Александр Полещук - Эффект бешеного Солнца

• Название: Эффект бешеного Солнца
• Автор: Александр Полещук
• Жанр: Научная Фантастика

---

На улице Федор Никанорович повернул налево, к Адуну, Юрии Васильевич поплелся за ним следом. Уже занималось утро следующего дня.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Федор Никанорович и Юрий Васильевич пересекли площадь имени Волочаевских дней и уже подходили к лестнице, спускающейся к Адуну, как вдруг показалась странная процессия. Это был взвод моряков-пограничников во главе с офицером, плотно окруживших скрюченного, тяжело ступающего человека, в котором Юрий Васильевич сразу же узнал мастера Гамюшкина. Один из моряков тянул на тросе складную алюминиевую лодку. Когда процессия поравнялась с ними, Федор Никанорович спросил:

— Что, с охоты, Прокофий Иванович?

— Не с охоты, а на охоту. Ружья сзади несут, — ответил Ганюшкин.

То, что произошло затем, оказалось совсем уж неожиданным. Офицер сделал быстрое движение рукой, будто пытался схватить кого-то невидимого за шею, и два моряка тут же оказались за спиной Юрия Васильевича и Федора Никаноровича.

— Позвольте, — сказал судебный эксперт, — тут какая-то ошибка.

— А-атставнть разговорчики, — приказал ему офицер и, обращаясь к сутуловатому старшине, коротко бросил: — Ашмарин, обыскать!

Юрий Васильевич почувствовал, как чьи-то, даже через одежду шершавые ладони скользнули по его бокам, ногам, крепко постукали по груди. Потом та же операция была проведена с улыбающимся Федором Никаноровичем.

— Вы ошиблись, товарищ лейтенант, — сказал Федор Никанорович, но тут старшина извлек из заднего кармана eгo брюк небольшой черный пистолет и протянул его лейтенанту.

— Ага! — сказал лейтенант, — отставить улыбочки!

От подъезда старинного кирпичного здания отошла грузовая машина защитного цвета и, развернувшись, остановилась перед лейтенантом. В кузове машины стоял фанерный ящик, в каких обычно развозят хлеб.

— А ну давай, ребята, поможем, — сказал лейтенант, и Юрий Васильевич вдруг почувствовал, что его заталкивают в узкую дверку головой вперед. За ним последовали Ганюшкин и Федор Никанорович. Три или четыре моряка уселись на лавочку против них, и машина тронулась.

— Слушай, Ганюшкин, — начал было Федор Никанорович, но знакомый уже старшина строго сказал:

— Разговорчики! — и шевельнул автоматом.

— Нет, это просто смешно, запихали в какой-то ящик, — опять начал было Федор Никанорович, подпрыгнув на сиденье, так как машина пошла по булыжной мостовой.

— Ты что, слов не понимаешь, — вновь оборвал старшина. Какие сами, такие и сани. Мало я вас перевозил.

Грузовик остановился в совершенно незнакомом районе, где-то за городом.

Юрий Васильевич оглянулся и увидел, что грузовик стоит против четырехэтажного дома, над одним из подъездов которого укреплена стеклянная доска с какой-то надписью, а сверху ясно видна пятиконечная звезда.

— Пошли, — сказал лейтенант, и вся группа вошла в подъезд дома. Они прошли по коридору, и Юрий Васильевич заметил табличку: «Красный уголок». Потом их ввели в просторную комнату, и сразу же захотелось выпить стакан холодной воды, хотя бы такой, какая была налита в графин перед дежурным офицером, сидевшим за перегородкой. Юрий Васильевич оглянулся на Федора Никаноровича и увидел, что его глаза под припухшими от бессонной ночи веками чему-то улыбаются. «Нашел время радоваться! — раздраженно подумал Дейнека. — Влипли в какую-то некрасивую историю». Он вновь с жадностью взглянул на то место, где стоял графин с водой, но его на месте не оказалось: Ганюшкин, протянув руку, схватил за горлышко, и вода, брызгаясь и булькая, исчезала в его глотке.

— Нужно разрешение спрашивать, гражданин? — строго сказал дежурный офицер и схватил Ганюшкина за руку с графином. Но тот почему-то весь напрягся и насупился, а вода все булькала, пока не вылилась без остатка. Ганюшкин медленно поставил графин на место, а дежурный уважительно на него посмотрел:

— Силен, — сказал он. — Но нужно спрашивать разрешение.

— Кур-пур? — спросил его Ганюшкин. — На кой мур?

Дежурный офицер вытаращил глаза. Юрий Васильевич улыбнулся: он хорошо знал, что первая встреча с Ганюшкиным хоть кого приведет в удивление.

— Май пудл лайт, он дык-и-зол, — быстро произнес Ганюшкин.

— Вы что, иностранец? — спросил дежурный офицер.

— Иез, сер, — сказал Ганюшкин.

— Да, да, он иностранец. — Раздался из-за спины голос того лейтенанта, который их привез на грузовике. Лейтенант появился откуда-то из боковой двери, и тотчас же за ним послышались грузные шаги. Майор в форме погранвойск быстро подошел к дежурному, мельком взглянул на задержанных и расхохотался:

— Ты опять штучки выкидываешь, Ганюшкин?

