Тэд Уильямс - Гора из черного стекла

• Название: Гора из черного стекла
• Автор: Тэд Уильямс
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025949-2, 5-9660-0305-Х

Перед вами другой Уильямс. Не мастер фэнтези, но автор масштабной фантастической тетралогии «Иноземье» — саги о «виртуальной реке», связывающей множество миров — от великих империй прошлого до королевств, созданных воображением писателей. Перед вами — романы, вносящие новый смысл в само понятие «виртуальная реальность». Романы, в которых эпический полет воображения автора превращает в реальность самые невероятные человеческие фантазии.

В Иноземье вы можете стать кем угодно и где угодно!

---

Но даже столь привычные и приятные размышления не могли надолго отвлечь Дреда от его нового плана.

«А когда я стану богом, — думал он, — на кого я стану охотиться? На других богов?»

ГЛАВА 6 РОК И ЖЕСТОКИЙ МИР

СЕТЕПЕРЕДАЧА/РАЗВЛЕЧЕНИЯ: Психопатически агрессивен? Отлично!

(Обзор интерактивной игры «Мать со Змеиным сердцем IV: Мама знает лучше!»)

ГОЛОС: …Слава богу, компания «Приборы Ю Сак» отказалась от той ерунды, которую они использовали в своей игре МЗС III, где игроки теряли очки, если они калечили, насиловали или убивали невинных граждан. Долой! Мерзость должна быть мерзкой, так ведь? Ты начинаешь думать, кого убивать, кого нет, а в результате игроки останавливаются и думают, думают. Это что, веселье? Нельзя…

Пол Джонас схватился за обломок своей лодки и старался держать голову над поверхностью штормового моря. Он плохо понимал, где находится небо, не говоря уже о далекой Трое, и тем более не знал, как найти Черную гору. К стану его врагов присоединились и боги, а своих немногочисленных друзей он потерял.

«Если бы страдания превращались в деньги, — размышлял он, пытаясь откашлять морскую воду, пока не подошла следующая волна, — я был бы богатейшим человеком во всей этой дурацкой виртуальной вселенной».

Ночь тянулась бесконечно, она состояла не из минут и часов, но из тысяч коротких глотков воздуха между ударами волн. У него не было ни сил, ни возможности обдумать свои неудачи — единственный плюс теперешнего жалкого положения. Иногда Полу удавалось высунуть лицо из воды повыше, и тогда он засыпал, погружаясь в темноту на несколько секунд, и видел коротенькие сны. В одном из них отец, превратившийся в великана, склонился к Полу и сказал с омерзением: «Если ты вписываешь буквы бездумно, разве ты сможешь решить загадку?»

Из-за бликов на стеклах очков глаза отца были не видны — только светящиеся полоски, отраженные на линзах.

В другом сне Пол держал в руке какую-то блестящую вещь. Когда же он разглядел, что это перо птицы, то почувствовал прилив счастья и надежды. Пол понятия не имел, почему перо так действовало на него. Перышко было невесомым, как крыло бабочки. Во сне Пол старался держать руку неподвижно, но все-таки яркое сине-зеленое сокровище рассыпалось в радужный порошок.

«Что я натворил? — подумал он, когда сознание вернулось и волны снова стали хлестать. — Даже если это симуляция, почему я здесь? Где мое тело? Почему я все время прохожу какой-то странный квест, совершенно мне непонятный, будто я — дрессированная собака, которую заставили играть Шекспира?»

Ответ, конечно, не последовал, а отчаянная попытка Пола задавать себе вопросы начала превращаться в самозапугивание. Возможно, не существовало никаких «потому что», а имелся только бесконечный список «почему». А может быть, все его беды были просто несчастным случаем?

«Нет».

Глаза Пола были закрыты для защиты от соли, он болтался на волнах, как пленник, привязанный разбойником поперек седла. И тут несчастный скиталец понял: «Нет, это я снова плыву. Я сделал ошибку, но я пытался сделать что-нибудь. Это лучше, чем дрейфовать. Лучше».

«Я мучил женщину, — обвинила его другая часть его сознания, — заставил Пенелопу бояться за свою жизнь. Это хорошо? Может, лучше опять стать пассивным?»

Бесполезно спорить с самим собой, понял Пол, а вокруг была ночь, волны снова и снова заливали его, как в бесконечном спектакле адского мюзик-холла. Страдание всегда знает слабые места. Страдание всегда побеждает.

С рассветом дела Пола несколько поправились, по крайней мере его душевное состояние: Пол пришел к согласию со своими внутренними голосами и достиг какого-то примирения с самим собой. Он признал, что является самым жалким ничтожеством во Вселенной, но просил учесть особые обстоятельства: амнезию, ужас и смятение. Но окончательного решения не принял. По крайней мере, пока.

Как все это выглядело сейчас, если посмотреть его разъеденными солью глазами, — уже совсем другая история. Во все стороны тянулся пустой океан. Руки свело судорогой, и он вряд ли смог бы отцепиться от обломка, даже если бы захотел, но Пол предполагал, что это не может продолжаться вечно. Вот сейчас он отпустит деревяшку и позволит волнам, от которых так долго отбивался, поглотить себя.

