Эллис Питерс - Выкуп за мертвеца

• Название: Выкуп за мертвеца
• Автор: Эллис Питерс
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0053-2

«Выкуп за мертвеца» — история несостоявшегося обмена попавшего в плен шерифа Шропшира на знатного валлийца. Один из пленников убит…

Дело расследует брат Кадфаэль.

---

— Он с удовольствием останется, хотя совсем плохо говорит по-валлийски. Поскольку мы договорились, сегодня вечером я ему все расскажу, а рано утром вместе с остальными выеду в Шрусбери.

Перед сном Кадфаэль вышел из жаркого дымного зала, чтобы взглянуть, какая на дворе погода. Слегка подморозило, стояло безветрие. На ясном небе высыпали звезды, они сверкали ярко, как при сильном морозе. Кадфаэль был без плаща, но в такую прекрасную ночь поддался искушению пройтись до рощицы у ворот манора. Он вдохнул холодный воздух, насыщенный ароматами древесины, земли и увядшей, но еще не опавшей листвы. Это было тем приятнее, что в зале он вдоволь надышался дымом.

Кадфаэль уже собрался было вернуться в дом и прочитать вечерние молитвы, как вдруг от темного строения конюшни отделились двое и бесшумными шагами быстро направились к дому. Время от времени они останавливались и переговаривались свистящим шепотом. Монах застыл на месте под прикрытием темных деревьев. К тому времени, как он заметил эту пару, путь назад ему был отрезан, и теперь невольно пришлось слушать их разговор. Впрочем, не известно, как бы поступил Кадфаэль, если бы у него был выбор, — такова уж человеческая природа.

— …не хотел причинить мне вред! — с горечью прошептал один из собеседников . — А разве ты не вредишь мне на каждом шагу, крадя то, что принадлежит мне по праву? А теперь ты поедешь к нему, как только этого английского лорда можно будет тронуть с места…

— А что остается делать, — возразил второй голос, — раз меня посылает принц? К тому же Элис — мой молочный брат, разве не так? И разве не доброе это дело?

— Нет, не доброе, а злое! Так уж и посылает! — злобно прошипела девушка. — Да ты бы загрыз любого, кто попытался бы перехватить это поручение, и сам прекрасно это знаешь. А я должна тут сидеть и ждать! Вы там будете разгуливать в обнимку, а обо мне и не вспомните!

Тут дверь распахнулась, и слабый отсвет угасавшего в очаге огня осветил две тени. Голос Элиуда зазвучал громче, в нем слышалась угроза:

— Ради Бога, угомонись и оставь меня в покое!

Грубо оттолкнув Кристину, юноша скрылся в зале, откуда доносился приглушенный шум. Сердитым жестом подобрав юбки, девушка медленно вошла в дом и направилась в свою комнату.

Кадфаэль последовал за ними, как только у него появилась уверенность, что он никого не поставит в неловкое положение. Перед ним прошли двое проигравших в этой скрытой от глаз борьбе. Если тут и был победитель, то сейчас он, по своему обыкновению, спал сном младенца в каменной камере крепости Шрусбери. Он всегда приземлялся на лапы, как кошка, а эти двое больно расшибались, так как слишком пристально смотрели вперед, не замечал, что у них под ногами.

Тем не менее в ту ночь брат Кадфаэль за них не молился. Он долго лежал, размышляя, как распутать этот затейливый узел.

Ранним утром Кадфаэль и его немногочисленная охрана сели на коней и отправились в путь. Монаха ничуть не удивило, что преданный друг и брат Элиса вышел проводить их и передал пленнику весточку, дабы поддержать его дух.

— Я действовал неумно, — печально признал Элиуд, придерживая стремя Кадфаэля, пока тот садился в седло. — Боюсь, я слишком усердно уговаривал его не ездить с Кадваладром и таким образом только подтолкнул. Но я был уверен, что этот поход — чистое безумие!

— Ты должен был разок позволить это безумие, — утешил его Кадфаэль. — Зато теперь он знает не хуже твоего, что это была большая глупость, и не будет так рваться в бой. И потом, — продолжал он, пристально глядя в серьезное лицо юноши, — насколько мне известно, у Элиса будут и другие причины поумнеть, когда он вернется домой. Ведь ему предстоит жениться, не так ли?

Элиуд с минуту смотрел на монаха большими карими глазами, горевшими мрачным пламенем. Затем он отрывисто произнес «да» и отвернулся.

