Василий Песков - Белые сны

• Название: Белые сны
• Автор: Василий Песков
• Издательство: «Мысль»
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1991
• ISBN: 5-244-00492-1

---

Гнезда Адели строят там, где есть среди льдов хотя бы маленький островок. В декабре еще часто бушуют вьюги. Случается вся колония заметается снегом. Ничего, сидят. Мелкие камешки для гнезда поставляет возлюбленный. Его поведение в это время потешно. Спускается вниз по уступу, с самым невинным видом идет мимо гнезд, смотрит по сторонам, щурится от низкого солнца. Но вот одна пингвиниха зазевалась – и в ту же секунду воришка хватает из гнезда камень. И куда делась походка вразвалку – деловито мчится к подруге. Та благодарно принимает строительный материал. И супруг уже снова отправился за добычей – снова походка, как у невозмутимо-равнодушного человека, решившего прогуляться. Добытчику невдомек: пока он фланирует по колонии, из гнезда на котором сидит подруга, таким же образом камни уносят другие гуляки. А самка прилежно сидит на гнезде. Иногда из снега торчит одна голова – сидит. Привязанность к луночке из камней поразительная. Аккуратно я выкатывал из гнезда яйца и клал с птицей рядом. Сидит. Я отходил полагая: наседка вернет на место свои сокровища. Нет, яйца лежат перед носом, а птица упорно греет пустое гнездо. Отклонение от нормы? Нет, точно так же вели себя три другие наседки.

В гнезде у Адели всегда два яйца. Из некоторых к концу декабря уже появились птенцы – маленькие, беспомощные но одетые плотным пушком.

Так же как и малыши императорских пингвинов, птенцы Адели сначала греются под животом матери, потом сбиваются в плотные «детские сады». И корм такой же – полупереваренная кашица из зоба взрослых пингвинов. Интересно наблюдать выход аделек из моря на лед. Под водой они разгоняются и вылетают на льдину свечой. Приземляются столбиком прямо на лапы. Напуганные в воде леопардом, Адели вылетают на лед ошеломляющим десантом. Только что было кругом пустынно и голо, и вот уже как будто семечками посыпали лед – целая сотня Аделей.

Под Новый год к елке в кают-компанию мы с одним затейником решили доставить пингвина. Связали себя веревкой, взяли в руки шесты на случай трещин и отправились к острову Хасуэлла. Видим, спешит навстречу один особенно любознательный пингвинишка. Так спешит, что падает на живот и, как ладья, загребая веслами-ластами, ну прямо несется по гладкому льду. Остановился у самых ног. Поднялся столбиком, разглядывает – кто такие? И угодил к нам в мешок.

Под елкой аделька вел себя осмотрительно-робко. Только вертел головой и не пытался выскочить из-за картонного заборчика. Но когда открыли бутылки с шампанским, когда каюта наполнилась дымом от сигарет, аборигену Антарктики сделалось плохо – раскрытым клювом глотает воздух, прыгает, верещит. Вынесли бедолагу наружу. Секунды две всего соображал, каким курсом следует улепетывать. «Ну будет теперь рассказов на острове Хасуэлла…»

В новогоднюю ночь было много хороших тостов. Кто-то предложил выпить и за пингвинов. Забавные птицы делают пребывание человека в пустыне менее тяжким. Человек видит рядом с собой жизнь. А это очень много значит для человека.

Старик, Волосан и другие

В кают-компании зашла речь о собаках. «А вы знаете историю на станции Сева?..»

Японская станция Сева приютилась на антарктическом острове в двух тысячах с лишним километров от Мирного. Там жили одиннадцать зимовщиков и пятнадцать ездовых собак. На станцию двигалась смена. Но ледокол «Сойя» сломал во льдах винт и запросил по радио помощи. Американский корабль вывел «Сойя» из ледовой ловушки. О высадке смены нечего было и думать – на станции кончились продукты, а аварийный запас унесло вместе с айсбергом, на который продукты выгрузили. Надо было спасать людей.

Портилась погода. Легкий американский вертолет сумел два раза приземлиться на острове. Одиннадцать зимовщиков удалось вывезти на корабль. Третий раз вертолет с корабля подняться не смог. Пришлось бросить имущество, приборы, и самое главное – на привязи осталось пятнадцать собак.

В японской печати поднялась буря. Общество покровителей животных требовало суда над полярниками. 6 июля 1958 года в городе Осака поставили мраморный памятник: «Пятнадцати лайкам, погибшим от голода в Антарктиде».

Через год японцы вернулись на станцию Сева. Радость и удивление! Навстречу вертолету, приветливо махая хвостами, бежали две лайки. Уцелевшие псы оборвали привязи, питались пингвинами. Ровно год собаки жили в Антарктиде без человека.

