Согьял Ринпоче - Книга жизни и практики умирания

• Название: Книга жизни и практики умирания
• Автор: Согьял Ринпоче
• Издательство: Ассоциация духовного единения «Золотой Век»
• Жанр: Религия: буддизм
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-900206-21-1

Согьял Ринпоче – учитель тибетского буддизма, а именно дзогчен, традиции развития глубинной внимательности, ведущей к окончательному просветлению. Он является тем, кто в тибетском буддизме называется тулку. Тулку – это существо, настолько просветленное и развитое, что в момент смерти, вместо того чтобы отправиться за границы наших обыденных миров с их страданием, в царство предельного блаженства, он (или она) намеренно решает воплотиться здесь, чтобы продолжать помогать другим найти путь к просветлению.

Его книга – реферат о смерти. Но она также – о качестве вашей жизни, потому что если не иметь дело со своей смертью, то можно жить лишь частичной жизнью, тенью жизни. Книга предлагает важные практические, равно как и духовные, если можно их различить, советы, как готовиться к смерти, помогать готовиться другим и действовать во время процесса умирания. «Тибетская книга жизни и смерти» гораздо более практична и полезна, чем старая классическая «Тибетская книга мертвых», и не нужно быть буддистом, чтобы получить пользу от ее советов.

На что можно надеяться в отношении этой книги? – Произвести полный пересмотр того, как мы смотрим на смерть и заботимся об умирании, а также того, как мы смотрим на жизнь и заботимся о жизни.

---

После многих лет размышлений, учения и духовной практики, и разъяснения мне моих вопросов моими мастерами, я написал эту Книгу жизни и практики умирания, вобравшую в себя суть учений, идущих от сердца всех моих мастеров, чтобы она была новой Тибетской Книгой Мертвых и Тибетской Книгой Жизни. Я хочу, чтобы она была руководством, путеводителем, справочником и источником священного вдохновения. Только прочитав эту книгу от начала до конца, а затем, как я вам советую, вновь и вновь перечитывая ее, вы сможете раскрыть многие нюансы ее содержания. Чем больше вы будете ею пользоваться, тем глубже, как вы сами обнаружите, вы будете чувствовать то значение, которое не выражено явно, тем больше будете осознавать глубину мудрости, передаваемой вам этими учениями.

Учения о бардо точно показывают нам, что произойдет, если мы приготовимся к смерти, и что – если не приготовимся. Выбор не может быть более ясен. Если мы откажемся признать смерть сейчас, пока мы еще живы, то дорого заплатим за это в течение своей жизни, в момент смерти и после него. Последствия такого отказа отразятся как на этой жизни, так и на следующей. Мы не сможем полнокровно жить, мы останемся пленниками того понимания нас самих, которое умирает. Это невежество закроет нам путь к просветлению, обречет на бесконечное заточение в мире иллюзий, неуправляемого цикла рождений и смертей, океана страданий, который мы, буддисты, называем сансарой.

Однако основное, что нам говорит учение Будды, – это то, что, если мы подготовлены – есть огромная надежда, и она есть как в жизни, так и в смерти. Это учение открывает нам возможность достичь поразительной и окончательно безграничной свободы, для достижения которой мы можем трудиться сейчас, при жизни – той свободы, которая также позволит нам выбирать нашу смерть, и, таким образом, выбирать наше рождение. Для того, кто подготовился и занимался духовной практикой, смерть приходит не как поражение, но как триумф, венец жизни и ее наиболее великолепный момент.

Глава II ВСЕ ПРЕХОДИТ

Нет такого места на земле, где не могла бы нас найти смерть, даже если мы все время будем оглядываться вокруг, словно в сомнительной и опасной стране... Если бы хоть как-то можно было бы укрыться от ударов смерти, я не из тех, кто постеснялся бы это сделать... Но безумие думать, что можно преуспеть в этом...

Люди приходят и уходят, бегут и танцуют, и ни слова о смерти. Все хорошо, все прекрасно. Но когда смерть вдруг является к ним, их женам, их детям, их друзьям, захватывая их врасплох, неготовыми, то какие бури страстей тогда ошеломляют их, какой плач, какая ярость, какое отчаяние!...

Чтобы начать отбирать у смерти ее самое большое преимущество перед нами, давайте придерживаться метода, который прямо противоположен тому, что наиболее обычен; давайте отнимать у смерти ее чужеродность, давайте знакомиться с ней, давайте привыкать к ней; давайте чаще всего обращать свой ум к смерти... Нам неведомо, где поджидает нас смерть; поэтому будем ожидать ее повсюду. Практически овладеть смертью – значит практически овладеть свободой. Тот, кто научился умирать, разучился быть рабом.

Монтень

Почему так трудно практически овладеть смертью и практически овладеть свободой? И почему, по какой причине мы так страшимся смерти, что вообще боимся смотреть ей в лицо? Где-то в глубине души мы понимаем, что не сможем вечно отводить взгляд от смерти. Мы знаем, говоря словами Миларепы, что «тот предмет, что мы называем „трупом“ и который приводит нас в такой ужас, на самом деле живет с нами здесь и сейчас». Чем дольше мы стараемся не смотреть в лицо смерти, чем больше мы ее игнорируем, тем больше накапливается страха и неуверенности, тем сильнее они преследуют нас. И чем сильнее мы стараемся убежать от этого страха, тем чудовищнее он становится.

