Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Бега (пер. Л.Стоцкая)

• Название: Бега (пер. Л.Стоцкая)
• Автор: Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-86471-299-X

И. Хмелевская выступает в этом романе в роли польского Дика Фрэнсиса. Азартная героиня Иоанна не ограничивается только игрой в казино и салонах игровых автоматов. Она страстно любит лошадей и бега. Но, как она сама объясняет новичкам, выигрыш зависит не от лошади и не от жокея. Первой к финишу придет та лошадь, на которую поставили таинственные воротилы игорного бизнеса. Можно только гадать, кто они, мафия из-под варшавского Ломжина, «новые русские», высокопоставленные чиновники… Но в один прекрасный день махинации на бегах вдруг прекратились: лошади на бегах стали приходить к финишу именно так, как положено! Лучшие стали приходить первыми! Худшие – последними! Для варшавского ипподрома это не просто чудо – это крайне подозрительно.

Естественно, жокеи, конюхи, азартные игроки начинают строить догадки и подозревать друг друга, тем более что незадолго до этого неизвестные убили жокея Дерчика. Случилось же так, что на труп последнего Иоанна наткнулась в кустах барбариса прямо на ипподроме и таким образом оказалась втянута в расследование убийства и аферы. Полиция на сей раз приветствует участие неугомонной героини в расследовании…

---

– Охранник сидит, чтобы не пришел злодей и не укокошил Метю окончательно, – беззаботно объяснила я. – Дома накинь цепочку и приготовь топор, пусть лежит под рукой. Разве что к нему вернется здравый смысл, и он расскажет ментам все, что знает – тогда злодей потеряет смысл жизни. То есть, я хочу сказать, добивание Мети потеряет смысл.

Метя закурлыкал что-то себе под нос, а Гонората с упреком на него посмотрела.

– Ну сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не лез ни в какие тайны? Метя…

– А как вообще было с этим нападением? – перебила Мария. – Гонората, ты уже знаешь? Он что-нибудь сказал?

– Люди мне рассказали, – ответила Гонората. – Приехал он на такси, не знаю, где был, но приехал позже, чем с бегов, вылез из такси и стал переходить через улицу. А под нашим домом стояли машины, из одной выскочил какой-то тип и врезал ему чем-то. То есть хотел врезать, но Метя заслонился или отскочил, потому этот тип замахнулся еще раз, и тут уже попал как надо. И собирался врезать еще раз, только тут уж люди вмешались: сосед сидел рядом со своей машиной на корточках, и его не видно было, дверца заслоняла. Он эту дверцу полировал и шлифовал на самом низу. Говорит, что машинально вскочил и руку этого типа оттолкнул, он вовсе не такой отважный, само как-то получилось. Человека три туда кинулись, а бандитов было двое, но второй ничего сделать не успел. Люди стали кричать, поэтому бандиты Метю оставили и удрали. Их машина стояла рядом, и настоящее чудо, что Метина голова под нее не попала. Вот, люди рассказали, а он – ни словечка.

– Из всего этого вытекает, что его уже поджидали, – заметила я. – Метя, ты им здорово, наверное, напакостил, должно быть, сглупил на бегах.

– Я болен, – решительно сказал Метя. – Если вы пришли сюда мне вредить, то пошли вон. Я цербера позову! Голова у меня болит.

– Ничего такого у него нету, – высказала Мария профессиональное мнение. – Пошли отсюда, а во вторник к ним приедем.

За дверями палаты мы услышали какие-то голоса. Я выглянула. К Мете рвался Вальдемар, а страж его не пускал. Паспорт Вальдемар показал, но внутрь его не впустили. Он смертельно обиделся, мы оставили Метю с Гоноратой и покинули больницу вместе с Вальдемаром.

– Я лично подозреваю, что к нему не пускают мужчин, – сказала я, чтобы успокоить Вальдемара. – Видимо, среди подозрительных личностей ни одной бабы пока нет. Или, может быть, уже доказали, что это не мы. А насчет мужиков они пока сомневаются.

– Я же ему паспорт показал! – кипятился Вальдемар. – Тачка моя у больницы стоит, я не развеюсь как дым в воздухе, он же видел, кто я!

– Ну и что ему с того, что видел, если Метя ляжет хладным трупом после твоего визита? – заметила Мария. – А может, ты камикадзе? А может, ксива у тебя липовая? Он не экстрасенс, этот сторож у дверей.

Вальдемар несколько раз пожал плечами, все еще сердитый.

– Болек надрался, – объявил он. – Что-то там между ними было, но не знаю что. Рассказал я ему про Метю, он пробурчал что-то себе под нос и так присосался к фляжке, что уже говорить не о чем было. Я его и бросил, потому как я за рулем и пить не могу. А что все это значит?

– Надо было Куявского прижать, – упрекнула я. – Или хоть подождать, пока порядочно не нахрюкается, ведь он больше нас знает, глядишь, и выложил бы побольше. Похоже, они все прекрасно все знают, и мне очень любопытно, что из всего этого вылезет наружу…

* * *

Младшему комиссару Юзеку Вольскому пришли в голову те же идеи, что и мне. В понедельник мне приказали явиться в школу, где приобщались к наукам дети сотрудников Служевца. Сотрудники по большей части жили на территории ипподрома или в ближайших окрестностях, поэтому почти все дети ходили в одну и ту же семилетку. Образование более высокого уровня их уже разделяло, но перепуганному пацаненку было никак не больше одиннадцати, и семилетка его железно охватывала.

