David Eddings - Повелитель демонов из Каранды

• Название: Повелитель демонов из Каранды
• Автор: David Eddings
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00235-6

Коварная колдунья Зандрамас похищает маленького Гэрана, сына короля Гариона. Мальчик нужен ей для совершения таинственного ритуала, который позволит силам Тьмы получить верховную власть над миром.

Гарион и его друзья бросаются в погоню. Согласно Древнему Пророчеству, Зандрамас, Дитя Тьмы, и Гарион, Дитя Света, должны сойтись в смертельной битве, и тогда будет сделан Выбор, который определит дальнейший ход истории.

Путь смельчаков оказался труден и полонопасностей. Им довелось стать свидетелями битвы между явившимися по вызову Зандрамас демонами. Избежав многих ловушек, они попадают в плен к Закету, могущественному императору Маллореи. А тем временем Зандрамас все ближе к цели…

Гарион узнает, что она направляется в Ашабу, мрачный замок на границе с Карандой. У него есть всего несколько дней, чтобы настичь ее, потом будет поздно.

Но внезапно страшное бедствие – чума поражает город Мал – Зэт, и теперь никто не может ни въехать, ни выехать из него…

---

– Что-нибудь не так, Хелдар? – спросила она невинным голосом.

– Все в порядке. – Маленький человечек повернулся на каблуках и пошел прочь, размахивая руками и что-то бормоча себе под нос.

Глава 11

Его звали Балска. Это был обыкновенный моряк с глазами в красных прожилках и дурными привычками, не лучше и не хуже других знавший свое ремесло. Родом он был из Кадуза, пропахшего рыбой города на одном из северных Мельсенских островов. Шесть лет назад он нанялся простым матросом на видавшее виды торговое судно с громким названием «Звезда Ярота». Командовал им капитан из Селанта, с деревяшкой вместо ноги и сварливым характером, называвший себя Деревянная Нога, именем, придуманным, как втайне подозревал Балска, для того, чтобы морские службы его не опознали.

Капитан Деревянная Нога не нравился Балске. Он вообще недолюбливал начальство с тех пор, как десять лет назад его выпороли в наказание за то, что он воровал грог с корабля, принадлежавшего маллорейскому флоту. Балска затаил обиду, поэтому ушел с корабля, как только представилась такая возможность, и отправился на поиски более добрых и понимающих начальников, надеясь найти их в торговом флоте.

Последний раз причиной разочарования в «Звезде Ярота» послужило несходство во взглядах с главным боцманом, здоровенным негодяем из Паннора. В результате ссоры Балска недосчитался передних зубов, а ответом на его яростный протест, обращенный к капитану, был издевательский смех, сопровождаемый бесцеремонным пинком деревянной ногой, сработанной из крепкого дуба и подбитой гвоздями, – в итоге Балска пулей вылетел с квартердека[1]. Моряк-неудачник страдал от побоев и унижения, но еще хуже оказалось то, что он лишился возможности сидеть из-за застрявших у него в заднице заноз, а сидячее положение было его излюбленной позой.

Печально размышляя о своей жизни, он стоял, прислонившись к перилам у борта, чтоб не попасться на глаза капитану Деревянной Ноге, и глядел на свинцово-серые громады волн, подымавшиеся в проливе Перивор, по которому, в направлении на северо-запад, мимо болотистого юго-западного побережья Далазийских протекторатов, шла «Звезда Ярота», направлявшаяся к Туримскому рифу.

Когда они миновали риф, о который яростно бились волны, и повернули на север, идя мимо пустынного побережья Финды, Балска решил, что жизнь к нему несправедлива и что ему повезет больше, если он попытает счастья на берегу.

Несколько ночей подряд он бродил по трюмам с затененным фонарем в руке, пока не нашел тайник, куда Деревянная Нога спрятал кое-какие дорогие безделушки, чтобы не беспокоить ими таможню. В эту ночь залатанный полотняный мешок Балски значительно прибавил в весе, Когда «Звезда Ярота» бросила якорь в порту Мал-Гемила, Балска, сославшись на недомогание, отказался от предложения своих товарищей пойти с ними на берег и отпраздновать окончание рейса. Лежа в своей подвесной койке, он заливисто стонал.

Когда таможенный досмотр подходил к концу, хитрюга натянул просмоленную куртку, единственную хоть сколь-нибудь ценную вещь, которая у него была, взял свой мешок и молча поднялся на палубу. Как он и предполагал, на палубе среди пирамиды бочонков храпел часовой, уткнувшись носом в глиняный кувшин; в роскошных каютах Деревянной Ноги и его офицеров было темно, и луна скрылась за тучку. У правого борта раскачивалась шлюпка, и Балска бросил в нее свой мешок, перелез через перила и под покровом темноты навсегда покинул «Звезду Ярота». Он не чувствовал сожаления и даже не задержался, чтобы послать проклятие кораблю, который в течение последних шести лет был его домом. Балска смотрел на вещи философски. Он избежал неприятностей и больше не таил ни на кого обиды.

Сойдя на берег, он продал шлюпку однорукому человеку с бегающими глазками. Во время сделки Балска притворился пьяным, и калека – несомненно, ему отрубили руку в наказание за воровство – заплатил ему за лодку гораздо больше, чем если бы покупал ее при свете дня. Балска сразу понял, что это значит. Он вскинул мешок на плечо, прошел, шатаясь, по причалу и медленно двинулся по круто идущей вверх от порта мощеной улице. На первом же перекрестке он внезапно повернул влево и побежал со всех ног, оставив далеко позади банду изумленных головорезов, которую послал за ним однорукий.