Смерть – это действительно огромное таинство, о ней можно сказать две вещи: мы можем быть абсолютно уверены в том, что умрем; и у нас не может быть никакой уверенности в том, когда или как мы умрем. Таким образом, единственно, в чем мы можем быть уверены, – это в том, что мы не знаем ничего определенного о часе своей смерти, и это служит оправданием отсрочки прямого взгляда в лицо смерти. В этом мы похожи на играющих в прятки малышей, которые закрывают глаза, думая, что их никто не видит.

Почему же мы живем в таком ужасе перед смертью? Потому что мы инстинктивно желаем жить и продолжать жить, а смерть является жестоким концом всего, что нам знакомо. Мы чувствуем, что с ее приходом мы будем вовлечены во что-то совершенно нам неизвестное или станем совершенно иным. Мы представляем себя, потерянных и растерявшихся, в чрезвычайно незнакомом окружении. Воображение рисует нам тревожное пробуждение в одиночестве, в чужой стране, без знания языка, без денег, без паспорта, без друзей, без понятия к кому обратиться.

Вероятно, глубинная причина нашего страха смерти лежит в незнании того, кем мы являемся. Человек верит, что у него есть личная и уникальная индивидуальность; но при исследовании ее станет очевидным ее полная зависимость от бесконечного множества подкрепляющих ее предметов и понятий: имя, «биография», партнеры, семья, дом, работа, друзья, кредитные карточки... Именно такие хрупкие и преходящие вещи являются нашей опорой и дают нам уверенность. И когда человек лишается всего того, кем действительно он мыслит себя?

Без привычных опор перед ним предстает совершенно чужое существо, тот, с которым он все время жил, но никогда по-настоящему не знал. Возможно, поэтому мы стараемся заполнять каждый момент шумом и деятельностью, даже скучной или банальной, лишь бы никогда не оставаться в тишине наедине с этим чужаком?

И разве это не указывает на трагичность нашего образа жизни? Мы живем под маской принятой нами индивидуальности, в невротическом сказочном мире, не более реальном, чем Фальшивая Черепаха нз «Алисы в стране чудес». Загипнотизированные увлекательным процессом строительства, мы возвели здания своих жизней на песке. Этот мир может казаться нам поразительно достоверным, пока смерть не разрушит его иллюзию и не вытеснит нас из укрытия, где мы прятались. Что тогда случится с теми, у которых не будет никакого понятия о более глубокой реальности?

Когда мы умираем, то оставляем все, прежде всего тело, которое мы так ценили, на которое так слепо полагались, так старались сохранить его живым. Но на наши умы мы можем полагаться не больше, чем на тела. Понаблюдайте за своим умом в течение нескольких минут. Вы увидите, что он постоянно скачет с одного предмета на другой, туда и сюда, как блоха. Вы увидите, что мысли возникают без какого-либо повода, без какой-либо связи. Хаос каждого момента сметает нас и уносит с собой; мы – жертвы изменчивости нашего ума. Если это – единственное состояние сознания, которое нам знакомо, то тогда полагаться на наш ум в момент смерти – абсурдный риск.

ВЕЛИКИЙ ОБМАН

Рождение человека есть рождение его печалей.

Чем дольше он живет, тем глупее становится, потому что все более и более острым становится его тревожное стремление избежать неизбежной смерти.

Как это горько!

Он живет ради того, что постоянно недостижимо!

Его стремление к выживанию в будущем не позволяет ему жить в настоящем.

Чжуан-Цзы

Уже после смерти моего мастера я подружился с Дуджомом Ринпоче, одним из величайших мастеров медитации, мистики и йоги нашего времени. Однажды он со своей женой ехал на автомобиле по Франции, любуясь по пути живописными видами сельской местности. Они проезжали мимо кладбища, украшенного цветами, со свежеокрашенной оградой. Жена Дуджома Ринноче сказала: «Ринпоче, посмотри, как прибрано и чисто все на Западе. Даже места, где они хоронят трупы, безупречны. На Востоке даже дома, где живут люди, далеко не так чисты».

«А, да, – ответил он, – это правда; это очень цивилизованная страна. У них такие замечательные жилища для мертвых трупов. Но разве ты не заметила, какие замечательные у них жилища и для живых трупов?»

Всякий раз, когда я вспоминаю этот случай, я думаю о том, насколько пустой и тщетной может быть жизнь, когда она основывается на ложной вере в длительность и постоянство. Когда мы так живем, то становимся, как сказал Дуджом Ринпоче, бессознательными, живыми трупами.

Большинство из нас действительно живет так: соответственно заранее определенному плану. Свою юность мы проводим, получая образование. Затем находим работу, встречаем кого-то, вступаем в брак, заводим детей. Мы строим дом, стараемся добиться успеха в делах, стремимся воплотить мечту о покупке дома в деревне или второго автомобиля. Мы уезжаем в отпуск отдыхать с друзьями. Мы планируем уйти на пенсию. Самые большие проблемы выбора, встающие перед некоторыми из нас, – это куда поехать отдыхать или кого пригласить на Рождество. Наши жизни однообразны, мелки и состоят из повторяющихся событий, и мы напрасно растрачиваем их, преследуя тривиальные цели, потому что не знаем ничего лучшего.