Наталья некрасова - Великая игра

• Название: Великая игра
• Автор: Наталья некрасова
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5—699—09811—9

«…Девять же Саурон отдал людям — гордым и могущественным — и так заманил их в западню. Давным-давно попали они под власть Одного и стали Призраками Кольца, его самыми страшными слугами, тенями в его Великой Тени…»

Кто-то знал этих людей очень близко и не подозревал, кем станет случайный знакомый или друг юности. Кто-то о них только слышал — легенды и предания не обошли вниманием их деяния. Для кого-то они были любимыми детьми, братьями, друзьями. В памяти одних они остались героями и благодетелями своих народов. Другие вообще забыли, что они когда-то были людьми. Но чаще их имена внушали панический ужас и союзникам, и врагам. В истории Средиземья они остались как Назгулы, Призраки Кольца доверенные слуги Темного Властелина. Каждый из них заключил договор и отдал душу в обмен на… впрочем, у каждого Фауста есть свои причины на то, чтобы заключить сделку с Мефистофелем. Среди них было мало корыстолюбцев. Чаще они руководствовались исключительно благими намерениями. Некоторые думали, что сумеют потягаться с древним нечеловеческим разумом и выиграть партию, последняя ставка в которой — посмертие. Однако в финале каждый из них обнаружил, что проиграл Великую Игру.

---

Сейчас сточная канава была почти сухой. Он спрыгнул в нее, ощупью нашел отверстие и проскользнул наружу. До земли было около двух локтей. В сезон дождей грязная вода спадала здесь маленьким водопадиком в отстойник и стекала потом по канавам, а то и прямо по улицам в море, вынося и нечистоты, и дохлых крыс, кошек и собак, а то и что покрупнее…

Он мягко спрыгнул, огляделся. Глаза привыкли к темноте, а видел он почти как кошка. Место было знакомое. Теперь надо двигаться по улочке до переулка влево, а там уж недалеко и до Морской улицы. А там до Русалочьей площади, и по такому же водостоку пролезть в верхний город.

Здесь под ногами не листья шуршали, а похрустывали крысиные или кошачьи кости, а то мягко проседало что-то хлюпающее или тягуче-вонючее. Обычная задняя улица нижнего города. Чисто будет лишь в порту. Он шел по запахам и звукам, сжимая в руке любимый острый тяжелый нож, которым и кость перерубишь. Хороший нож, стальной. Он любил хороший инструмент.

И не зря сейчас он ласкал свое любимое орудие — и оружие. Он просто кожей почувствовал чужое присутствие. Ну-ну.

— Хай-та, антуванна!

Он остановился, как было велено. Поудобнее перехватил нож.

Раз. Два. Три. Шаги совсем рядом. Судя по шороху, еще один сзади. Ага, уже не прячется, точно, двое. Смеются. Ну-ну, похихикайте, морды харадские. Вы еще не знаете, с кем связались.

— Деньги давай, — на понятном всему Умбару портовом койне проскрипел тот, кто был впереди. Беглец чуть присел, чтобы на фоне черного неба обрисовался еще более черный силуэт. Увидел. Дальше дорисовать в воображении было нетрудно.

— Сейчас-сейчас, — нарочито дрожащим голосом произнес он. — Все отдам!

Тот, кто сзади, наверняка готовит тонкую жесткую веревку. Таких, придушенных, ему приносили много. Ну, видимо, придется лишиться незнакомого поставщика.

