Богдан Петецкий - «Рубин» прерывает молчание

• Название: «Рубин» прерывает молчание
• Автор: Богдан Петецкий
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Если пеленг! — сказал Фрос, показывая на экран связи. — У тебя есть координаты?

Мота кивнул.

— Более-менее двадцать пять километров на юго-восток, — буркнул он, не отрывая от пульта сумматора своего взгляда. — Это в прибрежной зоне.

— Станция, — бессознательно вырвалось у меня. — Конечно, станция! А что бы еще?

— Как это станция? — взорвался Фрос. — Кто? Вианден? Мыкин? Тот третий? Подождите, — он щелкнул пальцами. — Как же его звали?

— Тэллар, — ответил после короткого молчания Мота.

В его голосе мне почудилась неохота. — Попросту станция, — добавил он, — может это они. Проспали эти четыре года и сейчас им стыдно. А может нет! Думаю, вскоре ты можешь убедиться!

Фрос замолчал. Я присмотрелся к нему. Он сидел, неестественно выпрямившись, нацелив подбородок в верхний край экранов. Его длинные тонкие пальцы нервно барабанили по раме пульта. Ремни его кресла валялись на полу. Если бы я его не знал, то подумал бы, что он боится. Но это не стоило принимать в расчет. И не только относительно Фроса.

Я взглянул на часы и вдруг понял, что не запомнил момента приземления.

— Сколько до выхода? — спросил я.

— Девять минут, — тотчас ответил Мота.

— Стереотип? — бросил я, поглядывая на табло сумматора. С моего места я не мог видеть результатов.

— Стереотип, — как это буркнул Мота.

— Все в порядке, — добавил Фрос. — Через пять минут разворачиваю антенну. Может — он заколебался. — Может, мы должны подождать до ночи? Сигнализация…

— Как они тут после захода солнца? — прервал я его, обращаясь к Моте. Тот подумал немного, потом отрицательно помотал головой и пожал плечами.

— Достаточно по другому, — буркнул он, — чтобы иметь хлопоты. Как бы это сказать… Он писал дугу хлопоты, — темно и прозрачно. Много из это поняли? — он усмехнулся и добавил быстро. — А вообще не рассчитывайте на то, что я уже здесь был… Ясно?

— Я уже это слышал, — буркнул я.

Трудно забыть! Он начал уже во время первого совещания, а затем не пропустил ни одного случая, чтобы как следует вбить это нам в головы. Просидел тут десять лет десять лет водил взглядом по морям и континентам, окружающим его со всех сторон, противоречила всему, к чему он привык в своем мире, противореча всему, что говорили чувства и человеческий рассудок. Десять лет вслушивался в так хорошо знакомые и все же чужие, голоса жителей соседней планеты, торчащей в самом центре солнечной экосферы системы! Он знал, что подсознательно мы будем ожидать от него уверенности в передвижении по этой земле, если уж не подробной информации, как себя вести, чтобы сделать ее более гостеприимной. Но уж если предостерегал, чтобы не ожидали слишком многого от его опыта, мы могли иметь уверенность, что речь идет о чем-то большем, чем определенного типа предусмотрительность, которая заранее охраняла бы его от возможной неудачи! Как никак о месте, в котором мы оказались сейчас, это говорило больше, чем любые описания!

— Тем более, нет смысла ждать, — начал я. — Считаю, что при обязательной для нас радиотишине важнейшей будет возможность поддержания связи, хотя бы только оптической, чем вероятный риск, что нас обнаружат. Впрочем, — добавил я, пожимая плечами, — если по тому шуму, который мы создали при посадке, они не взяли нас на мушку, то это значит, что мы можем станцевать перед ними канкан — так и так ничего не заметят.

— Именно, — прошипел Фрос, — если… Ну, хорошо! — бросил он уже другим тоном, как бы отвечая самому себе, — открывая зонтик.

Я перенес взгляд на экран. Контуры пейзажа внезапно поползли, заволновались, после чего приблизились, наполнились цветами. Рельеф территории приобрел новую перспективу, на склонах горных хребтов заблестели невидимые до той поры скальные останцы, ледники и пятна растительности. Исследование окружения приняли на себя мощные кольцевые фотоантенны «Рубина». Мы могли теперь это себе позволить без опасений, что приемники, установленные на ближайшей планете, перехватят лидаровые конуса наших локаторов. Дальнейшая конспирация могла принести больше вреда, чем пользы. Было, впрочем, более чем сомнительно. смонтировали ли жители системы на этой планете какие-либо перехватывающие устройства. Их собственная раса насчитывала не более чем полтора миллиона жителей, они развернули едва лишь пару урбанизированных центров, и пройдут наверняка сотни лет, прежде чем демографические давления пробудят в них дух исследования… Даже если именно благодаря ему они оказались в этой системе.

