Фома Аквинский - О единстве интеллекта против аверроистов (глава 1)

• Название: О единстве интеллекта против аверроистов (глава 1)
• Автор: Фома Аквинский
• Жанр: Философия

---

7. И Платон полагал, что в человеке существуют разные души, которые дают ему возможность осуществлять различным образом жизненные действия. И здесь его [Аристотеля] задевает новое сомнение: "А есть ли каждая из этих [способностей] душа" [11] сама по себе или некая часть души; и если все они части одной души, различаются ли они по своему смыслу или также пространственно, то есть в органах. Он добавляет, что "на одни [из этих вопросов] нетрудно" [12] кажется [ответить], но другие обладают сомнительностью. В самом деле, он указывает как на ясное на то, что относится к вегетативной душе и на то, что относится к душе чувственной, поскольку растения и некоторые животные продолжают жизнь, даже будучи расчлененными, и в любой части проявляются все действия души, существующие в целом. Относительно вызывающего сомнение он указывает, добавляя, что "относительно интеллекта и способности (potentia) к умозрению нет никакой очевидности" [13]. Он говорит это не из желания показать, что интеллект это не душа, как это превратно толкует Комментатор и его последователи, но это явно соответствует тому, что он говорил выше: "Другие обладают сомнительностью" [14]. Поэтому нужно понять: из этого неясно, есть ли интеллект душа или часть души; и если часть души, то отделена ли она пространственно или в уме.

8. И даже если он говорит, что еще нет очевидности, он, однако, проясняет это тем, что первое приходит на ум, и прибавляет: "Но, кажется, что это иной род души" [15]. Эту фразу нельзя понимать в том смысле, который ей превратно приписывает Комментатор и его последователи, что у Аристотеля якобы сказано, что интеллект называется душой (двухосмысленно) только как омоним (equivoce) или, что предыдущее определение не может ему соответствовать. Но как это нужно понимать, явствует из того, что следует далее: "И одно только это может существовать отдельно, как вечное [отдельно] от преходящего" [16]. Следовательно, иной род значит то, что интеллект кажется чем-то вечным, тогда как другие части души - преходящими. И поскольку преходящее и вечное, кажется, не могут сходиться в одной субстанции, похоже, что из частей души это одна, то есть интеллект, может быть отделенной, не от тела, конечно, как это превратно объясняет Комментатор, но от других частей души, так что они не могут сходиться в единой субстанции души.

9. А то, что это должно быть понято именно таким образом, вытекает из следующего: "А относительно прочих частей души из этого ясно, что они неотделимы" [17], то есть [неотделимы] ни по субстанции души, ни пространственно. Того, что было сказано, достаточно для разрешения вопроса, поставленного выше. И то, что имеется в виду не отделяемость от тела, но отделяемость одних способностей (potentia) от других, явствует из добавления: "по смыслу они - другие", то есть друг относительно друга. "Это очевидно: чувственная [способность] отлична от [способности] составлять мнения" [18]. И, таким образом, ясно, что то, что определяется здесь, отвечает на вопрос, поставленный выше. Выше же спрашивалось, отделяема ли одна часть души от другой части только в уме или же также и пространственно. Оставив открытым вопрос об интеллекте, о чем ему еще ничего не удалось определить, и так оставляя открытой эту часть вопроса, [Аристотель] ясно говорит о других частях души, что они неотделяемы пространственно, но по смыслу они другие.

10. Итак, раз установив, что душа определяется вегетативной, чувственной, интеллектуальной [способностями] и движением, он намеревается показать далее, что во всех этих частях душа соединяется с телом не в том смысле, в котором моряк соединяется с кораблем, но как форма. Итак, здесь он собирается определить, что есть душа в общем, потому что выше это было обрисовано фигурально. Это он доказывает посредством действий (operationes) души так: ведь ясно, что то, посредством чего в первую очередь нечто действует, есть форма деятеля. Так, например, говорят, что мы познаем душой и познаем при помощи знания, но [познание] при помощи знания первичнее, чем [познание] душой, поскольку мы можем познавать душой только в той мере, в какой она обладает знанием. И сходным образом говорят, что мы здоровы, и благодаря здоровью, и благодаря телу, но в первую очередь благодаря здоровью. Таким образом, очевидно, что знание есть форма души, а здоровье тела.