Глава четвертая

Еще до того, как брат Кадфаэль представил аббату Радульфусу отчет о своей миссии и рассказал Хью об успехе, увенчавшем переговоры с Овейном Гуинеддским, новости облетели весь Шрусбери — и аббатство, и крепость, и город. Шериф был жив, и его можно было обменять на валлийца, захваченного у Брода Годрика. В своих апартаментах на башне леди Прескот просияла от радости и с облегчением вздохнула. Хью радовался не только скорому возвращению своего начальника, но и перспективе более тесного союза с Овейном Гуинеддским. В случае нападения Ранульфа Честерского помощь принца на севере графства могла бы изменить ход событий. Члены гильдии тоже были довольны, что шериф жив и вскоре вернется домой. Прескот был не очень общительным человеком, но в Шрусбери его считали справедливым и прекрасно сознавали, что с шерифом им еще повезло. Однако не все испытывали по поводу возвращения Прескота такую искреннюю радость, ибо и справедливые люди наживают врагов.

Кадфаэль вернулся к своим обязанностям и, проверив, как брат Освин справился с делами, остался весьма доволен — все было в полном порядке. Следующий визит Кадфаэль нанес в лазарет, собираясь пополнить там запас лекарств.

— Никто больше не заболел, с тех пор как я уехал?

— Никто. А двоих даже перевели в дортуар. Это брат Адам и брат Эверард. Они еще крепкие, несмотря на преклонный возраст, да и бронхит у них уже прошел. Пойди взгляни сам. Жаль, что мы не можем быть спокойны за брата Маврикия, — печально сказал брат Эдмунд. — А ведь он на восемь лет младше, чем эти двое. Ему всего шестьдесят, и здоровье-то крепкое. Ах, если бы он был так же здоров духом, как телом! Боюсь, мы никогда не решимся выпустить его из лазарета. Дело в той форме, которую приняло его безумие. Как жаль, что после столь безупречной и набожной жизни он помнит только зло и, по-видимому, ни к кому не питает любви. Что ни говори, Кадфаэль, преклонный возраст не всегда благодать.

— А как старика переносят соседи? — сочувственно поинтересовался Кадфаэль.

— С христианским терпением! Сейчас брату Маврикию кажется, что все поголовно замышляют против него недоброе. Он прямо так и говорит. Кроме того, он отчетливо помнит и все прошлое зло, имевшее к нему отношение.

Кадфаэль вошел вместе с Эдмундом в большую комнату, в которой ничего не было, кроме нескольких кроватей. Отсюда было близко до внутренней церкви, где немощные монахи могли послушать службу. Те, кто мог подняться, днем сидели у большого очага, грея свои старые кости и судача в ожидании очередной трапезы или церковной службы. Большинство находившихся здесь были в преклонных летах, но один лишь брат Рис был прикован к постели. Целое поколение братьев, принятых в аббатство, когда оно только обосновывалось, состарилось и уступало место молодым, которых прибавлялось теперь лишь по одному.

«Никогда больше целая глава истории аббатства не уйдет в прошлое вот так, — подумал Кадфаэль, глядя на старцев. — Скоро они станут уходить один за другим, с отрешенным достоинством лежа на смертном одре. Четверо или пятеро этих стариков уйдут, наверное, почти одновременно и, безразличные к миру, оставят своих братьев, что усердно ходят за ними». Брат Маврикий сидел у очага. Это был высокий худой старик с аристократической внешностью. На его бледном удлиненном лице застыло брюзгливое выражение. Он происходил из знатной семьи, а в аббатство поступил еще в юности. В лазарет его отправили года два тому назад, когда после какой-то пустячной размолвки он вызвал на дуэль приора Роберта. В минуты просветления брат Маврикий был добрым, уживчивым и любезным, но стоило задеть его фамильную гордость, и он становился непримиримым врагом. В своем преклонном возрасте он помнил все нанесенные его роду обиды и все судебные процессы против его семьи, даже если они имели место еще до его рождения. Он без конца пережевывал все случаи, когда его род был каким-либо образом ущемлен.

Возможно, и не стоило спрашивать у Маврикия, как дела, но этот высокомерный старик не потерпел бы нарушения этикета. Задрав ястребиный нос, он поджал синеватые губы:

— Куда уж лучше! Дела как сажа бела, если только правда то, что я услышал! Говорят, Жильбер Прескот жив и скоро вернется. Это так?

— Да, — ответил Кадфаэль. — Овейн Гуинеддский согласился обменять его на валлийца, захваченного в Долгом Лесу. Но отчего это тебе плохо из-за добрых вестей об истинном христианине?

— Я думал, божественное правосудие свершилось, — надменно произнес Маврикий. — Но сколько веревочке ни виться… Жаль, что оно вновь отвернулось от преступника! — Серые глаза старика блеснули стальным блеском.

— Лучше предоставь божественному правосудию самому заниматься своими делами, — мягко успокоил его Кадфаэль, — ибо оно не нуждается в нашей помощи. А я спросил, друг мой, как твои дела, так что не отвлекай меня от этой темы. Как. твоя грудь в такую стужу? Не принести ли горячего питья, чтобы ты согрелся?

Старика легко было отвлечь, так как, хотя он не любил жаловаться на здоровье, ему льстило внимание и он просто обожал, когда к нему относились со всем почтением. Оставив его в благодушном настроении, Кадфаэль и Эдмунд вышли на крыльцо.