Роберт Уилсон - Глаз в пирамиде

• Название: Глаз в пирамиде
• Автор: Роберт Уилсон
• Издательство: Издательский дом «София»
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-9550-0833-0

Секс, наркотики, рок-н-ролл, бунт, просветление, тайное правительство, культ Богини, чикагские гангстеры и анархисты, калифорнийские хиппи, Атлантида, убийство Кеннеди, искусственный интеллект, масоны, Багз Банни, желтая подводная лодка, Дон Хуан, разумные дельфины, Тимоти Лири, мафия, Политбюро, угроза ядерной войны, психоделические инициации... Множество сюжетных линий, развивающихся в многомерном завтрашне-сегодняшне-вчерашнем мире, образуют сложную ткань знаменитого «культового» романа — большого и запутанного, увлекательного и странного, порой жуткого, порой смешного, как сама жизнь. Таинственное общество иллюминатов много веков осуществляет главный в мире Заговор, для которого все остальные заговоры — лишь прикрытие. Одному из героев этой книги предстоит стать верховным Иллюминатусом...

---

Где мы? Я же говорил, в пяти часах — к западу, если быть точным. Так вот, в то самое мгновение, когда Говард делает сальто над Атлантидой, здесь туристка по имени Саспарилла Годзилла, из Симко, провинция Онтарио (имевшая несчастье родиться человеком), выполняет крутое пике: падает носом в землю без чувств. Мы в Мехико, в парке Чапультепек, рядом с Музеем антропологии, и остальные туристы очень сочувствуют бедняжке. Позже она говорила, что во всем виновата жара. Не столь искушенная в важных вопросах, как Нкрумах Фубар, она никому не сказала, да и сама сразу забыла о том, что на самом деле сбило ее с ног. В Симко люди всегда говорили Гарри Годзилле, что ему досталась очень благоразумная жена, то есть Саспарилла, а в Канаде (как и в Соединенных Штатах) считается благоразумным скрывать некоторые факты. Впрочем, пока что лучше, наверное, не называть это фактом. Давайте просто скажем, что она увидела — или ей показалось, что увидела, — зловещую гримасу, исказившую лицо гигантской статуи Тлалока, бога дождя. Никто из Симко ничего подобного раньше не видал. И впрямь, чего только в жизни не бывает.

И если вы думаете, что случай с бедной женщиной был единичным, то советую вам почитать записи практикующих психиатров за тот месяц. Резко увеличилось количество сообщений о чрезмерной тревожности шизофреников в психиатрических больницах и маниях на религиозной почве. Самые обычные мужчины и женщины приходили на прием, чтобы пожаловаться на глаза, которые за ними повсюду следят, на каких-то существ в капюшонах, проходящих сквозь запертые двери, на фигуры в коронах, отдающие неразборчивые приказы, на голоса якобы от Бога или от Дьявола — в общем, на всякую чертовщину. Но, конечно, здравомыслие требует объявить все это отголосками трагедии Фернандо-По.

Телефон зазвонил в половине третьего ночи 24 апреля. Тупо, глухо, немо, слепо я нащупываю в темноте тело, личность, задачу.

— Гудман, — говорю в трубку и приподнимаюсь на локте: до сих пор не совсем вернулся из своего далека.

— Взрыв и убийство, — сообщает электрический бесполый голос.

Я сплю голым (уж простите) и потому записываю адрес, одновременно натягивая трусы и брюки. Шестьдесят восьмая восточная улица, около здания Совета по международным отношениям.

— Еду, — говорю я и вешаю трубку.

— А? Что там? — бормочет с постели Ребекка.

Она тоже обнажена, и это вызывает очень приятные воспоминания о том, что происходило несколько часов назад. Наверное, кто-то будет шокирован тем, что мне уже за шестьдесят, а ей всего двадцать пять. И я знаю, что факт нашего супружества никак не спасает положения.

Для моего возраста у меня неплохое тело, и, увидев Ребекку (все простыни сбились в сторону), я снова убеждаюсь в том, что мое тело в полном порядке. В сущности, в этот момент я даже не помню, что был распорядителем манежа: от сна осталось лишь смутное эхо. Я самозабвенно целую ее в шею, потому что она моя жена, а я — ее муж. И даже если я при этом инспектор убойного отдела Северного округа, сейчас уже сама идея о том, что я чужой в этом теле, вместе с моими снами растаяла в воздухе. В прозрачном воздухе.

— Что? — переспрашивает Ребекка, все еще не проснувшись.

— Опять придурки-радикалы, — отвечаю я, натягивая рубашку; сейчас, когда она в полубессознательном состоянии, сойдет любой мой ответ.

— М-м, — бормочет она удовлетворенно и снова проваливается в глубокий сон. Я ополаскиваю лицо — в зеркале усталый пожилой человек — и провожу по волосам расческой. Как раз есть время подумать о том, что до пенсии осталось всего несколько лет, вспомнить иглу для подкожных инъекций и день в Кэтскиллсе с моей первой женой Сандрой, когда там еще был чистый воздух... так — носки, туфли, галстук, шляпа... и ты никогда не перестанешь скорбеть... как я ни любил Ребекку, никогда я не переставал скорбеть по Сандре. Взрыв и убийство. Что за сумасшедший мир! Вы помните те времена, когда в три часа ночи еще можно было проехать по Нью-Йорку без дорожных пробок? Те времена давно прошли. Дороги забиты грузовиками, которым запрещается ездить днем. И все делают вид, будто верят, что к рассвету воздух очищается от выхлопных газов. Папа, бывало, говорил: "Сол, Сол, они сделали это с индейцами, теперь они делают это сами с собой, дурные гои". Папа уехал из России, спасаясь от погромов 1905 года, и я подозреваю, что до отъезда он успел многое повидать. Тогда он казался мне старым циником, теперь я и сам выгляжу циником в чьих-то глазах. Есть ли в этом какой-то смысл или закономерность?