Так. Тот, что впереди… ага, расстояние как раз подходящее. По телу зашарили руки, сейчас тот, что сзади, накинет петлю… Он резко пригнулся, одновременно хватая наугад того, кто сзади. Чутье не подвело. Тяжелое, воняющее потом тело перекатилось через него, стоявший перед ним бандит успел попятиться, зато другой брюхом проехался по выскочившему из кулака ножу. Несколько раз ахнул, хлюпнул и завыл. Человек не стал вставать, присматриваясь к движению теней. Ага. Вот промелькнула. Тоже пытается затаиться в тьме. Ну-ну. Где-то рядом взвыли коты, и тут же тот, из темноты, бросился вперед. У него было такое зловонное дыхание, что прятаться ему было просто бесполезно — разве что среди таких же вонючек. И именно по этой вони человек вычислил, где должна находиться голова бандита. Тяжелый нож с размаху с хрустом вошел в висок. Тело грузно упало, немного подергалось. И стало совсем тихо. Теперь над грязным переулком царили только кошачьи вопли. Великие герои кошачьего мира, плюя на все мелкие заботы людей, выясняли превосходство и право на продолжение рода от самой красивой и сильной кошечки.

— Вот ведь молодцы, сволочи, — прошептал, ощупывая пояса убитых, человек. — И насрать им на людей! Правильно, насрать…

Пояса со всем, что на них было, быстро перекочевали к победителю. Он пошарил еще, стянул с пальцев и шей все, что можно было стянуть, вытащил из-за пазухи все, что можно было вытащить, с одного еще снял нательный пояс.

— Деньги не воняют, кисы мои, — прошептал он, одаряя ночь красивой опасной ухмылкой. Все равно видно не было.

Внизу, в порту, перекликались патрули, горели факелы, гудели, словно ульи, таверны. Иногда ровный гул прорезал визгливый женский хохот или громогласная хоровая песня. Порой в темноте истошно, с чувством долга орали коты — в нижнем городе были одни кошки, собаки жили в верхнем, почти полностью нуменорском. Обычная ночь. Славная ночь. Тихая ночь. Человек присел на край сточной канавы. С безлунного неба смотрели огромные косматые звезды, отражаясь в застоявшейся воде.

— Красотища какая, — вздохнул человек, застегнул оба трофейных пояса и двинулся домой.

Дахарва услышал шаги задолго до того, как отворилась дверь. Шаги были знакомы, и Дахарва облегченно вздохнул. Еще с одного приключения хозяин возвращается живым. Дверь отворилась. Хозяин, потрепанный и благоухающий явно не розовым маслом, проскользнул внутрь.

— Вода остыла, — сказал Дахарва.

— Наплевать. — Хозяин яростно дергал пряжки чужих поясов. Стало быть, погулял так погулял! — Давай какая есть.

— Ну, как пожелаете, господин Эрион, — усмехнулся харадец.

Эрион долго плескался в чуть теплой воде в деревянной бадье, отмываясь от ночного приключения. Дахарва задумчиво мыл нож.

— Ах, трупчики. Два свежих трупчика, — постанывая Эрион. — Думаю, вскрытие показало бы совсем гнилое нутро, судя по тому, как у него изо рта воняло. Эй, ты, кратко-живущий!

— А?

— Вот наш государь лет пятьсот может протянуть. А я лет двести. А ты сдохнешь куда раньше. А вот если на благость не рассчитывать, а вести здоровый образ жизни, так это лет двести и ты протянешь, а?

— Не, не протяну.

Эрион помотал головой. Дахарва долго не протянет, это правда, при таком сердце долго не живут. Мысли Эриона потянуло в другую сторону — а вот если бы взять сердце, к примеру, у быка и пересадить человеку… Он снова помотал головой.

— Вы лучше скажите, какую операцию нынче провели, — сказал Дахарва. — Нож явно не в чехле отдыхал.

— О, весьма удачное вскрытие брюшной полости и трепанация черепа. Увы, с летальным исходом.

Дахарва рассмеялся, сдувая со лба длинные черные пряди.

— Она хоть того стоила?

— Операция?

— Нет. Женщина.

— Да ну, больше не пойду. Дура. Для души — ничего.

— Ой, а я-то думал, что вы туда отнюдь не душу шевелить ходите. Да и какая душа, господин? Сами же говорили…

— Да ладно, не цепляйся. Душа — враки. Нет ее. Есть только то, что есть, нет ни до, ни после, и ты сам себе закон. Все верно. Но хочется же возвышенного иногда, балрог подери! С дурой и спать скучно. Пожрать есть чего?