Он уже совсем свыкся с мыслью о смерти, даже находил в ней утешение, когда увидел первые признаки близкой земли. Сначала она казалась лишь крошечной белой точкой на горизонте, похожей на миллионы пенных гребешков, но потом точка стала явно больше и выше любой волны, постепенно поднимаясь вверх к почти безоблачному небу. Пол смотрел на нее сосредоточенно, как идиот или художник, в течение часа, прежде чем, наконец, понял, что смотрит на вершину горы.

Он долго и мучительно отрывал одну руку от обломка, наконец, ему удалось разжать намертво сжатые пальцы и начать грести.

Остров приближался намного быстрее, чем должно было быть, и та часть Пола, которая не поддалась влиянию момента, поняла, что сама система ускоряет события, стараясь привести путника в нужное место побыстрее. Если это так, Пол не возражал против подобного отступления от реальности и был бы рад и еще большему ускорению.

Теперь он мог видеть, что вершина горы является высшей точкой целой гряды острых скал, обрамляющих естественную гавань. У подножия горы гордо раскинулся город — весь из каменных зубчатых стен и белых глинобитных домов. Но прилив тащил Пола мимо гавани и ее широкой дамбы к другому причалу: ровному светлому берегу с нагромождениями камней. Океан медленно и осторожно выталкивал его, впервые за долгое время давая ощущение, что разработчики или кто-то еще заботятся о несчастном. Пол видел поросшие оливковыми деревьями склоны холмов и город вдали. Мирный покой; невольные слезы наворачивались у него на глаза. Он обвинил себя в слабости — после событий на Итаке прошел лишь один день, — но не мог не почувствовать огромного облегчения.

Прилив пронес его мимо большого камня, стоящего в нескольких сотнях метров от прекрасного берега. Когда Пол миновал преграду, то с изумлением и радостью заметил людей на ближайшем берегу — это были молодые женщины, на вид стройные и невысокие, с копнами черных волос, их светлые одежды развевались в такт то ли игры, то ли танца. Он уже собирался их поприветствовать, пока его не прибило прямо в их круг и они не разбежались, испугавшись, но тут на солнце набежала туча, и гора, берег и океан потемнели. Девушки прекратили игру и посмотрели вверх. Вдруг мощный удар грома прокатился по небу, заставив их броситься к пещерам в поисках убежища.

Пол изумился — всего минуту назад небо было совершенно чистым, а сейчас над ним мчались черные тучи, окрашивая мир в мокро-серый цвет, полил дождь, капли — тяжелые, как камни. Откуда ни возьмись подул ветер, вздымая пену на гребнях волн. Пола с его обломком относило течением, сначала параллельно берегу, потом в сторону от него. Его не спасли ни попытки грести, ни отчаянные призывы, обращенные к грохочущим небесам, — беднягу снова несло в открытое море. Вскоре остров исчез позади. Перекрывая гром, раздался низкий, как последний регистр органа, смех Посейдона.

* * *

Когда шторм утих. Пол снова был в открытом море. Оглядываясь назад, он осознал неизбежность крушения только что родившейся надежды: это происшествие настолько соответствовало всем предыдущим, случавшимся с ним, что он даже не ощущал в себе гнева. К тому же у него оставалось сил лишь на то, чтобы держаться за обломок, да и тот казался теперь просто отсрочкой неизбежного.

«Я не знаю, что я совершил, но мне кажется, я не сделал ничего настолько ужасного, за что можно бы так наказывать».

Пальцы сильно свело, и даже беспрерывно меняя их положение, Пол не мог утихомирить боль. Он чувствовал, что с каждым накатом холодной соленой волны, с каждым подъемом и падением, пальцы все больше и больше ослабевают.

— Помогите! — крикнул он небу, захлебываясь морской водой. — Я не знаю, что я сделал, но все равно сожалею об этом! Помогите! Я не хочу умирать!

Как только его онемевшие пальцы разжались, море вокруг тотчас успокоилось. Он увидел мерцающую фигуру, бестелесную, но легко узнаваемую: облако, сотканное из переливающегося света, заменяло ей крылья, она вся источала свет, паря над притихшей гладью океана. Пол изумленно смотрел на нее, беспомощный, еще не веря, что не умер и что это видение не последний дар утопающему.

«Пол Джонас, — женщина-птица обратилась к нему спокойно и печально. — Я не должна здесь находиться. Мне… тяжело здесь. Почему ты не идешь к нам?»

— Я не знаю, что все это значит! — пролепетал он, стараясь не заплакать от злости. Хотя волны и утихли, его пальцы не отпускала судорога. — Кто ты? Кто такие «мы»? Как я могу к вам прийти, если я не знаю, кто вы?

Она покачала головой. Луч солнца проходил через ее фигуру, словно сквозь стеклянную вазу.