Сергей Павлов - Мягкие зеркала

• Название: Мягкие зеркала
• Автор: Сергей Павлов
• Жанр: Романтическая фантастика

В первой книге повествуется о группе космодесантников, которые во время разведки лунной системы Урана неведомо как приобрели необычные, совершенно экзотические свойства, во многом изменившие их человеческую сущность. По возвращении на Землю космодесантники-экзоты попадают под наблюдение Международной службы космической безопасности. Ее сотрудникам предстоит распутывать клубок загадочных противоречий. Однако не только сюжетная острота отличает роман. На страницах первой и второй книг автор дает увлекательные зарисовки перспективы развития пилотируемой космонавтики и в присущей ему реалистической манере развертывает перед читателем живописные широкоохватные панорамы осваиваемых людьми лун и планет Внеземелья.

---

«Стоп!» – в ошеломлении подумал Андрей и каким-то неосознанным, спазматическим, что ли, усилием вернул себя в обычное состояние. Приказал бытавтомату дать на «окно» ночной пейзаж зимнего леса. Глядя в сумрак потемневшего потолка, он поймал себя на том, что возврат в обычное свое «нормальное» состояние нервов и чувств не успокоил, то я не обрадовал. Было грустно.

Пытаясь отвлечься от новых для себя ощущений, он спросил:

– Тринадцать-девять, кто сменил твой индекс на двенадцать-одиннадцать?

– Операторы центрального информбюро.

– Да, разумеется... Когда сменили?

Бытавтомат назвал число, месяц, год.

– Вот как, – проговорил Андрей. – А сегодня какое число?

Автомат ответил.

– Месяц? – добавил Андрей.

Автомат ответил.

Андрей усмехнулся.

– Год?

Автомат ответил и выразил сожаление, что сведениями о названии эры не располагает.

Андрей мысленно вынес бытавтомату каюты приговор: «Ремонтировать надо. Или менять». Он попытался вообразить себе двенадцатилетнюю Лилию, но ничего из этого не вышло. И когда тело стало проваливаться луда-то в мягкую белизну, он расслабился и успел подумать: «За восемь с половиной лет я могу позволять себе роскошь один раз нормально поспать».

...Лавина несла его в узкий проран между обледенелыми скалами. Это было не страшно. Он бежал в бурном снежном потоке навстречу ветру и громко смеялся. И гордо кричал, перекрывая гул грозной стихии: «Старт! Старт, дикая кошка, старт!» – и знал, что непременно поднимется в воздух, и видел, как падают в пропасть обломки утесов, и ступни быстро бегущих ног его были больше этих обломков. Ветер подставил ему свою упругую грудь – он взлетел и, смеясь, распростер напряженные под напором воздушного потока руки над клубящимся снежной пылью ущельем, и белые вершины Гималаев постепенно становились ниже траектории его полета, а над вершинами расцветала исполинская снежная роза...

В такой позе он и проснулся. В воздухе, под потолком. Внизу белел квадрат постели. Но едва Андрей осознал, что невесомости-нет, что с полем искусственной гравитации все в порядке, загадочная подъемная сила моментально иссякла и амортизаторы дивана с шипением приняли на себя увесистого пилота.

Андрей ошарашенно сел, ощупал грудь, руки, колени. Посмотрел на розовые цифры часового табло. Он спал всего полчаса, но чувствовал себя-прекрасно.

– Тринадцать-девять... – произнес он формулу обращения. Собрался было распорядиться насчет привычной одежды, однако раздумал. Какая будет одежда – это теперь не имело значения. Кто-то подбросил ему в гардеробную пакеты с формой космодесантника отряда «Снежный барс». Пусть так и будет. Андрей Тобольский, бывший первый пилот бывшего суперконтейнероносца «Байкал», со спокойной совестью может носить форму «Снежного барса».

Тем более что суперконтейнероносец «Байкал» перестал, очевидно, существовать. База... «Япет-орбитальный»...

– Вам что-нибудь нужно? – спросил автомат.

– Да, – проговорил Андрей. – Мне много чего теперь нужно...

8. Светлана

– Здравствуйте. Кому я тут понадобился, кто хотел меня видеть?

Андрей окинул взглядом гостиную Грижаса (с той поры ничего здесь не изменилось), посмотрел на молодую русоволосую женщину, забравшуюся с ногами в широкое кресло. Женщина сидела у пылающего камина.

– День добрый, – приветливо ответила она. Высвободив руку из-под белой шали тончайшей вязки, указала на кресло рядом: – Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее.

Он сел. Потянулся к теплу, чувствительно исходящему от огня на несгораемо-вечных поленьях. Незнакомка словно бы чего-то ждала. Он покосился в ее сторону. Она улыбнулась – в серых глазах дрожали язычки каминного пламени, – сказала:

– Я чувствую, мне пора представиться. Светлана Аркадьевна Фролова, бывший практикант-медиколог базы «Титан-главный», в настоящее время – медиколог базы «Япет-орбитальный».

– Очень приятно, – сказал он. – Андрей Васильевич Тобольский, бывший пилот, в настоящее время – экзот. И, может быть, даже с приставкой «супер»...

– Хотелось бы, чтобы вам действительно было очень приятно.

Он взглянул на нее.