Мы с майором Вольским вычислили соответствующие классы и в страшных условиях провели две перемены. Третья дала результат, мальчишку я узнала.

– Теперь ловите его как-нибудь так, чтобы никто этого не увидел, – с нажимом посоветовала я. – Вчера я сделала глупость и очень боюсь, что убийца укокошит ребенка. Я о нем сказала.

Юзя Вольский ужасно заволновался, и я вынуждена была повторить ему весь разговор со знакомым типом. Он меня за это не похвалил и потребовал типа описать. Сама фамилия, которую мне удалось запомнить, Блажей Фигат, оказалась недостаточной уликой.

– Среднего роста, такой кругленький, макушка лысая, а вокруг темные кудряшки. Размер ботинок не заметила, но что-то мне вспоминаются слухи, что он якобы работал в МВД. Головой не поручусь, из МВД там играют два-три человека, а то и больше, но вроде как я про него что-то такое слышала. Особого доверия источник информации не заслуживает.

– А другой, что с ним тогда шел?

– Того я вообще не знаю. Зато мне страшно интересно, выловили вы тех, кто ставил второй триплет? Вашему коллеге я это заранее посоветовала, и он должен был успеть. Успел?

– Успел.

– И кто его выиграл?

– Десять человек. Из которых четверо поставили его пятьдесят раз, а шесть – по одному.

– Из этих шести Марию можете сразу вычеркнуть, она поставила так по ошибке, а про Дерчика узнала от меня. Остаются пятеро, но они значения не имеют. Важны те четверо, которые поставили по пятьдесят раз.

– Вся четверка играла для одного и того же человека, это мы уже узнали. Вот только не знаем пока, кто это.

Я удивилась.

– И ни один из четверых не раскололся?

– Ни одного из четверых про это не спрашивали. И я вас очень, очень прошу, чтобы вы не включались в следствие. Про этих четверых я вам лучше тоже не скажу, а то вы нечаянно проколетесь и все следствие мне загубите. А я не такой уж работящий, чтобы и за вами уследить. К мальчишке тоже не приближайтесь.

– У меня наклонностей к детоубийству нет. Мне только одно дико интересно, как вы это так устроите, чтобы на ребенка никто внимания не обратил.

– Ну, это я вам могу сказать. Тут уже ждет мой человек, он похож на кого угодно, только не на полицейского, у него с собой бутылки, которые надо сдать, а мальчика он попросит помочь. Если это не получится, я кого-нибудь подошлю с чем-нибудь другим, в крайнем случае, устроим что-нибудь вроде опроса всех сотрудников школы и детей. Никто и не сориентируется, который из детей был нам нужен, разве что сопляк сам расхвастается.

Я покачала головой.

– Не расхвастается. Как я поняла, он был так перепуган, что у него аж орган речи окаменеть должен. Эти здешние детишки вообще много знают, не могут не знать, они же живут в этой атмосфере, среди этих событий. И никому пока ничего не рассказали.

– Я с вами попрощаюсь, простите, у меня много работы. Я же должен с этим моим человеком как-нибудь незаметно связаться…

Продолжение я посмотрела издалека. Небритый алкаш со здоровенным мешком и коляской без одного колесика выронил свой драгоценный груз как раз в тот момент, когда мальчуган пробегал мимо. Тот остановился, засмотревшись на сценку и неловкость пьянюги. Помогать он стал с энтузиазмом, а потом они вместе отправились к пункту приема стеклотары.

В полицейском участке я подписала показания, которые касались исключительно моей находки в барбарисе. Никаких дополнительных сведений от меня не потребовали, что меня даже немного удивило.

– Думай логически, – потребовал вечером мой личный полицейский. – Практические сведения они получат из самых непосредственных источников, а что касается сплетен, лучше, чтобы это исходило не от тебя. И так ты с этим мальчуганом прокололась.

– Никто не убьет меня за то, что я видела перепуганного ребенка! – решительно запротестовала я. – Но я отдала бы все, что имею, – хорошо, что этого так немного! – за показания Глебовского. Что эта падаль могла сказать?

– Тренер покойного, да?

– И не только. Сообщник и информатор лысой макаки. Нет, мне мало было бы только услышать его показания, я бы ему задала пару вопросиков! Головой ручаюсь, что тот, кто вел допрос, упустил пару самых важных вещей!

– О его показаниях я кое-что знаю. А что должно было быть самым важным?

Я была убеждена, что они с огромным удовольствием используют связь Януша со мной для того, чтобы держать руку на пульсе. Без официальных вызовов и тому подобных штучек они все время могут быть в курсе закулисных беговых сплетен. А в обмен можно швырнуть мне жалкие крохи тайн и открытий следствия. Вся моя надежда была на то, что они уверены в моей тупости. Тогда они скажут слишком много, а остальное я сама вычислю. Любопытство терзало меня, как стадо пиявок.

– И что показал этот Глебовский? – спросила я с нетерпением.

– Насчет убийства Дерчика он ничегошеньки не знает. Раньше Дерчик работал у него временами, а в последние три года постоянно, жокеем конюшни…

Я перебила: