Алексей Оверчук - Тени войны

• Название: Тени войны
• Автор: Алексей Оверчук
• Издательство: Крылов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-94371-755-2

Опальным журналистом заинтересовалось тайное общество ветеранов внешней разведки, которых совсем не устраивает нынешняя власть. Союз ветеранов сохранил по всему миру хорошо законспирированную агентурную сеть и ее боевое ядро — специально обученных ликвидаторов. Своими действиями «тени войны» могут запросто спровоцировать Третью Мировую…

---

Но вместе с тем какая, однако, она заботливая! Сразу определила, что пять бутылочек меня не спасут!

— У меня все равно больше нет, а я тогда домой спокойно пойду, — пояснила продавщица.

Как пишут маститые литераторы: зоркий наблюдатель заметил бы, что у него было всего лишь две руки и нести сразу десять бутылок пива не было никакой возможности. Но поскольку все зоркие наблюдатели куда-то попрятались от жары, то и заметить мои затруднения никто из них не мог. Кроме продавщицы. Я одолжил у нее ведро. Клятвенно пообещал завтра утром вернуть. Нет-нет, пиво в ведро я не слил. Оно ж тогда моментально выдохнется. Под пиво взял у продавщицы еще пластиковый пакет с ручками. Выдержит? Должен.

Воды в квартирах, понятно, не было. Как и электричества. Все окрестные жители ходили на водопой к порванной точным артиллерийским залпом водопроводной трубе, торчащей во дворе из глубокой воронки.

Где-то работал «недобитый» артиллеристами насос, и вода хлестала из трубы непрерывным фонтаном. Поблизости всегда играли дети. Мамаши стирали белье. Набирали полные ведра и тащили по квартирам.

Мне пришлось отстоять небольшую очередь. Люди готовились к обеду.

Набрав ведро холодной воды, чтобы остудить пиво, я на глазок прикинул, что ее хватит и на смыв в унитазе. Второй раз тащиться во двор было невмоготу.

Колчин еще торчал на переговорах. Его я ожидал только к вечеру.

3

Дома я почувствовал себя как подопытный кролик с электродом в заднице, только что сбежавший из лаборатории. Решил прилечь и помереть как можно тише и быстрее. Все-таки вчерашний спирт вкупе с тюбиком обезболивающего вызывает самое омерзительное послевкусие. Язык мой ползал шершавым полудохлым червяком по гортани. Зубы отчетливо стояли сухим частоколом. Глаза различали в пространстве какие-то желтые, зеленые, синие круги. Словно я всю ночь пристально разглядывал светофор.

Но прежде чем помереть, я предусмотрительно забился в единственный угол прихожей, который не простреливался с улицы, поставил рядом ведро с пивом, откупорил бутылку. Мысли медленно ворочались с боку на бок. Вязко текли воспоминания последних дней. Прыгал где-то мячиком вопросик: на фига? На фига тебе все это надо, придурок?

Доводилось мне читать умные книжки, выпущенные святыми людьми из различных благотворительных организаций, под названиями типа: «Как улыбаться журналистам на войне», «На какое место напяливать каску при пролете над вражеской территорией», «Можно ли показывать пальцем на военных во время боя или безопасней ковыряться им в носу». Пишут их явно люди с фантазией. Причем опираются исключительно на нее, а не на реальные факты. И хотя их благородные труды рассчитаны на журналистов, которые готовятся съездить в район боевых действий, но не знают, как себя там вести, толку от них — НИКАКОГО. Можете с пеной у рта доказывать обратное, мне по фигу.

В наши дни, в начале третьего тысячелетия, некие военные журналисты вместе с офицерами Министерства обороны даже организовывают для новичков-репортеров специальные выезды на полигон, где посвящают молодых в таинства боевых действий. Но все это тоже ФИГНЯ!

После десяти лет всей этой катавасии на Северном «Кауказе» я немного понимаю, что к чему. Могу рассказать, как уберечь себя в зоне боев, где «скорая» не ездит, телефон 02 не работает, московские менты срут со страху и мамам туда вход воспрещен.

Самое первое правило, оно же и последнее, — вообще не ездить на войну. Не фиг там делать. Если бы я знал раньше, что там творится, хрен бы поехал!

* * *

Господь сделал меня военным репортером случайно для меня самого. Причем моя боевая практика началась дома, в Москве. Еще точнее — в октябре 1993 года.

Во время штурма Останкино коммунистами я с коллегой, французским фотографом, оказался у стен здания под перекрестным огнем враждующих сторон, так сказать. Как мы там оказались? А хрен его знает! Бывает такое иногда. Ползешь, ползешь… Потом глядь, — ё! Не туда приполз. Надо было в другую сторону! В компании коммунистов мы лежали в грязи, ползали по лужам. Поверху шелестели ниточки трассеров, временами выбивая крошку из стены Телецентра. Никто ни фига не понимал, что происходит. На наших глазах подстрелили молодого коммуняку, который решил перебежать к нашей компании. Пуля клюнула его в голень. Сразу скажу, падал он с криком: «Бля! В меня попали!», а не: «Да здравствует Ленин!».