Пять собак живут в Мирном. Характеры разные, как у людей. Пожалуй, только Малыш и Мирный имеют сходство – оба глупы и трусливы. Дерутся по пустякам, а в большой драке ждут, когда объявится слабый, на него и кидаются. Оба ласковы и безобидны. Их терпят и даже любят. Считают: глупость с возрастом у собаки проходит. Ссылаются на Механика, который будто бы тоже не слыл Сократом.

– Механик!

Из-под снега вылетает здоровый пес, крутит хвостом, ждет мяса или хотя бы ласки. Механик не знает: его позвали для того, чтобы новый человек увидел его собачью слабость.

– Волосан!

При этом слове Механик кидается в ближайшую щель. Через минуту он понимает, что его обманули – Волосана поблизости нет. Вылезает и понуро идет в домик к механикам. Это лучшее место в поселке. Под лестницей ворох пакли. Лежи, размышляй. Проходят пахнущие соляркой люди, треплют загривок шершавыми пальцами. Тут всегда найдешь защиту от Волосана. Весь поселок души в Волосане не чает.

Сашка Дряхлов, радист с передающей станции, приходит обедать с жестяным ведерком. Ведерко для Волосана. Выйдет, приставит два пальца к губам. На свист от дома с антеннами отрывается темная точка. Точка растет, растет и превращается в сильного и красивого Волосана. Последний прыжок через яму, и пес упирается лапами в Сашкину грудь.

– Волосан, Волосанчик…

Собака падает около ног. Катается по снегу, вьется вьюном, лижет Сашкину драную куртку.

– Волосан! – Пес прыгает через Сашкину руку. Прыгает столько раз, сколько Сашка захочет.

– Волосан, а ну покажи, как ораторы…

Прыжок на стул. Передние лапы – на спинку. Заливистый лай под хохот зрителей. Потом кто-то почти шепотом говорит:

– Механик!

Волосан поднимает шерсть на загривке, горящими глазами ищет Механика.

Два пса смертельно враждуют. Механик при встречах прячется. А если не успевает, схватка – разнять невозможно. Не меньше как по десятку рубцов носят на теле эти враги. У Механика сверх того порвано ухо. Вражда между собаками грозила перейти на механиков и радистов. Решили от греха Механика увезти. Его покровители загрустили, но спорить не стали. С ближайшим самолетом собаку отправили на станцию Молодежная. Осталось в поселке четыре пса: два молодых глупыша, Волосан и Старик.

Старика не увидишь в поселке. По причине преклонных лет и плохого здоровья определен сторожем на свинарник. Покорно живет с хавроньями рядом.

Очень стар. Глаза слезятся, голоса совсем нет. Брехнуть разок для порядка – и то сил уже не хватает. Целый день лежит у двери свинарника. Тепло. Полная чашка еды. Глядит, как носится Волосан, как бегают два глупыша. Эх, сигануть бы по синим сугробам – нет, болят кости… Эти трое, что они знают? Родились тут, в Антарктиде. А Старик многое повидал. Лобастая голова лежит на сильных когтистых лапах. Многое помнит лохматая голова! Люди вот приезжают и уезжают. Восемь лет – восемь экспедиций. Каждый год новые люди. А он все восемь лет беспрерывно. Такого срока никто в Антарктиде не был. Ни собаки, ни люди. И вот теперь в сторожах. А было время… А может, сон, может, такого в собачьей жизни и не было? Но как же не было! Рубец на правом бедре – это же в самолете схватка. Да-а… Какие псы, какие товарищи были! Один остался от всей упряжки.

Родился Старик на Чукотке, в доме охотника. Снег и лед с самого детства. Но там и лес был. Летишь в упряжке мимо темной лесной стены. Выстрелы. Пахучий костер. Оленье мясо. Сон на снегу. И снова бег по бугристому снегу, крик: «Улю-лю-лю-лю!..» Он скоро нашел свое место в упряжке. Был он сильным и умным. Охотник быстро понял, кого будет слушать упряжка, и поставил Старика вожаком. Тогда у него было другое имя. Какое? Теперь он не помнит. Он помнит: к охотнику пришел человек. Повесил около двери шубу с чужими и незнакомыми запахами. Долго горела лампа. Охотник не хотел продавать вожака: что за охотник без хорошей собаки!

И все-таки люди договорились.

После дороги по незнакомым местам вожак увидел стаю чужих, таких же рослых собак. Он и тут нашел себе место. Это стоило страшной раны около шеи. Но соперник остался лежать на снегу. А потом стаю подтолкнули по лесенке к двери странного сооружения с отвратительным запахом. То был самолет, и он полетел. Первый раз вожак узнал тошноту. Потом прошло. Вся стая робко сидела возле окошек.

«Ах, какие умницы, сидят как будто всю жизнь летали», – сказал молодой штурман и кинул крайней собаке юколу. Откуда штурману было знать, что нельзя одной собаке бросать юколу. Полетела шерсть в самолете. Стая свалилась в один ком возле двери летчиков. Если бы не вожак, разметавший зубами озверевшую стаю, штурман не увидел бы больше своей любимой невесты.