Так. Все это правда, если не принимать во внимание мелочи. Факт, что оставленный на этой земле земной исследовательский и наблюдательский пост замолчал четыре года назад. Умолкли, чтобы отозваться пеленгационным кодом точно в тот момент, когда «Рубин» входил в верхние слои атмосферы этого мира.

Ни минутой раньше! Мота был прав.

Этот передатчик не привел в действие ни один из членов персонала станции, то есть бывшего персонала.

Наше задание было простым. Детски простым. Принять станцию. Перенять на ближайшие десять лет обязанности наблюдателей при первой галактической колонии Земли. Скажем, бывшей колонии. Что до окончания службы предыдущей смены? Ну и что? Очевидно, если бы при случае, в свободную минуту удалось бы установить что, собственно, приключилось с нашими предшественниками, никто не имел бы ничего против. Только так! Совершить посадку, подплыть к станции, установленной в прибрежной зоне южного океана на четвертом континенте, привести в действие связь исследовательскую аппаратуру и приступить к обычным занятиям. А что касается той тройки… Что ж, если они мертвы, то и так ничем им не поможешь. Нигде не сказано, что мы должны безусловно разделить их судьбу. Но если бы их здесь не было — ни живых, ни мертвых… да, тогда дела могли немного усложниться.

Довольно! Известно, что мы полетели так или иначе. Люди достаточно хорошо знают свою историю и себя, чтобы оставить в покое жителей звезды, которые, когда-то, улетая с Земли, забрали с собой наследство всех поколений материнской цивилизации.

— Идем, Мур, — бросил Мотра, протискиваясь в сторону корридора.

Я машинально проверил состояние энергетических центров индивидуальной аппаратуры и преобразователя излучателя.

Фрос повернул голову. Он производил впечатление, что его не интересует ничего, кроме результата, появившегося на экране сумматора. Я мог бы верить, что он хотел бы пойти с нами, что, по всей видимости, не имело значения. Как логик-кибернетик, отвечающий за связь и бортовые информационные системы, он знал, где его место. Впрочем, он еще находится достаточно. Если успеем.

Прошло добрых несколько минут, пока над дверью люка блеснул зеленый свет. Атмосфера как в лаборатории. Девяносто девять процентов двуокиси углерода!

Люк отворился бесшумно. Я сделал шаг вперед и стал на полукруглой платформочке лифта. Я смотрел все то время под ноги. И только под ноги.

Наушники затрещали. Мота откашлялся и буркнул что-то невразумительное.

— Что ты говоришь?

— Панцирь, — пробормотал он, показывая головой. Я присмотрелся к темно-поблескивающей обивке корпуса. Лифт плавно двигался вниз, пятна и следы сажи на панцире, оставшиеся после приземления в атмосфере, сливались в короткие рваные полосы. Их было немного.

— В порядке, — сказал я.

— Именно, — пробормотал он.

Я понял и перестал интересоваться кораблем. Внезапно мне показалось, что внешний микрофон принес далекий отзвук сирены. Я быстро осмотрелся и увидел сползающий с ближайшего возвышения на местности, кружащийся клуб мелкой пыли. Это только ветер.

Платформа мягко притормозила и остановилась в нескольких сантиметрах над поверхностью земли. Я машинально выпрямился и стал на отполированной выхлопом скале. Не оглядываясь, я сделал несколько шагов назад — вперед.

— Подожди, — донесся до меня голос Моты, он добавил. — Проверим направление.

Я остановился. Медленно, словно наводлазерный излучатель на цель, я поднял голову и посмотрел в небо.

Его не было. Над нашими головами висела рельефная карта, плохо повешенная и грубо уменьшенная. Она была везде. В радиусе нескольких километров местность казалась плоской. Но из-за верхушек ближайших гор торчали склоны следующих. За ними тоже были горы, видные уже от подножья. Дальше, а точнее, выше земли поднималась во всех направлениях. Плохо сказано — земля. За каким-то там очередным горным хребтом светлел простор океана. И также не простор. Его противоположный берег, видный как на ладони, перекал вид уже над нашими головами и шел дальше, сходящийся полукружьем к зениту.

Горы начинали свисать пиками как сосульками, невероятно резко демонстрируя рельеф долин и граней, ледников и потоков, словно на самом деле речь шла об оригинальной росписи или рельефе, украшающим купол строения, возведенного людьми, а не пейзаж противоположного полушария планеты. Эти висящие в зените океаны и континенты на самом деле отделяли от смотрящего расстояния не в сотни, а в тысячи километров. Планета по величине не уступала Меркурию.