– А можно, я буду называть вас просто по имени? – вдруг спросила она.

– Сделайте одолжение.

– Но только в обмен на ваше согласие тоще называть меня просто Светлана.

– Считайте, Светлана, мое согласие вы получили.

– Спасибо. Так мне будет легче беседовать с вами на равных, – пояснила она.

– Я понимаю.

– И давайте сразу примем за аксиому: приставка «супер» у вас, Андрей, без всяких «может быть». Истины ради: комплекс присущих вашему организму экзотических свойств уникален. И хорошо, что это известно теперь и вам самому. Вы не напрасно экспериментировали над собой почти сутки...

– А вы, конечно, за мной наблюдали. – Андрей покивал.

Светлана слабо улыбнулась:

– Заглядывать в мемориальную каюту волен каждый.

– При том нетрудно было заметить, что в момент моего появления мемориальная каюта превратилась в жилую.

– Вашего появления... В этом все дело. Надо было понять, кто вы.

– Даже так? Ну я... каков итог?

– Благополучный, одним словом.

– То есть по крайней мере я могу надеяться, что вы не собираетесь меня физически уничтожать?

Серые глаза Светланы расширились.

– Вы... всерьез? – спросила она недоверчиво.

– Вполне.

– Я понимаю... вы раздражены, однако... простите, Андрей, ваша досада выглядит несколько... экстравагантно.

Он не ответил. Смотрел на огонь.

– Будьте со мной откровенны, Андрей.

– Я говорю то, что думаю. Этого мало? – Он продолжал смотреть на огонь.

– Мало. Нужна доверительность в отношениях. Судя по всему, нам с вами предстоит общаться, и... и недоверие друг к дату может превратить такое общение в пытку.

– А вам не приходило в голову, что вы уже отравили мне радость возвращения заговором молчания?

– Чем? – не поняла она. – Заговором?..

– На протяжении суток я никому здесь не был нужен.

– Ах да, ведь вы же ничего не знаете...

– Виноват. Меня приветливо встретили, толком все объяснили.

– Андрей, – перебила она, – не надо иронии. Давайте во всем разберемся спокойно, по-деловому. А главное – по порядку. Допустим, я скажу вам, что за любым, кто появляется на борту базы, в принципе мы должны наблюдать не менее двадцати двух часов. Если, конечно, хотим отделить зерно от плевел со стопроцентной гарантией... Это мое сообщение не вызывает у вас категорического протеста?

– Продолжайте.

– Я сказала: «должны наблюдать». Но мы уже устали от бесконечных наблюдений, сопоставлений, экспериментов, анализов, и на практике привыкли больше доверять опыту, чутью. За восемь лет можно многому научиться. Мне, к примеру, достаточно только взглянуть и... Вероятно, вам трудно следить за моим рассказом?

– Да, но вы продолжайте. Пока мне ясно одно: мое появление здесь после восьми... ты... восьми лет отсутствия – событие для вас вполне заурядное.

– Не совсем так, – возразила она. – Точнее – совсем не так.

– Тогда я ничего не понимаю, – сознался Андрей.

– Я объясню. Дело в том, что ваше внезапное возвращение – случай уникальный, но, к сожалению, здесь он был воспринят именно как событие заурядное. Кроме меня – никто... Впрочем, тут есть своя логика. Ведь появились вы необычайно эффектно: из облака снежного выброса, верхом на лавине, машину вашу трудно было узнать. Десантники южного штурм-лагеря и моргнуть не успели – вы уже были в ангаре «Япета-орбитального». То ли вы не замечали их попыток обратить на себя ваше внимание, то ли...

– А вы загляните в ангар и полюбопытствуйте, на чем я прилетел. Вдобавок у меня кончился кислород.

– Как все совпало!..

– Что совпало?

– Ваше совершенно неожиданное появление, странное поведение на Япете и вдобавок это... Дежурные, которые осматривали ваш устаревший, лишенный даже признаков кислородного обеспечения скафандр, без колебаний приняли вас за эфемера. Ничего удивительного...

– За кого меня приняли? – не понял Андрей.

– За эфемера. Экзот довольно долго может не дышать, но вообще без кислорода обходиться не может. К тому же, в отличие от эфемера... – Она взглянула на Андрея и сама себе скомандовала: – Стоп! Я вижу, этот термин вам незнаком.

– Смысл его я улавливаю, но применительно к человеку слышу впервые.

– Нет, к людям термин «эфемер» неприменим... Вот видите, как бывает, когда пытаешься объяснить все сразу. – Она смущенно улыбнулась, потерла пальцами виски. – Я совсем упустила из виду, что к тому времени, когда вы познакомились с Копаевым, о способности экзотов производить матрично-эфемерные копни функционеры МУКБОПа начинали только догадываться. И конечно, не знали, что эфемерные копии могут существовать лишь от полутора до двадцати двух часов – не более того. Свое существование все эфемеры заканчивают одинаково: быстро деформируются – как бы оплывают – и затем уже спокойно тают лужицей блеска... Первое время нам было очень не по себе. Потом привыкли. Привыкли к частым визитам субъектов в блестящих одеждах, острота реакции притупилась. Вплоть до того, что иногда только взглядом скользнешь – и мимо него, сердешного, дальше...