Стенли Уаймэн - Волчье логово

• Название: Волчье логово
• Автор: Стенли Уаймэн
• Издательство: Комета
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7116-0003-6

Эта книга посвящена временам, когда плащ и шпага были столь же неотъемлемой принадлежностью мужчины и дворянина, как честь и благородство.

---

Бросив взгляд украдкой, я в ужасе отвернулся.

— Зачем, — бормотал я, — зачем она это сделала?

— Ей ведь не удалось, как ты знаешь, увлечь сестру в дом Павана, где убить ее было бы легко. Безер, хорошо знавший мадам д'О, помешал этому. Вот тогда эта ужасная женщина вернулась с ножом, надеясь, что среди общей резни это убийство пройдет незамеченным и не будет расследовано, а Мирнуа будет молчать.

Мне нечего было сказать. Я был совершенно уничтожен, но поверил Круазету. Когда же в уме я сложил все факты, то увидел, что множество мелочей, на которых я не заострял внимания, подтверждали сказанное им. Основательны были и подозрения другого Павана. «Хуже Безера»? Да, в сто раз хуже. Насколько предательство хуже насилия, настолько безжалостное коварство змеи хуже свирепости волка.

— Когда ты ушел с ней, — тихо прибавил Круазет, — я подумал, что уже никогда не увижу тебя, Ан. Я считал тебя погибшим, и когда ты вернулся, наступил счастливейший момент в моей жизни.

— Круазет, — умоляюще проговорил я, чувствуя как запылали мои щеки, — давай никогда не будем говорить о ней.

И в течение многих лет мы действительно не делали этого. Но, Боже мой, сколько невероятного все же происходит в жизни! Ведь она встретилась нам вместе с тем жестоким человеком, с которым была связана ее судьба, в одну из самых роковых (и последних) минут своей жизни. Они встали поперек нашей дороги, и пришлые, неопытные мальчики, какими мы и были в действительности, лишь способствовали их гибели. Я часто спрашивал себя, что было бы, если я встретил ее при других обстоятельствах, в мирное время, во всем блеске ее красоты, и у меня находился только один ответ: я проклял бы этот день. Но Провидение благосклонно ко мне, ибо такие мужчины и женщины уже просто не существуют теперь. Они жили в дни ужасного раздора, смятения и борьбы и исчезли с ними, словно зловещие ночные птицы, покидающие поле былой битвы с первыми лучами солнца.

По утрам, в дороге, при солнечном свете, я невольно был в лучшем настроении и мрачные мысли не одолевали меня. Хуже было, когда закатывалось солнце. Мы продолжали путь до позднего времени, и тут меня спасал Луи, ехавший обычно рядом со мной и говоривший о своей возлюбленной. И как трогательно он говорил! Сколько последних его заветов должен был я передать ей! Как часто он вспоминал былое время, проведенное вместе в долинах Кайлю, когда все мы впятером играли и резвились как дети! Меня поражало то, насколько спокойно он мог говорить об ожидавшей его судьбе, не восставая против Провидения. Как он мог все время думать только лишь о Кит, о том, как пойдет ее жизнь, когда она будет уже одна!

Теперь я понимаю это. Смерть казалась ему близкой и естественной после того, как столько его друзей погибли столь неожиданно, без всякого морального приготовления к смерти. Она была для него как бы нормальным состоянием человека, а жизнь, напротив — исключением. Такое впечатление обычно производит на ребенка впервые увиденный покойник.

Как-то после полудня нам представился, как мне показалось, исключительно благоприятный случай для побега. Перед нами открылись Овернские холмы, и мы увидели слева от нас возвышающуюся над ними вершину Пюи де Дом. Вчетвером мы оказались позади кавалькады. Дорога представляла собой узкую тропу, проложенную по волнистой равнине, заросшей местами дроком и кустарниками. Последние из основной группы полдюжины всадников ехали на расстоянии четверти мили перед нами, и лишь двое — на таком же расстоянии позади нас. Мысль о побеге мелькнула у меня впервые за всю дорогу. Дикие Овернские холмы были столь близки к нам! Если бы смогли сохранить запас в четверть мили, то погоня вряд ли настигла нас до наступления темноты, которая скрыла бы нас от дальнейшего преследования. Отчего нам не дать шпоры лошадям и не ускакать от стражников?

— Невозможно, — тихо отвечал Паван на мои слова.

— Почему? — с живостью спросил я.

— Во-первых, потому, что я дал слово Видаму доехать с ним до Кагора.

— Что это значит! — воскликнул я, вспыхивая. — Ты был захвачен предательски, вопреки охранному листу короля, так чего же тебе стесняться! Твои враги поступили не так честно. Глупо!

— Не думаю, — отвечал Луи, качая головой. — Кроме того, ты и сам поступил бы подобным образом на моем месте.

— Мне кажется, я сделал бы по-своему, — нерешительно сказал я.