Взрыв произошел в одном из старых офисных зданий, где вестибюли неизменно отделаны в этаком прянично-готическом стиле. Зайдя внутрь при тусклом предутреннем свете, легко представить себя Чарли Чаном в музее восковых фигур — атмосфера соответствует. Едва я вошел, как в нос ударил странный сильный запах.

Полицейский, слонявшийся по вестибюлю, вытянулся, узнав меня.

— Весь семнадцатый этаж разворотило и частично восемнадцатый, — сказал он. — И еще здесь, на первом этаже, зоомагазин. Какая-то причуда физики. Других повреждений внизу нет, но взрывной волной разбило все аквариумы на первом. Отсюда и запах.

В тени нарисовался силуэт Барни Малдуна, старого приятеля с внешностью и манерами типичного голливудского копа. Крутой мужик, и далеко не такой глупый, каким любит прикидываться, иначе не стал бы начальником взрывного отдела.

— По твоей части, Барни? — поинтересовался я.

— Похоже на то. Трупов нет. Тебя вызвали потому, что на восемнадцатом этаже сгорел портновский манекен. Первый подъехавший наряд в суматохе принял его за человеческое тело.

(Подождите — кричит Джордж Дорн...)

Лицо Сола осталось невозмутимым; надо сказать, поклонники покера из Полицейского Братства давно отказались от попыток что-нибудь прочесть на этой бесстрастной талмудической физиономии.

Как Барни Малдун, я прекрасно понимал его. Сам с превеликим удовольствием скинул бы это дело на смежный отдел, будь у меня такой шанс, и поспешил бы домой к прелестной невесте вроде Ребекки Гудман. Я ухмыльнулся, сверху вниз глядя на Сола, — сейчас при его росте он просто не попал бы в полицию, но в пору его молодости правила были другими, — и тихо добавил:

— Хотя, возможно, и для тебя тут работенка найдется. Сол вытащил трубку и, набивая ее, спокойно произнес:

— Вот как?

— Сейчас, — продолжил я, — мы как раз запрашиваем списки пропавших без вести, и, если мои опасения подтвердятся, дело в кон це концов окажется на твоем столе.

Он чиркнул спичкой и начал раскуривать трубку.

— Пропавший в такое время суток... возможно, найдется средиживых... поутру, — изрек он между затяжками.

Спичка погасла, и тени вернулись туда, где им никто не мешает.

— Или же, как в нашем случае, не найдется, — сказал Малдун. — Его нет уже три дня.

— Ох уж этот мне большой ирландец с деликатностью слона, — устало ответил Сол. — Не морочь голову. Что там у тебя?

— В офисе, который взорвали, — объяснил Малдун, явно радуясь возможности разделить с кем-нибудь неприятности, — находилась редакция журнала «Конфронтэйшн». Это вроде как леваки, так что, по-видимому, взрыв устроили правые, а не левые. Интересно, что мы не застали дома редактора журнала, Джозефа Малика, а когда мы позвонили одному из его заместителей, как ты думаешь, что он сказал? Малик исчез три дня назад. Это подтверждает и его домовладелец. Он сам его искал, потому что Малик, несмотря на запрет, завел в квартире собак, и соседи жалуются. Так вот, если человек пропадает, а затем его офис взрывают, мне кажется, тут есть некоторый интерес для убойного отдела, как ты думаешь?

Сол фыркнул.

— Может быть, есть, а может, и нет, — отозвался он. — Я еду домой. Утром посмотрю сводку по пропавшим без вести.

Неожиданно подал голос полицейский.

— Знаете, что меня тут беспокоит больше всего? Египетские ротоноски.

— Как вы сказали? — переспросил Сол.

— Зоомагазин, — пояснил полицейский, махнув рукой в дальний конец холла. — Я осмотрел место происшествия, так вот: у них была одна из лучших коллекций аквариумных рыб во всем Нью-Йорке. Даже египетские ротоноски... — взглянув на лица обоих детективов, он, запинаясь, добавил: — Если вы не коллекционируете рыб, вам этого не понять. Но, поверьте, египетскую ротоноску в наше время не так легко достать... и все они до единой сдохли.

— Ротоноски"? — переспросил Малдун.

— Да, видите ли, они носят мальков во рту в течение нескольких дней после рождения и никогда, никогда их не проглатывают. В этом прелесть аквариумистики: начинаешь ценить чудеса природы.

Малдун и Сол переглянулись. Помолчали.

— Как приятно, — сказал наконец Малдун, — что в наше время вполиции так много образованных людей.

Дверь лифта открылась, и оттуда, с металлической коробкой в руках, вышел Дэн Прайсфиксер, молодой рыжеволосый детектив из отдела Малдуна.