Марджори Ролингс - Сверстники

• Название: Сверстники
• Автор: Марджори Ролингс
• Издательство: «Детская литература».
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1976

Повесть известной американской писательницы о детстве мальчика-подростка, живущего с родителями в глуши флоридских лесов в 70-х годах XIX века.

В повести рассказывается о жизни американских фермеров, о настоящей мужской дружбе отца с сыном и о нежной, трогательной любви двух сверстников: мальчика и оленёнка.

Деревья и травы Флориды, злые ливни и засухи, медведи, опоссумы, волки и даже гремучие змеи тоже действующие лица этой волнующей и правдивой повести.

Именно за правдивость и поэзию её высоко оценил в своё время Эрнест Хемингуэй, и повесть эта получила в США премию имени Пулитцера.

Повесть была написана в 1931 году и с тех пор, переведённая на другие языки, стала одной из любимых книг у юных читателей разных стран мира.

---

– Мы устроим на них облаву с Форрестерами?

– В том-то всё и дело. Я шибко повздорил с этими чертилами. Мы не согласны в том, как изводить волков. Я предлагаю устроить одну-две добрых облав, расставить капканы вокруг нашего скотного двора и их загона. Ну, а Форрестеры хотят травить волков ядом. Так вот, я никогда не травил зверей ядом и не собираюсь.

Матушка Бэкстер швырнула в стену посудное полотенце.

– Эх, Эзра Бэкстер, ежели бы тебе вырезать сердце, оно оказалось бы не из плоти, а из чистого масла. Простофиля ты, в сговоре с чумой, вот ты кто. Пусть дикие звери спокойно режут нашу скотину, а мы будем с голоду помирать! Ты, видишь ли, слишком деликатный, боишься, у них животики заболят!

Он вздохнул.

– Оно и правда глупо выходит, только иначе я не могу. К слову сказать, ведь и ни в чём не повинные твари могут отравиться. Собаки и прочие.

– Лучше это, чем дать волкам вырезать нас.

– Полно тебе, Ора, не вырежут они нас. Навряд ли они побеспокоят Трикси или Цезаря. Сомнительно, чтобы они могли прокусить их старые шкуры. С такими боевыми собаками, как у нас, они наверняка не станут связываться. У нас им больше нечего делать после смерти телёнка.

– А Флажок-то, па! – Джоди казалось, что в данном случае отец неправ. – Ведь они разорвали телёнка, за такое не грех и отравить.

– Что они разорвали телёнка, так это по естеству им положено. Они были голодны. А яд – это против всякого естества. Нечестная борьба.

– Ты хочешь честно бороться с волками! – сказала матушка Бэкстер. – Это ж надо быть таким… таким…

– Давай валяй, Ора. Облегчи душу, говори.

– Мне, чтобы высказаться, надобны такие слова, которых я и помыслить-то не умею, не то что сказать.

– Тогда молчок, жена. Отравление – это из тех дел, которым я не пособник. – Он затянулся трубкой. – Форрестеры говорили вещи похуже, ежели это тебя утешит. Я знал, что они посмеются надо мной, когда я выскажу своё мнение, и так оно и было. Они намерены сразу же приступить к делу и разбросать приманку с ядом.

– Я рада, что на свете есть настоящие мужчины.

Джоди сердито глядел на обоих. Ему казалось, что отец неправ, а мать несправедлива. Чем-то его отец был на целую голову выше Форрестеров. Тот факт, что на этот раз Форрестеры не послушались его, говорил не о том, что он не настоящий мужчина, а о том, что его не поняли. Возможно даже, что он не так уж неправ.

– Не трогай моего отца! У него, поди, больше понятия, чем у всех этих Форрестеров.

Она круто повернулась к нему:

– Ах ты, дерзкий крикун! Вот я тебя сейчас метлой!

Пенни постучал по столу трубкой.

– Перестаньте! Мало беды от зверей, так ещё между собой будем ссориться. Неужто ж человеку нигде не будет покоя, кроме как в могиле?

Матушка Бэкстер вновь занялась своим делом. За день она отошла. В конце концов, дело сделают Форрестеры. Трое из них наведались перед заходом солнца. Они приехали сказать Пенни, в каких местах разложена отравленная приманка, чтобы он не подпускал к ней собак. Всё было проделано очень хитро. Приманку они раскладывали, не сходя с лошадей, чтобы волки не учуяли ненавистного им человеческого духа. Мясо было взято от зарезанных волками телушки и бычка, и они начиняли его ядом, обернув руки оленьей кожей. Они трое разделились и поехали по маршрутам, которыми, вероятнее всего, ходила волчья стая. Наклоняясь с седла, они выкапывали в земле ямки заострёнными пальмовыми палочками, закладывали отравленную приманку и снова палочками нагребали на неё листья. Последний их маршрут был сюда, к скотному двору Пенни, по прямой от провала, где волки могли пить или подстерегать добычу. Пенни принял всё это с философским спокойствием.

– Хорошо. Буду держать собак неделю на привязи.

Форрестеры попили воды, выкурили по самокрутке из табака Пенни, но от ужина с благодарностью отказались. Им надо быть дома до наступления ночи, когда стая может вернуться к их загону для скота. Поговорив с Пенни несколько минут, они уехали.

