Игорь Овсяный - 1939: последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.

• Название: 1939: последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.
• Автор: Игорь Овсяный
• Издательство: Издательство политической литературы
• Жанр: Политика
• Год: 1981

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.

Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

---

В сопровождении группы эсэсовцев Форстер направился к резиденции Буркхарта.

– Вы представляете здесь Версальский договор, – сказал он комиссару Лиги наций. – Но этот договор больше не существует. Сегодня утром фюрер его окончательно разорвал! Вам предоставляется два часа, чтобы покинуть город.

Захват Данцига гитлеровцам удалось осуществить, не встретив противодействия: Польша не имела здесь своих воинских формирований. Польские таможенные чиновники были арестованы данцигскими властями под предлогом, что они тайно переправляли полякам, проживавшим в городе, оружие.

Единственным очагом сопротивления стал польский почтамт. Несмотря на обстрел здания германскими броневиками с близлежащих улиц, польские патриоты, составлявшие его персонал, – 51 человек – отказались сдаться. Отряд вооруженных нацистов попытался проникнуть туда из соседнего здания. Взорвав часть стены, они хотели ворваться в образовавшийся проем, но были отброшены пулеметным огнем. Тогда саперы подложили большой заряд взрывчатки. Часть здания откололась и рухнула. Удерживать остатки почтамта стало невозможно. Поляки, однако, и тут не сдались: они спустились в подвал и продолжали отстреливаться.

Подогнав мотопомпу, гитлеровцы с помощью шланга облили здание сверху донизу керосином и подожгли. Только тогда патриоты, окровавленные и обожженные, начали выходить из горящих руин.

В первый день агрессоры делали вид, будто соблюдают нормы международного права, но это было кощунственным лицемерием: сотрудников почтамта, одетых в форму, отправили в качестве военнопленных в концлагеря, остальных как партизан расстреляли на месте.

Захватить Вестерплятте гитлеровцы сначала попытались с помощью пехотных частей. Несколько раз в течение дня они ходили на приступ, но были отброшены с большими потерями. Затем два долгих дня форт подвергался непрерывному артиллерийскому обстрелу и бомбежкам с воздуха. Все вокруг было превращено в щепы и щебень. На четвертый день были направлены танки выяснять, что там осталось. Их встретили метким орудийным огнем, и они поспешили убраться восвояси.

На пятый день появились два крейсера. Долго выбирали позицию. Бросили якоря. И целый день, скрестив линии огня, пропахивали полуостров снарядами. Засыпанный землей и щебнем форт молчал. Но когда нацисты попытались приблизиться, их снова встретили смертоносным огнем.

Неравный бой длился целую неделю. Словно солдаты в братской могиле, лежали вокруг подкошенные снарядами стволы деревьев. Тлели в горячем песке узловатые корни сосен. Форт продолжал отстреливаться – взять его нацисты не смогли.

Сложить оружие вынудило время – кончились боеприпасы. Затихли орудия. Потом пулеметы. Прекратились и одиночные винтовочные выстрелы. В одной из амбразур появился белый лоскут. Из пролома в развороченной стене стали выходить люди. На многих были бинты, черные от ожогов, красные от крови. На небольшой площадке перед фортом они построились. И сомкнутым строем шагнули вперед. В бессмертие.

В выгребной яме «умиротворения»

Редко бывало, чтобы палата общин находилась в столь возбужденном состоянии, как 2 сентября. На дневном заседании Чемберлен, пояснив, что правительство согласовывает свои действия с Францией, обещал сделать заявление позже. Депутаты не расходились. В кулуарах обсуждались последние новости – сводки событий в Польше, визит ее посла в Париже к Бонне, предложение Италии о созыве конференции. Поползли слухи, что за кулисами готовится новая сделка с Гитлером. Опасность подобного курса на сей раз была очевидна подавляющему большинству членов парламента.

Тем временем на Даунинг-стрит, 10, в кабинете министров, срочно созванном на заседание, шла острая дискуссия. Предметом ее была, однако, не судьба Польши или вопрос об оказании ей помощи в соответствии с подписанным неделю назад договором. Как было известно членам кабинета, еще летом 1939 г. на совещании английских и французских штабов было решено, что о проведении «поспешного наступления на „линию Зигфрида“… не может быть и речи». Авторы официальной английской «Истории второй мировой войны», откуда взята приведенная цитата, не заметили, очевидно, злой иронии, заключенной в этой фразе. Она с головой выдает подлинный смысл «большой стратегии» западных держав: ведь о «поспешном» наступлении они вели речь за полгода до событий, следовательно, к ним вполне можно было подготовиться! Кроме того, впереди еще военные переговоры с СССР. Заключение пакта с ним могло коренным образом изменить обстановку, создать предпосылки успешного противодействия фашистской агрессии. Было бы только желание.