Дахарва смеялся, вытряхивая на операционный стол содержимое кошельков и поясов.

— Есть, есть. Хлеб, сыр, вино. И еще обещали труп.

— Тоже на ужин? — расхохотался Эрион. — И небось опять харадский? Почем просят?

— Да вам-то что? Кишки везде одинаковы! Что харадские, что ваши, нуменорские. А просят как всегда.

— Верно, верно, Дахарва. Трупчики, трупчики… Нет, все же придется как-то устроиться, чтобы поработать с живым. Или с таким свежачком, чтобы кровь еще не свернулась… но как, как, друг мой Дахарва? Кто ж под нож пойдет ради науки?

— А кошек?

— Вот не надо кошек трогать. Такая сволочь, как человек недостойна того, чтобы ради его жизни умирали ни в чем не повинные коты. Ни котов, ни собак резать не буду. Жалко.

— А людей, значит, не жалко? — прищурился Дахарва, уже зная ответ на этот тысячу раз заданный вопрос.

— А людей не жалко. Они сами свой выбор делают.

Дахарва снова покачал головой.

— Я бы людей живьем резать не смог.

— Трупы же режешь, — отозвался нуменорец, пережевывая жесткий сыр.

— Трупы — это трупы, им все равно. Я не смогу.

— А если много дать?

— Э, господин, кончайте, мы ж не в первый раз об этом говорим. Такой цены для меня нет.

— Да ладно, Дахарва, — отмахнулся нуменорец. — У меня тоже есть свой предел, за который я никогда не переступлю. Хотя, наверное, у других он поближе моего будет. Иначе так не орали бы по поводу гробокопательства.

— Мертвые обидятся, — покачал головой Дахарва. — Так у нас верят.

— Дахарва, но ты же в это не веришь, а?

— С вами в чем угодно разуверишься.

Нуменорец лучезарно улыбнулся, налил себе еще, пододвинул кувшин своему слуге-товарищу.

— Трупу уже все равно. Ты ж веришь, что, пока труп жив, там сидит душа. Фээээа, — насмешливо протянул он. — А как помер — уходит она. Так не все ли ей равно, что будет с трупом? Это уже, друг мой, людские предрассудки. Просто неприятно, что тушку твоей, к примеру, бабушки будет потрошить своими грязными ручонками какой-то лекарь Эрион. А что после этого он, может, твоей собственной тушке жизнь продлит, об этом человечек не думает.

— Он о душе думает.

— Да ни о чем он не думает. Просто неприятно людям возиться, к примеру, в дерьме, в кишках, а тот, кто в них роется — ради них же, — сразу становится отщепенцем. Чего это он в говне копается, когда я не копаюсь? Извращенец! — Он помотал головой. — Вот любопытно, а эльфы как учились?. Неужто никого не резали? И ведь никто дурного об их медицине не скажет. Эльфы — стало быть, все возвышенно и благородно. Даже эльфийское дерьмо есть нечто благородное и возвышенное и розами благоухает.

Он коротко ухмыльнулся. Дахарва сидел тихо, потому как господина опять понесло в философию, стало быть, настроение у него скоро будет хуже некуда, а тогда он захочет напиться и наверняка начнет куролесить.

— А как лечить человека, если не знаешь, что и как у него внутри? На Острове народ мало болеет, болезни и уродства — это удел Эндорэ. — Он совсем помрачнел. — Если бы мы не вели войн, не вылезали бы с Острова, то не особенно нам и нужны были бы лекари. Их всегда было мало, и с трупами, думаю, у них сложностей никогда не было. А тут как грянуло — так каждый лекарь на вес золота. А на Острове трупов для обучения больше не стало… Потому я и сбежал с Острова. Война, трупов много, кругом смерть — кто следить будет?