— Вы его знаете? — спросил лейтенант. — Он же…

— Докладывайте, докладывайте, что остановились? — сказал майор. — Батюшки, да никак вы и Чернышева задержали. Федор Никанорович, — развел руками майор, — ты уж прости нашего петушка…

— Разрешите обратиться, товарищ майор, — настойчиво заговорил лейтенант. — Отобрано оружие. Иностранной марки. Да-да, вот у этого вашего знакомого.

— Верни оружие, верни, — сказал с ленцой майор и, сев на стул, с которого при его появлении встал дежурный офицер, знаков показал, что нужно усадить задержанных. Стулья появились тотчас же.

— Нy, докладывай теперь, лейтенант. Где вы этого фокусника отыскали?

— Задержали у пятого быка северной стороны в ноль часов тридцать четыре минуты. Пристал прямо к быку, привязал к скобе линь и не отвечал на окрики патруля. Демонстративно удил рыбу. На ломаном русском языке заявил, что он гражданин Сан-Франциско и может ловить рыбу, где ему заблагорассудится. Лодку взяли на буксир и доставили в порт.

— Лодку отберем, — твердо сказал майор. — Дальше.

— Во время конвоирования эти два гражданина что-то ему закричали, на что он ответил им какой-то путаной фразой. Я и решил задержать.

— Дело серьезней, чем я предполагал, — строго сказал майор. — Удить рыбу нахально у стратегического моста, да еще привязывать лодку к скобе быка запрещено. Вам это известно, гражданин из Сан-Франциско?.. Ну и как, клевало?

— В лодке есть рыба, — сказал лейтенант.

— Что молчишь? — спросил Ганюшкина майор.

— Май пудл лайт, он дык-и-зол, — выпалил Ганюшкин свою «английскую» фразу. И вдруг жалобно добавил совсем другим тоном: — Ну, вы ж меня знаете, Александр Степанович. Ведь питания не та. Я ж после обеда только и думаю, где бы пошамать по-человечески.

— Ах, «питания» не та? — грозно спросил майор. — Товарищ дежурный, отведите его к оружейникам, пусть осмотрит. Ну, оружейники знают. И пока не закончит, не кормить. Я тут посижу с товарищами…

— Эксплуататоры! — громко ворчал Ганюшкин, ковыляя к двери за дежурным. — Мало я на вас поработал, мало?

— Понимаю, — сказал лейтенант. — Понимаю…— добавил он, хотя по его лицу было ясно, что он ничего не понимает,

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Юрий Васильевич потом не мог припомнить, как очутился дома. Проснулся он на своей койке, когда за дверью было уже темно. С пыхтеньем прошел мимо окон общежития громадный красный автобус иностранной марки. По коридору мимо, двери его комнаты быстро протопали детские ножки, и звонко: «А я хочу гулять!».

Да, но ведь завтра с утра будет лекция, и нужно подготовить целый ряд демонстрационных опытов!

Здание института в этот поздний час выглядело довольно мрачно. Только подъезд был ярко освещен да на четвертом этажа светились окна в комнатах мужского общежития. По своему не давнему студенческому опыту Юрий Васильевич знал, что там сидят только дежурные из числа самых завзятых зубрил, а все остальные разбрелись по городу в поисках нехитрых развлечений. Вместо старика-вахтера у столика сидел одноногий инвалид и смолил гигантскую самокрутку. Ключа Юрию Васильевичу он не дал, сказав:

— А что, может быть, и ассистент, а не дам. Ступай к Аполлону Митрофановичу, — он сейчас на втором этаже, у Ганюшкина.

Юрий Васильевич не стал спорить и, быстро взбежав по лестнице на второй этаж, постучался в дверь с надписью «Мастер точной механики». За дверью послышался шум, звон стекла, потом знакомый голос спросил:

— Кого это черти носют?

— Аполлон Митрофанович. — громко заговорил Юрий Васильевич. — Мне ключ не дают, говорят, пусть Зайцев разрешит, а мне нужно готовить демонстрации к завтрашней лекции.

— Ну, чего тараторишь, ну чего? — прервал его Зайцев, и в комнате снова что-то звякнуло. — Тебя спрашивают, кто ты есть? И больше ничего от тебя не требуется.

А кто-то, кажется, Ганюшкин, добавил: «Можно открывать, Митрофаныч».

Дверь приоткрылась, и в коридор выглянул Зайцев. Редкие космы его прилипли к потному лбу, он что-то жевал, и губы его лоснились.

— Де-ке-ке-ке! — воскликнул он, узнав Юрия Васильевича. — Вот не ждали, не гадали! Гость-то какой дорогой, батюшка мой! А у нас тут посиделки, воскресные посиделки, ког… пок… — Аполлон Митрофанович помолчал, весь изготовясь к какому-то важному слову, и вдруг выпалил: — «Коллоквиум»! — и быстро втащил Юрия Васильевича в комнату, в которой за большим дубовым столом сидели уже знакомые ему лица. Как только Юрий Васильевич вошел в комнату, стол немедленно стал покрываться тарелками со снедью и какими-то бутылочками с синей жидкостью, в которой Дейнека с содроганием опознал денатурат.