11. Отсюда он следует далее: "Душа есть то, благодаря чему мы прежде всего живем", говорит он в отношении вегетативной [способности], "благодаря чему мы ощущаем", - об ощущающей [способности] и "благодаря чему мы движемся", - о [способности] движения, "и благодаря чему мы мыслим", - об интеллектуальной [способности]. И он заключает: "Так что при всех обстоятельствах она будет неким смыслом и формой, а не материей или субъектом" [19]. Следовательно, ясно - то, что было сказано выше, а именно, что душа это акт физического тела - это он заключает не только по отношению к [способностям] ощущающей, движущей, вегетативной, но и по отношению к интеллектуальной. Следовательно, мнение Аристотеля было таково, что то, благодаря чему мы мыслим, есть форма физического тела. А чтобы никто не смог сказать: он не говорит здесь, что то, благодаря чему мы мыслим, есть интеллект в возможности, но что-то иное, - то это явно исключается тем, что говорит Аристотель в 3-ей книге "О душе", ведя речь о возможностном интеллекте: "Я подразумеваю под интеллектом то, посредством чего душа размышляет и постигает" [20].

12. Но прежде чем мы перейдем к словам Аристотеля из 3-ей [книги] "О душе", остановимся еще на том, что говорится во 2-ой [книге] "О душе", для того, чтобы в результате сопоставления его слов друг с другом стало очевидно, каково у него мнение (sententia) о душе. Ведь поскольку он дал душе определение в общем, то он начинает с разделения между ее способностями (potentia) говоря, что способности (potentias) души суть "ветегативная, [способность] ощущения, стремления, пространственного движения, размышления". И то, что [способность] размышления - это интеллект, вытекает из того, что он добавляет далее, объясняя разделение [животных]: "...иным также [присуща способность] размышления и интеллект как, например, людям" [21]. Следовательно, он полагает, что интеллект - это потенция (potentia) души, которая есть акт тела.

13. И то, что он назвал потенцию этой души интеллектом, и что, более того, вышеизложенное определение души обще всем вышеупомянутым частям, следует из его вывода: "Итак, ясно, что таким же образом при всех обстоятельствах - единым будет смысл души и [геометрической] фигуры: ведь как там нет фигуры помимо треугольника и производных от него [фигур], так и здесь нет души помимо вышеперечисленных [ее способностей]" [22]. Следовательно, не надо искать другой души, помимо той с вышеуказанными [способностями], которой обще определение, упомянутое выше. Аристотель больше не упоминает об интеллекте во 2-ой [книге], разве только добавив чуть ниже, что "совсем немного [существ обладают] рассуждением и размышлением" [23], то есть весьма малое количество, как будет видно в дальнейшем.

14. Но поскольку существует большая разница в отношении способа действия между интеллектом и воображением, он добавляет: "что касается созерцательного интеллекта, то речь о нем особая" [24]. В самом деле, он откладывает исследование этого вопроса до 3-ей [книги]. Чтобы никто не мог сказать так, как это превратно толкует Аверроэс, будто Аристотель потому говорит, что о созерцательном интеллекте речь особая, что интеллект "не есть ни душа, ни часть души" [25], но это исключает сразу же в начале 3-ей [книги], где он вновь берется за анализ интеллекта. Ведь он говорит "о части души, при помощи которой душа познает и разумеет" [26]. И никому не следует полагать так, будто это говорится только в отношении того, что возможностный интеллект отделен от интеллекта в действии, как пригрезилось некоторым. Ведь это сказано еще прежде, чем Аристотель стал доказывать существование интеллекта в возможности и интеллекта в действии: поэтому он говорит здесь интеллектуальная часть в общем, согласно чему он соединяет и действующий и возможностный, также как ранее во 2-ой [книге] он ясно отличил интеллект от других частей души, как уже было сказано.

15. И надо отметить удивительную тщательность и последовательность в анализе Аристотеля. В 3-ей [книге] он начинает свое рассуждение об интеллекте, [возвращаясь к вопросам], которые он оставил неопределенными во 2-ой [книге]. В отношении интеллекта ранее остались две неопределенные [проблемы]. Во-первых, отделяется ли интеллект от других частей души только по своему смыслу или также пространственно - [вопрос], оставленный им неопределенным, когда он сказал "относительно интеллекта и способности, к умозрению еще нет ясности" [27]. И он опять задается этим вопросом, когда говорит: "или он отдельно существует", то есть от других частей души, "или неотделим по величине (magnitudine), но лишь в уме" [28]. То, что он называет здесь отделимым по величине, не что иное, как то, что говорилось выше: отделимый пространственно.