— Нет, мой мальчик, — сказал он, улыбаясь, — я знаю тебя хорошо. К тому же, это бесполезно. — При этом он повернулся в седле и, прикрывая рукой глаза от солнца, пристально посмотрел назад. — Я так и думал, — продолжал он. — Один из них на серой Марго — самой быстрой кобыле в отряде, по словам Бюре. Под другим — нормандский конь, которым мы любовались еще сегодня утром… Это западня, устроенная Безером нарочно, Ан.

Стоит нам только на двенадцать ярдов свернуть в сторону, как эти двое со скоростью ветра понесутся за нами.

— Ты хочешь сказать, — воскликнул я, — что Безер специально уехал со своими людьми вперед?

— Именно так, — подтвердил Луи. — Это не подлежит сомнению. Всего приятнее для него было бы сначала отнять мою честь, а уж потом жизнь. Но, слава Богу, только последняя в его власти.

Достаточно было взглянуть на всадников, находившихся впереди нас, чтобы увериться в справедливости слов Луи: под ними тоже были лучшие лошади из всего отряда, и все они не были отягчены поклажей, а один из них постоянно оборачивался назад. Когда стемнело, промежуток между нами сократился, и Бюре подъехал к нам с хитрым выражением в глазах. Он явно понял, что мы разгадали маневр Видама, но не показал этого. Так же поступили и другие. Но при мысли о том, что я один был готов попасться в расставленную ловушку, новый приступ ненависти к нему охватил меня. В этих мрачных размышлениях я и провел остаток пути, пока на следующее утро дозорные не возвестили, что на горизонте показался Кагор. Действительно, в мелкой лощине, окруженной холмами, перед нами открывался вид на город. Купола собора, башни Валандрийского моста, поворот Ло, дугой огибавшей город — все это было мне хорошо знакомо. Наше долгое путешествие закончилось.

Теперь только одна мысль занимала меня. Ранее я уже сообщил Круазету свой отчаянный план внезапного нападения на Безера. Убить его — последнее, что нам оставалось. Наступал последний удобный для этого момент, и другого случая уже не представится.

Мы остановились в беспорядке на вершине холма, между тем, как два человека поскакали в город, чтобы сообщить о прибытии нового губернатора, а Бюре с полудюжиной вооруженных всадников отправился вперед в качестве авангарда. Перед нами по крутому склону холма извивалась узкая дорога, лошади наши устали… Время и место были неподходящими для исполнения моего плана и ему могла благоприятствовать только предстоящая ночь. Поддерживало меня одно отчаяние.

День клонился к вечеру. Но, прежде чем тронуться с места или подать бесповоротный в этом случае сигнал, я последний раз окинул взглядом окружающий ландшафт: плодородную долину, освещенную последними лучами заходящего солнца, россыпи камней на склонах, деревья, кустарниковые заросли по берегам реки и даже темную полосу дубового леса на вершинах дальних холмов, за которыми был Кайлю. Если гонец, посланный нами перед отъездом к виконту, добрался благополучно, то наш дядя мог возвратиться и даже быть сейчас в Кагоре. Мы были так близко от дома, где, быть может, уже была предусмотрена помощь!

Но никто не встречал нас, и я не видел даже места, подходящего для засады. И немудрено: никакие известия о случившемся или о нашем затруднительном положении не могли еще достичь виконта. Едва зародившаяся во мне надежда скоро умерла. Мы должны были рассчитывать только на собственные силы.

Отряд пустился снова в короткий путь до города. Я склонился к Круазету, с которым мы ехали рядом, и прошептал, укрепляясь в стременах и проверяя узду:

— Ты помнишь, что я говорил? Готов ли ты?

Вздрогнув, он повернул ко мне бледное лицо, а потом взглянул на одинокую фигуру, по-прежнему ехавшую шагах в двадцати впереди нас: меж нею и нами никого не было.

— Мне требуется только одно, — шептал я, держась за рукоять своей шпаги. — Ты или Мари — кто пожелает? Другие в общей суматохе должны направиться в сторону дороги к Арембельскому броду, а коли их не догонят, спешить в Кайлю.

Круазет колебался. Не знаю, быть может причиной его колебаний стал тихий звон к вечерне, доносившийся из города, но он был Кайлю и должен был ответить. Я повторил вопрос.

Круазет положил руку на мою уздечку и стал бормотать что-то несвязное. Этого было уже достаточно, чтобы я понял его! С негодованием я прервал его лепет и обратился к Мари.

— В таком случае, ты? — спросил я.

Но Мари покачал головой, в нескольких словах дав твердый отказ. Странно, но я не был особенно поражен этим. При других обстоятельствах я был бы вне себя от гнева при виде такого малодушия. Теперь же мне казалось, что ничего другого и не должно было случиться. Я опустил голову, отказался от своего плана и впал в прежнее равнодушное оцепенение. Видам был слишком силен, и не мне было бороться с ним.