Желания такого западные державы не имели, убежденные в том, что агрессия фашистского рейха будет направлена на восток, против СССР. Оказание помощи Польше могло бы помешать осуществлению их давнишней мечты о возникновении германо-советского вооруженного конфликта. Поэтому заранее было решено принести ее в жертву эгоистическим классовым интересам правящих кругов Великобритании и Франции. «В июле Комитет начальников штабов, – говорится в том же официальном издании, – совершенно определенно предупредил Комитет имперской обороны, что судьба Польши будет зависеть от конечного результата войны, а последний, в свою очередь, будет определяться не тем, смогут ли союзные державы ослабить давление на Польшу в начале войны (как деликатно сказано!), а тем, окажутся ли они в состоянии нанести поражение Германии в конечном счете…»

Предательство Форин оффисом Польши, таким образом, было заранее запланировано. Состоявшийся летом 1939 г. визит английского генерала Айронсайда в Варшаву, похлопывавшего солдат по плечу и высказавшего высокую оценку боеспособности польской армии, – все это были дешевые уловки купца, встряхивающего товар на глазах у покупателя перед тем, как продать.

Нисколько не отказываясь от своего антисоветского курса, министры, заседавшие 2 сентября, были вынуждены учитывать сложившуюся обстановку. За год, истекший после Мюнхена, реальные плоды политики «умиротворения» уже стали очевидны для всех здравомыслящих людей. Английский народ не мог не видеть, что капитулянтская политика Чемберлена таила смертельную угрозу для его свободы, и независимости, и был полон решимости противодействовать новым актам фашистской агрессии.

Затяжка с предъявлением ультиматума, предостерегал на описываемом заседании военный министр Хор-Белиша, может привести к «расколу существующего единства страны».

Растущую тревогу испытывали также значительные слои буржуазии, понимавшие, что дальнейшие уступки фашистским державам создали бы опаснейшую угрозу для Британской империи. Приходилось учитывать и позицию США, вовлечение которых в войну на своей стороне являлось одним из важнейших звеньев политики Великобритании.

Чемберлен и Галифакс продолжали цепляться за надежду каким-либо способом выпутаться из создавшегося положения без объявления войны. Хотя многие члены кабинета, в том числе представители военного руководства, высказывались за немедленное предъявление ультиматума, министр иностранных дел предложил в связи с вопросом о созыве конференции предоставить Германии время для ответа до полудня или даже до 24 часов 3 сентября.

Учитывая настроение большинства членов кабинета, Чемберлен подвел итоги заседания следующим образом:

никаких переговоров с Германией, пока она не выведет войска из Польши;

германскому правительству будет направлен ультиматум, срок которого истекает в полночь 2 сентября.

При этом премьер оставил себе лазейку для новых маневров: текст документа, который должны были направить Германии, поручалось составить Чемберлену и Галифаксу после консультации с французами.

Галифакс позвонил Бонне и получил то, что ему требовалось: тысячу предлогов для оттяжки срока предъявления ультиматума. План эвакуации населения на случай германских бомбардировок еще не был готов, и французский генеральный штаб настаивал отсрочить ультиматум на 48 часов. Что касается вопроса о созыве конференции, то мнение Бонне сводилось к тому, что существенным являлся не вывод германских войск, а участие в ней Польши…

В соответствии с решением кабинета, принятым днем 2 сентября, Галифакс должен был довести до сведения Берлина, что врученное накануне предупреждение становится ультиматумом.

И если не последует надлежащего ответа, Англия с 24 часов будет находиться в состоянии войны с Германией. Чемберлену предстояло сообщить об этом решении парламенту. Ни то, ни другое сделано не было.

…Палата была переполнена, описывает один из участников заседания, начавшегося около 20 часов. Напряжение необычайное – все ожидали объявления войны. Чемберлен поднялся на трибуну. «Когда мы слушали премьера, удивление сменилось недоумением, а недоумение – возмущением».