Андрей Плеханов - День Дьявола

• Название: День Дьявола
• Автор: Андрей Плеханов
• Жанр: Боевая фантастика

День Дьявола начинался вполне обычно. Однако для многих он оказался последним. Спасая из лап бандитов девушку, которую случайно увидел на улице, Мигель Гомес не подозревал, что этот случай станет первым в цепи событий, приводящих к страшной катастрофе и гибели множества людей. Прорыву в наш мир древнего могущественного демона Эль Дьябло способны помешать лишь сам Мигель, истребитель монстров Демид Коробов и его помощник, старый китаец Ван Вэй.

---

Мои быки - это зрители. Не у всех из них есть хвосты и копыта, хотя у многих есть роскошные рога. Я должен раззадорить их, разбудить их, вывести из себя. Они не начнут кидаться на меня - это не принято. Так пусть хотя бы кидают монетки в мою коробку. Платят мне за то, что я остался живым.

Когда я работаю с бандерильями, то выступаю на грани дозволенного. Со стороны вообще невозможно понять, как это мне удается - жонглировать одновременно восемью пиками, да так, что не меньше четырех одновременно находятся в воздухе, подкидывать их плечами и спиной, ловить ногами и запускать обратно в голубое испанское небо. Зрители мои взвизгивают, когда бандерилья летит убийственно острым концом сверху ко мне в рот, и орут от ужаса, когда в последнюю долю секунды я успеваю схватить наконечник зубами. Они уверены, что чертова пика должна с размаху пробуравить мои кишки до самой задницы. Честно говоря, я тоже не уверен, что когда-нибудь это не случится. Ошибки у всех бывают. Но пока я жив, как видите. Пока.

Я слишком много видел в своей жизни смерти, чтобы бояться ее. Я привык к ней. Я умру тогда, когда наступит время, записанное в Золотой Книге Небес. Надеюсь, я приму смерть не от бандерильи - это было бы слишком тупо.

Итак, в тот самый день - «День, когда я встретил Девушку», я работал с бандерильями. Из колонок, установленных на моем мотороллере, играла музыка. Фламенко. Мне в принципе все равно, но лучше, когда выступаешь под музыку. Это производит хорошее впечатление. До этого два месяца я работал вместе с парочкой, которая аккомпанировала мне. Ее звали Жанин, иногда она играла на саксофоне, но чаще трясла баночкой из-под пепси-колы, в которой гремели горошины. Его звали Анри, он играл на гитаре и пел.

Они были французами. Приехали на лето подработатьв Испанию. Собственно говоря, из-за того, что они были французами, мне и пришлось послать их подальше.

Анри играл на гитаре довольно прилично, даже с джазовыми аккордами, но пел только на французском языке. Причем так, как делают это французы - гнусаво и негромко, себе под нос, о чем-то своем, одному ему понятном. Может быть, у них там, во Франции, все тащатся от такого пения. У них это называется «шансон». Но меня от такого шансона тошнило. И моих зрителей, по-моему, тоже.

Я люблю французов больше, чем немцев. Но лучше бы Анри пел по-немецки, залудил бы какой-нибудь тирольский йодль с переливами. Это восприняли бы лучше, чем французское бормотание.

Когда же Жанин брала свой сакс и начинала в него дуть, вообще наступала труба. Я, конечно, понимаю, что девушка с саксофоном - это эротично. Она облизывает губы перед тем, как взять мундштук в рот, и все такое. Только для этого надо быть Кэнди Далфер. А в моей Жанин эротичности было не больше, чем в вешалке для шляп. И мастерство исполнения… Мягко говоря, оно оставляло желать лучшего. Играла она так,, словно выступала в сельском клубе на конкурсе самодеятельности. Никакой импровизации. Трум-пурум-пум-пум. Puta mad re.

Они распугивали всю мою публику, портили ей аппетит. И я расстался с этой парочкой, решил, что фламенко из магнитофона надежнее.

В тот день я работал в Готическом Квартале. Это замечательное место. Когда-то барселонцам запрещали строить дома дальше городской стены. Они же не испанцы, эти барселонцы, они каталонцы. Ужасно гордятся, как и все разновидности испанцев, тем, что они - не испанцы. Каждый говорит про себя: «Я не испанец, я - валенсьянец». Или, к примеру: «Я - андалусиец». Или: «Я - мадриленьо». Все говорят на одном и том же языке, но спорят до хрипоты, какая провинция лучше. При этом пьют вино и обнимаются. Такая вот у них нация.