Балска был не таким уж дураком. Он бежал, пока не выбился из сил и не отдалился от гавани на безопасное расстояние. С сожалением проходил он мимо попадавшихся на пути пивнушек – ему предстояло еще кое-что сделать, а для этого нужна трезвая голова.

В одном сомнительном заведении, спрятанном в промозглом вонючем переулке, он продал сокровище капитана Деревянной Ноги, торгуясь за каждый грош с огромной тучной женщиной, содержавшей заведение. Он даже обменял свою морскую куртку на одежду, которую носили в городе, и, когда вышел из переулка, у него не осталось ничего, что напоминало бы о море, не считая раскачивающейся походки человека, несколько месяцев не ступавшего на земную твердь.

Стараясь держаться в стороне от гавани и тамошней неспокойной публики, а также от дешевых портовых кабаков, он свернул на тихую улицу, петлявшую между заколоченными складами. Он шел по ней, пока не набрел на уединенную пивную для рабочих, где симпатичная полная хозяйка обслужила его с довольно постной физиономией. Балска понял, что ее настроение объясняется тем, что он был единственным посетителем и она наверняка собиралась закрыть двери и пойти спать – в свою или еще чью-то кровать. За час ему удалось немного развеселить ее, потом, оставив на столе несколько монет, он ущипнул хозяйку на прощанье за толстый зад и вышел на пустынную улицу в поисках новых приключений.

На углу, под закопченным фонарем, он нашел себе возлюбленную по имени Илованда. Правда, поручиться за то, что красотку звали именно так, Балска не мог, да это его мало интересовало. Очень молодая и очень больная девица задыхалась от мучительного кашля, голос ее был сухим и хриплым, а нос покраснел от насморка. Она не мылась, наверное, больше недели, и от нее отвратительно пахло потом. Однако Балска обладал крепким желудком моряка, а шесть месяцев полного воздержания во время плавания разожгли его аппетит. Пусть Илованда не такая хорошенькая, зато стоит дешево. Сторговавшись с ним, она повела его в шаткую лачугу в переулке, провонявшем плесенью и нечистотами. Балска несмотря на то, что был уже порядком пьян, развлекался с ней на мятой постели, пока на небе не занялась заря.

Проснулся он в полдень с разламывающейся головой. Может, моряк проспал бы и подольше, но из деревянной коробки в углу донесся детский плач, словно острым ножом полоснувший его по сердцу. Он толкнул локтем лежавшую рядом с ним женщину в надежде, что она поднимется и успокоит ребенка. Ее тело безвольно дернулось от толчка, руки свесились с койки.

Он снова толкнул ее, на этот раз сильнее. Затем поднялся и взглянул на ее бледное лицо. Отвратительной усмешкой застыл на нем мертвый оскал – кровь застыла у Балски в жилах. Ее влажная кожа была холодна как лед. Он отдернул руку, грязно выругавшись. Осторожно дотронувшись до ее глаза, он приподнял веко. И выругался еще раз.

Женщина, назвавшая себя Иловандой, была мертва, как пойманная на прошлой неделе скумбрия.

Балска встал и быстро натянул на себя одежду. Он второпях обыскал комнату, но не нашел ничего, кроме нескольких медяков, которые заплатил ей накануне. Взяв их, он бросил быстрый взгляд на лежащее на кровати обнаженное тело.

– Проклятая шлюха, – сказал он, пнув ее в бок ногой.

Она мягко скатилась с постели и повалилась на пол лицом вниз.

Балска опрометью выбежал из вонючего переулка, не обращая внимания на несущиеся вслед вопли младенца.

На некоторое время он задумался, не мог ли он чем-нибудь заразиться от Илованды. Ведь что-то такое убило ее. Он прошептал старинное матросское заклинание, которое, как ему говорили, эффективно действовало против оспы. И, успокоившись, пошел искать, где бы чего-нибудь выпить.

К вечеру, будучи уже в стельку пьяным, он выбрался из винного погребка и, раскачиваясь из стороны в сторону, встал, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. К этому времени Деревянная Нога наверняка обнаружил, что тайник пуст и что Балска исчез с корабля. Так как Деревянной Ноге, безусловно, недоставало воображения, он и его офицеры сосредоточили свои поиски на территории порта. Им потребуется некоторое время, чтобы сообразить: беглец наверняка скрывается там, куда не доносится даже запах морской воды. Поразмыслив, Балска решил, что если он хочет опередить капитана, то ему самое время направиться в глубь страны, подальше от побережья. А если его видели с Иловандой? Тело ее, возможно, уже найдено. И хотя Балска не чувствовал себя виноватым в ее смерти, но любой разговор с полицией его не устраивал. Значит, решил он, пора покинуть Мал-Гемил.

Он уверенно направился к восточным воротам города, но, пройдя несколько кварталов, почувствовал боль в ногах. Он остановился у склада, возле которого несколько рабочих грузили большой фургон. Дождавшись, пока работа почти была закончена, он предложил им свою помощь. Получив согласие, загрузил в фургон два ящика, а затем разыскал погонщика, человека со свалявшейся бородой, от которого воняло мулами.