Богдан Петецкий - Только тишина

• Название: Только тишина
• Автор: Богдан Петецкий
• Жанр: Научная Фантастика

Тишина.

Мы достигли орбиты Марса. Уже двадцать минут компьютер вел корабль коридором, высчитанным навигационными автоматами базы. Чувство легкости и расслабления, всегда сопутствующее передаче управления фотомаякам, на этот раз заставляло себя ждать. Датчик, подтверждающий прием вызова самой крупной станцией Централи на Луне, непрерывно пульсировал зеленым светом. Двадцать минут идентичный сигнал призывал к пульту связи дежурного координатора космодрома.

Тишина.

---

Ожидание затягивалось. Прошло немало месяцев, прежде чем было окончательно доказано, что исследуемые сигналы хотя и не происходят от природного источника, но являются аналогичными. Все попытки прочтения их в качестве коммуникационного кода остались безрезультатными.

И все же, когда было принято решение выслать патруль для проверки обстоятельств дела на месте, провожали нас толпы. Мы отправились, загруженные десятками дополнительных анализаторов и компьютеров с приставками, содержащими все возможные варианты контактных программ. И когда через четыре года пробудились вблизи цели, никто из нас не мог предвидеть, что поджидает нас на планетах Центавра.

Мы увидели хорошо знакомые конструкции станций, увенчанные тарелками и решетками антенн, самая крохотная из которых поднималась на три сотни метров над поверхностью грунта. Немало трудов и еще больше времени потребовалось на то, чтобы отыскать место, где в одном из сотен тысяч узлов световодов попадение метеорита вызвало появление своеобразного резонанса, чего-то наподобие электронного эха. Тем дело и кончилось.

Земля знала правду уже свыше трех лет. Тахионовые потоки движутся быстрее, чем подталкиваемые ими корабли. Даже эти двое, Тарроусен и Онеска, казалось, уже не помнили, чего нас собственно откомандировали и как выглядело стартовое поле, когда мы занимали места в кабине «Дины». Касательно аварии станции, а ведь это была именно авария, или же способов ликвидации ее они не заикнулись ни словом. Это уже история. Один из самых забавных, может быть, но уж наверняка не значащих эпизодов в деятельности Центра.

* * *

Последняя четверть часа полета прошла в молчании абсолютном. Я смотрел на разбегающиеся внизу очертания континента и впервые за этот день подумал о Авии. Ее лицо с мелкими, четко обозначенными костями стояло у меня перед глазами, словно с момента нашего расставания прошли не годы, а часы.

На меня давила грузом каждая тысяча километров, расширяющая пропасть между «Землей и „Дюной“. Тоска — это функция не только времени. В той же степени и пространства.

Несмотря на это, мне не хотелось думать о ней. Была в этом от сосредоточенности пилота, выжидающего мгновение, когда одна из звезд начинает превращаться в Солнце. Была уверенность, что ничего между нами не изменилось и что через сколько-то там секунд после посадки она приветствует меня той самой из своих улыбок, от которой человек останавливается как вкопанный и лихорадочно соображает, что же он такое ей только что сделал.

И еще кое-что было. Эти девять лет. Ее девять лет, которые для меня, втиснутого в узенькое ложе гибернатора, сжались до неполных двенадцати месяцев. Я знал, что услышу от нее, и знал еще лучше, чего она никогда не скажет и не позволит, чтобы я об этом заговорил, подсознательно при этом ожидая подозрения женских своих предчувствий.

* * *

Она стояла именно на том самом месте, где я оставил ее, отлетая на базу, непосредственно перед стартом. Словно она даже не тронулась с места за эти девять лет и улыбаться не переставала ни на мгновение.

Она была совершенно одна в огромном холле центрального орбитального порта, из которого за время нашего отсутствия убрали все несущие конструкции и стены. Сохранилась одна лишь плоскость крыши, словно специально для того, чтобы защитить людей от лучей стоящего в зените солнца.

Она не шевельнулась, когда мы шли в ее сторону, при чем эти трое несколько отстали, словно у них неожиданно заболели ноги, либо же они обнаружили, что отыскалось нечто очень важное для немедленного обсуждения.

Она осталась такой же молчаливой и трогательной, когда я остановился перед ней, когда поцеловал ее в губы. Я хотел обнять ее, но этого она не позволила. Ощупала глазами мои волосы, потом перевела взгляд на лоб, внимательно исследуя каждую морщинку. На это ушло не меньше минуты, а потом я услышал ее смех. Она отступила на шаг и положила руки на мои плечи. Подняла голову. Я заглянул в ее слегка прищуренные, поблескивающие глаза.

Она сказала:

— Какой же ты молодой.

Из-за спины послышался вздох. Онеска. Не знаю, то ли он непроизвольно дал выход своему нетерпению, то ли слова Авии тронули в нем какую-то молчащую дотоле струну.

Я коснулся пальцами ее рук и снял их со своих плеч. Шагнул вперед, заставляя ее идти следом.