Вечер проходил мирно. Пенни набил порохом несколько гильз, вставил капсюли и зарядил своё ружьё. Зарядил он и шомполку Джоди. Джоди взял её и осторожно поставил возле своей постели. Он был благодарен отцу за то, что тот включил его в эти приготовления. После того как все улеглись, он лежал и думал в постели. Ему слышно было, как отец разговаривал с матерью.

– У меня новость, – говорил отец. – Бык сказал мне, что Оливер Хутто сел на пароход в Джексонвилле и уехал в Бостон, он намерен пробыть там до тех пор, пока снова не уйдёт в дальнее плаванье. Он дал Твинк Уэдерби денег, и она тайком отправилась в Джексонвилл, села на пароход и уехала к нему. Лем рвёт и мечет. Говорит, если он их встретит, убьёт обоих.

Джоди услышал скрип кровати: это мать повернулась всем своим грузным телом.

– Ежели она честная девушка, отчего бы Оливеру не жениться на ней, и делу конец? – сказала она. – А ежели она одна из этих вертихвосток, и только, так чего он с ней путается?

– Не знаю, что и сказать. Давно ведь прошли те времена, когда я сам был молодым жеребчиком и ни о чём другом не помышлял, кроме как об волокитстве, так что уж и не упомню теперь, что может быть у Оливера на уме.

– Так ли, сяк ли, он не должен был допустить, чтобы она так уезжала.

Джоди был согласен с этим. Он в ярости замолотил ногами под одеялом. С Оливером всё кончено. Если ему ещё доведётся свидеться с ним, он выложит ему всё, что он о нём думает. А больше всего ему хотелось встретиться с Твинк Уэдерби и оттаскать её за её жёлтые волосы или запустить в неё чем-нибудь. Это из-за неё Оливер уехал, не наведавшись к ним. Он потерял Оливера. Он так на него сердит, что ему всё равно. Он заснул, рисуя в своём воображении отрадные картины: Твинк блуждает в зарослях, поедает отравленную приманку и падает замертво в заслуженных корчах.

Глава двадцать четвертая

Форрестеры за неделю сгубили ядом тридцать волков. Оставшиеся в живых, числом до двух десятков, были осторожны и избегали отравленной приманки. Пенни обещал свою помощь, если их уничтожение будет вестись с помощью законных средств – капкана и ружья. Стая разбойничала на большом пространстве и никогда не появлялась дважды в одном месте. Однажды ночью она ворвалась к Форрестерам в загон для скота. Услышав мычание телят, Форрестеры высыпали наружу и увидели, как коровы отражают нападение волков. Коровы стали в круг, затолкав в середину телят, и, пригнув головы к земле, сдерживали врага рогами. Один телёнок, с разорванной глоткой, умирал, у двух других были начисто откушены хвосты. Форрестеры убили шесть волков. На следующий день они снова разбросали яд, но стая не вернулась. Две их собаки отведали приманки и умерли в страшных мучениях. Форрестеры стали склоняться к тому, чтобы разделаться с остатком стаи иным путём.

Однажды вечером, уже смеркалось, к Бэкстерам приехал Бык и предложил Пенни присоединиться к ним в облаве на волков завтра на рассвете. В тот день Форрестеры слышали вой волков у водопоя, к западу от своего участка. После наводнения много дней подряд стояла сухая погода, паводковые воды спали. Вода в болотах, топких низинах, в мочагах и ручьях была почти на своём обычном уровне. Можно было рассчитывать, что уцелевшая дичь будет приходить к хорошо известным местам водопоя. Подобное же открытие сделали и волки.

Намеченная охота должна была служить двум целям. Во-первых, если повезёт, можно уничтожить всех оставшихся в живых волков. Во-вторых, можно легко настрелять дичи. Чума среди зверей как будто кончилась. Оленина и медвежатина снова дразнили воображение. Пенни с благодарностью принял приглашение: Форрестеров было столько, что они и без посторонней помощи могли бы организовать любую охоту. Бык наведался на Остров Бэкстеров из чистого великодушия. Джоди понимал это. Понимал он и то, что благодаря своему знанию повадок диких зверей отец всегда был желанным участником.

– Переночуй у нас, Бык, а завтра утром отправимся вместе, – сказал Пенни.

– Нет. Ежели я не вернусь к тому времени, когда наши ложатся спать, они подумают, что охоты не будет, и не приготовятся.

Было решено, что Пенни встретит их за час до рассвета у пересечения основной дороги с дорогой, ведущей на их Остров. Джоди потянул отца за рукав.

– Могу я взять с собой сына и своих собак? – спросил Пенни.

– На собак мы рассчитывали, потому как Нелл и Большой Пёс отравились. О мальчугане мы не подумали, но если ты поручишься, что он не испортит охоту…

– Ручаюсь.

Бык уехал. Пенни собрал охотничьи припасы и смазал ружья. Спать легли рано.

Джоди казалось, что он и заснуть-то не успел, а отец уже склонился над ним и трясёт его за плечо. Ночь ещё не прошла. Он всегда вставал рано, но обычно на востоке была хоть тоненькая полоска света. Теперь же снаружи было темно, хоть глаз выколи, и всё ещё ночным ветром шелестели деревья. Это был какой-то совершенно особенный звук, других таких не было на свете. На какое-то мгновение Джоди пожалел о своей вчерашней горячности, но потом подумал о предстоящей охоте и, согретый тёплой волной оживления, выпрыгнул из постели на холодный воздух. Натягивая штаны и рубашку, он водил ногой по мягкой шелковистости оленьей шкуры перед кроватью. Затем поспешил на кухню.