную щекотку.

— Клянусь бородой пророка, у тебя это хорошо получается!

Он отдал в ее власть и другую царственную ногу, причем не без удовольствия. При этом он не преминул поддразнить девицу:

— Будь благодарна за то, что тебе досталась такая участь. Щекотать пятки принцу доверяют не каждой рабыне.

Эстер в ответ полыхнула молнией во взоре, но промолчала и занялась второй драгоценной конечностью господина.

— Вечером, после бани, ты разотрешь мне спину. И не вздумай возражать. Запомни раз и навсегда, что принц — человек занятой, и у меня нет времени, чтобы тратить его впустую на препирательство с рабыней.

Эстер наливалась яростью, но пока сдерживалась.

— А теперь заканчивай уборку, — распорядился Халид, натягивая сапоги.

Эстер не двинулась с места.

— Я сказал, собери и вынеси весь этот мусор. — Халид встал и вновь угрожающе возвысился над ней. В ее глазах он заметил мятежные искорки.

— Оп бени, — прошептал Халид и, склонившись, прильнул к ее губам.

«Оп бени» означало по-турецки «поцелуй меня», но и без знания турецкого языка Эстер были ясны его намерения.

Их губы соприкоснулись лишь на мгновение, ибо Эстер тотчас отстранилась, вскочила, отбежала и принялась устанавливать на место перевернутый стол. Затем, ползая на четвереньках по ковру, она стала собирать разбросанную посуду, укладывать лепешки и фрукты на блюда и по возможности счищать с ковра пролитое варенье.

Халид хлопнул в ладони и позвал:

— Абдулла!

Абдулла, явно подслушивающий за занавесом, материализовался с быстротой джинна из арабских сказок.

— Следуй за ней, — приказал Халид. — Когда она закончит уборку, пусть вымоется. Позаботься, чтобы никто из мужчин за ней не подглядывал.

Эстер замерла, прислушиваясь, хотя турецких слов не понимала.

— Не скучай, — напутствовал ее Халид, покидая шатер. — На ближайшие часы работы для тебя не предвидится, но зато потом ее будет вдоволь.

Абдулла и Эстер, оставшись наедине, смотрели друг на друга, как два воина, изготовившихся к поединку. Абдулла повелительно указал на ковер, напоминая Эстер о ее обязанностях. Девушка предпочла не дразнить зверя и молча продолжила работу.

6

Лалк-халид вернулся в полдень и с удовлетворением отметил, что в его жилище восстановлен прежний порядок, на ковре не осталось пятен. Его взбалмошная пленница поработала на славу.

Сама Эстер, свернувшись, как котенок, сладко спала на софе. Очевидно, непривычный для нее, тяжкий труд забрал слишком много сил.

Халид долго рассматривал женственное и очень соблазнительное тело своей рабыни. Все, чем она обладала — вместе и по отдельности, — возбуждало плотское желание. «В мою коллекцию попал великолепнейший изумруд», — подумал Халид и вспомнил, что по поверьям изумруд означает постоянство. Если эта красавица отдаст свое сердце мужчине, то без остатка и навсегда.

Что бы она ни делала, что бы ни говорила, все в ней воспламеняло Халида. Двух дней и двух ночей не прошло, а Халид уже ощущал себя живым в ее присутствии и мертвым без нее. Удивительно, как любовь способна заполнить животворной влагой мужское сердце, дотоле иссушенное, как пустыня.

Халид тряхнул головой, отгоняя прочь столь расслабляющее его волю мысли. «О аллах, убереги меня от искушений! Ведь ты всемогущий, послал мне пленницу не для услады плоти, а как орудие мести. А после свершения правого дела орудие это исчезнет, дабы не осквернять рук магометанина».

Жалость проникла в сердце Халида. И еще он сетовал на судьбу. Если б Эстер не была ниспослана аллахом как орудие мести, а была бы просто женщиной, он держал бы ее при себе до скончания дней своих. Если б можно было скрыть ее от всевидящего аллаха, превратить в обыкновенную наложницу, но бесполезно обманывать судьбу.

Эстер — единственная трещина в непробиваемом панцире Форжера, но ей незачем знать об этом. Если она проведает, какая ей уготована роль, то она наверняка лишит себя жизни. Поэтому уста Халида должны быть запечатаны. Кровь брата и сестры взывает к отмщению.

Халид растолкал Эстер.

— Просыпайся, рабыня!

Эстер посмотрела на него невидящими глазами, повернулась на другой бок и накрылась с головой покрывалом.

Халид сдернул покрывало и повысил голос:

— Просыпайся!

Эстер оторвала голову от подушки, села и с укоризной взглянула на мужчину, посмевшего нарушить ее сон.