Так вот, когда-то каталонцы были с кем-то там в ссоре - кажется, с королевским двором в Мадриде. Барселона считала, что именно она должна быть столицей Испании, а не выскочка Мадрид. Мадрид, естественно, имел совершенно противоположное мнение. А потому, чтобы наказать барселонцев за строптивость, запрещено было строить дома за пределами La Muralla [городская стена]. Так и появился Готический Квартал. Это - старая Барселона, та, что находилась внутри городской стены. Каждый квадратный сантиметр был здесь на вес золота. Улицы здесь такие узкие, что нельзя высморкаться с балкона, не попав в глаз соседу, который подсматривает за тобой из окна дома напротив. Улочки узкие, а дома высокие, старинные и очень красивые. К сожалению, стены этих древних домов расписаны снизу совсем не древними надписями. Граффити - вот как это называется. Надписи, которые юные обдолбанные идиоты делают при помощи баллончиков с краской. Вы, наверное, видели такое. Так вот, в Готическом Квартале таких надписей до черта. Что-нибудь типа «LESB1ANA PLEASURE [Лесбиянское удовольствие]», или «LIBERTAD PARA BASCOS!!! [Свободу баскам!]», или даже «SOCIALISMO О MUERTE![Социализм или смерть!]» Идиоты, социализма им захотелось. Не жили они при Советской власти.

Есть в Готическом Квартале одна небольшая площадь рядом со старинным собором из серого камня. Вся эта площадь заставлена столиками. И поверьте мне - не так-то просто найти свободное место за этими столиками, потому что здесь подают кучу всяких холодных закусок,, которых не найдешь в другой части Испании. И наливают какой-то редкостный Jerez, названия которого я так и не запомнил. Для немца, к примеру, один черт, какой херес пить, он вообще пьет пиво. А испанец, стоит ему в первый раз попасть в Барселону, дисциплинированно идет в этот или ему подобный ресторан и говорит: «Рог favor, deme algo local [Пожалуйста, дайте мне ято-нибудь местное]». Он ловит кайф, понятный одним испанцам. Он хочет вернуться к себе в Малагу и сказать друзьям: «Был я в этой Барселоне, пил их хваленый местный херес. Que mierda es! [Ну и дерьмо!] Наш херес лучше».

По мне, так самый лучший напиток - это наша русская водка. Только здесь она жутко дорогая. Когда я говорю, что в России можно купить за три доллара бутылку отличной водки, мне никто не верит.

О чем это я? Черт, опять сбился! Да, выступаю, значит, я на этой самой площади в Готическом Квартале. Подрулил на своем скутере [небольшой мотороллер], прислонил его к стене. Врубил музыку, работаю с бандерильями. Все идет как надо.

Пожалуй, я в тот раз раскочегарился лишку - пошел между столиками. Люди пугаются, когда мохнатые пики летают у самого их носа. Они же не знают, что они в безопасности, что руки мои так устроены, что просто не могут упустить пику без моего ведома.

Но это выгодно - прогуляться между столиков. Это выбрасывает адреналин в кровь людей, отвлекает их от жратвы и выпивки. Это заставляет их лезть в бумажники и охотнее раскошеливаться.

Я не сразу обратил внимание на эту девушку. К тому же она сидела ко мне спиной и даже не пыталась повернуться. Мое внимание привлекло совсем другое - двое парней, сидевших с ней за столиком, разговаривали по-русски.

Эти двое были «быками». Самые натуральные бычары. Я сразу узнаю их. Даже не по одежде - обычно они идут в ближайший магазин и затариваются там по уши местными шмотками. И не по «гайкам» на руках - у иностранцев тоже есть такой обычай - таскать на пальцах кучу колец и печаток. По мордам я их узнаю. По раскормленным жующим физиономиям. И по взгляду - наглому, самоуверенному и все же настороженно рыскающему по сторонам. Не могут расслабиться эти люди, всегда ждут подвоха. Не научила их расслабляться жизнь в России.

Мои бывшие земляки были в изрядном подпитии. На что уж испанцы громко разговаривают, но эти орлы своим ором переходили все грани приличия. Заглушали, прямо-таки скажем, мой фламенко. К тому же матерились, как извозчики. Руками размахивали. Цветастые рубахи их были распахнуты, на мощных грудях висели золотые цепи в два пальца толщиной. Шорты, напоминающие семейные доколенные трусы застойных времен. На ногах - тапочки. Словом, имели мои ньюрашены внешний вид, подходящий для пляжа, а не для ресторана. Но никто на них внимания не обращал. Я с трудом даже представляю, как нужно выглядеть, чтобы на тебя обратили внимание в центре Барселоны. Может 'быть, голову вторую отрастить? Или бивни, как у мамонта?

Никто на них внимания не обращал. Ну, сидят двое пьяных белобрысых мордоворотов, лопочут что-то не по-испански. Немцы, наверное. А им, судя по всему, обидно это было. Вот сидят они, два русских героя, Леха и Вова, два крутых конкретных пацана, в центре Барселоны, пьют ихний херес, жрут ихних улиток со шпинатом, девку классную подцепили, сейчас оттягиваться поедут в полный рост. А кореша-братва далеко в Расее застряли, некому порадоваться на Леху с Вовой. Потому что народ местный - все какие-то фуфлыжники, человеческого русского языка не понимают. Фраера, жируют тут себе в Европах, жизни не знают! К нам бы их! А лучше нас сюда! Мы бы им тут сразу шухер навели, шоб знали, как, в натуре, дела делать надо…

Примерно такой вот базар был у этих братков. Они вели себя так, словно находились на необитаемом острове. Они были твердо уверены, что никто на этой площади не понимает, о чем они говорят. И, в общем-то, они были правы - никто их не понимал и даже не слышал. Кроме меня.