Опасения, или же скорее настороженность, с которой я думал о возвращении, оказались беспредметными. Все выглядело иначе. Почему этот холл словно бы очищен от людей? Почему она пришла одна? Где мои родители, родные? Ничего скверного не произошло. Тарроусен сказал об этом достаточно ясно, да и достаточно посмотреть на Авию. Так в чем же дело, черт побери?

Когда я улетал, она была на год меня моложе. Теперь ситуация изменилась в обратную сторону. Теперь моложе стал я. Двенадцать месяцев на планетах Проксимы. Восемь лет гибернации, то есть примерно год, если за точку отсчета взять процессы, происходящие в организме человека, преодолевающего пустоту. Рассчет более, чем простой. Правда, не имеющий значения.

Она снова засмеялась. Освободила пальцы моих рук и обернулась.

— Быстренько улаживай свои дела. Дома тебя не могут дождаться…

Я выпрямился. Трудно понять, для чего она это говорит. Она так же хорошо, как и я, знает, куда я теперь пойду. Верификация информационных сообщений — так это именовалось в реестре Центра. Потом «медицина». В сумме, несколько, если не несколько десятков часов.

— Не ждите к обеду, — проворчал я, потом кивнул головой Алебу и бросил:

— Идем.

Ал коротко поздоровался с Авией и, не останавливаясь, направился к выходу. В пустом холле наши шаги пробуждали эхо, отзвук их позволял забыть, что это на самом деле Земля.

Только с расстояния в несколько метров от края конструкции порта я заметил расположенные вдоль светло-голубой ограниченной полосы красные головки эмиторов. «Усовершенствовали теорию поля…» прозвучали в ушах слова Онески. Вот и пример этого усовершенствования. О новой формуле теории я, разумеется, не знал ничего, но и то, что увидел здесь, говорило немало. Идеально прозрачного материала просто не существовало. Стен не было. Плоскость крыши была заключена в пределах силового поля, стимулированными в фундамент генераторами. Беря вопрос в общем, я мог бы догадаться, в чем тут дело. Еще на курсах я познакомился с рядом теорий, предлагающих заметить разнообразнейшие конструкции и элементы «силовым» строительным материалом. И сам являлся свидетелем двух-трех успешно закончившихся испытаний. Однако, попытки эти так и не вышли из стадии эксперимента. Точнее, так обстояло дело ко времени нашего старта.

Новый вариант использования теории поля, о котором говорил профессор, должен был явиться подлинной инженерно-математической революцией, поскольку за несколько лет они не только справиться с проблемой ограничения зоны действия стимуляторов, модулящией и взаимопроникновением плоскостей, но и перейти к стадии повсеместного использования.

Я подумал, что человек не может войти дважды в одну и ту же реку, перешагнул низкий, широкий порог в месте, обозначенном полосами оранжевого света, и оказался на площади.

И замер как от удара. Первым моим побуждением было убежать, спрятаться в тишине порта от парализующего, раздирающего нервные волокна шума. Я невольно поднял руки и прижал ладони к ушам. Потребовалась добрая минута, чтобы хоть немного прийти в себя.

В городе было не шумнее, чем девять лет назад. В лучшем случае, самую малость. Но акустический фон является важным элементом процессов адаптации. Человек имеет право отвыкнуть. Это дело инстинкта самосохранения. Не говоря уже о естественном союзе с тишиной любого живого организма.

Так, по крайней мере, я тогда думал.

Я почувствовал чью-то руку на плече. Повернулся. Увидел уставившемся на меня, прищуренные глаза Онески и его шевелящиеся губы. Оторвал руки от головы — лицо мое при этом скривилось гримасой боли — и услышал последние слова:

— … любое жужжание мухи в соседнем квартале…

Я чувствовал, что должен спросить, как там обстоит дело с этими мухами, но перекричать город в этот момент было выше моих сил.

Впрочем, Онеска не ожидал ответа. Кивнул Тарроусену и быстрым шагом направился в сторону стоянки. Алеб пошел за ними. Я взглянул на Авию и, все еще ошеломленный звуками, последовал за ними, стараясь, чтобы не особенно отстать, словно турист-иностранец, который боится потерять связь с проводником.

В открытом павильоне, принадлежащем Центру, я увидел нечто вроде плоской лодки с низкими бортами, с шестью креслами, расположенными в три ряда. Не показывая удивления, я обогнал Онеску и прочих, поднял ногу и пригнул, намереваясь одним движением оказаться в кресле. Услышал приглушенный смех Авии, ударился плечом о невидимую, закругленную стену, соскользнул по ней, напрасно выискивая опору растопыренными пальцами, и с позором уселся на землю. Тотчас же поднялся и безо всяких улыбок пнул носком ботинка якобы несуществующий корпус аппарата, в нескольких сантиметрах над округлым краем борта. И попал в воздух. Нога моя проникла внутрь. Я потерял равновесие и шлепнулся бы во второй раз, если бы меня не поддержала рука Авии.