Товарищи подхватили его под мышки и потащили к деревьям. Мой французский коллега решил снять этот героический момент. Вспышки фотокамеры привлекли внимание блуждающего поблизости БТРа Внутренних войск. Он пытался определить, сколько нас тут. Где мы прячемся? И не сможет ли он перестрелять нас из своего большого пулемета? Представляю, как обрадовала его фотовспышка моего коллеги, осветив наши фигуры, как цели на ночном полигоне. БТР развернул башню и выдал смачную очередь.

Мы вовремя свалились в лужу, и трассеры с ревом прошли над нами в пустоту. При падении фотокамера коллеги так засветила мне в глаз, что ночное небо пошло фотовспышками.

Работая локтями в осенней грязи, мы паровозиком переползли дорожку, надеясь уползти за деревья. Коммунисты тащили своего раненого аккурат за нами. Фотограф снова изловчился и послал им серию фотовспышек.

БТР только и ждал этой подсказки! Мгновенно сориентировался и вдарил новую очередь. Кроме того, с бортов через бойницы затрещали автоматы.

Коммунисты матерились на чем свет стоит. Я взял коллегу за воротник куртки и сквозь грохот стрельбы проорал, что если еще раз он пыхнет своим фотоаппаратом, то я лично кину его на амбразуры бронетранспортера.

БТР попался дотошный. Он, видимо, понял, что у нас нет ни фига, чем ему ответить, и решил добить нас. Мы ползли среди деревьев, стараясь держаться в тени от света уличных фонарей. Компания коммунистов где-то потерялась в дороге. Через какое-то время решили, что отползли достаточно. Встали и пригибаясь выскочили на улицу Королева.

Здесь уже шастал любопытный народ. Летали в воздухе вопли. Кого-то куда-то тащили. В общем, суматоха изрядная. Тут-то нас и подстерег тот БТР. Просто мистика! Но именно так и случилось. Мы шли по улице, полагая, что самое страшное осталось под стенами Останкино. И тут спинным мозгом и я, и фотограф почувствовали неладное. Не сговариваясь, плюхнулись на асфальт. В ту же секунду над нами прошла долгая очередь из БТРа. Я оглянулся. Эта сволочь выползла из-за деревьев, откуда минутами раньше выскочили и мы. Просто не верилось, что эта сволочь тихонько тащилась за нами впотьмах, ожидая, пока мы себя обнаружим.

Так быстро я еще никогда не бегал! В секунды мы покрыли немаленькое расстояние до железо-бетонной тумбы, на которой крепятся рекламные щиты. Новая очередь уже летела за нами. Но прошла поверх бетонного блока.

Здесь, за спасительной преградой, лежали, прислонившись к бетону, двое горожан.

— Это он за вами гоняется, что ли? — уважительно спросил первый.

— Водку будете? — предложил второй. Высунув языки, мы дышали, как борзые после долгой охоты. Водку? А то!

* * *

Так вот, к чему я это? Ах, да. Про войну. В общем, я еще тогда понял, что война — дело хреновое. Интересного там мало. Все дело сводится к одному: либо ты стреляешь, либо в тебя. Кто не хочет ни в кого стрелять, пусть приготовится к тому, что игра пойдет в одни ворота.

Журналистов на войне никто терпеть не может. Даже собственная редакция воспринимает их как отвратительную неизбежность и старается поскорее забыть, чем там эти идиоты корреспонденты занимаются. У меня не было ни одной командировки, чтобы мне не позвонили из Группы городов и не попросили, например, съездить из Грозного в какой-нибудь Итум-Кале. Там, мол, кто-то в кого-то стрелял и все-таки застрелил. Объяснять, что дорога в горный Итум-Кале на машине только в один конец займет минимум три-четыре часа, — бесполезно. То, что по дороге тебя могут шлепнуть как свои, так и чужие, — тоже никакого впечатления не производит. Ну, не понимают люди, что это не в Москве на метро ездить. Каждый выезд без охраны чреват самыми хреновыми последствиями. У тебя ведь даже рации нет, чтобы напоследок матернуться в эфир, когда тебя за задницу возьмут.

Я уж молчу о редакционных бухгалтерах. Те вообще искренне недоумевают, зачем вообще корреспонденту платить какие-то деньги, если его со дня на день убьют? А если вы все же возвращаетесь в Москву, то начинают придираться к каждой бумажке. Почему печати нет? Почему написано неразборчиво? Почему не по форме такой-то написано? Бланк какой-то подозрительный!.. А где ты на войне возьмешь бухгалтерскую бумажку? В окопах их не раздают. Гостиницы, магазины там не работают. А если и работают, то какие, на хрен, чеки?

Во время самых тяжелых боев один мой кореш разыскал среди развалин штаба боевиков печать с волком и кучу бланков. Так мы после каждой командировки собственноручно заполняли эти бланки и ставили на них красивую и ни хрена непонятную русскому человеку печать республики Ичкерия. Бухгалтеров это устроило. А если у налоговых органов возникнут претензии, так пусть поедут, проверят достоверность бумаг на месте.