Джон Ринго - Дорога на Дамаск

• Название: Дорога на Дамаск
• Автор: Джон Ринго
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01249-2

Представьте себе, что вы весите четырнадцать тысяч тонн, что вместо рук у вас — мощнейшие сверхсовременные пушки, вместо депрессии или похмелья — дрожь в психотронных контурах, а где-то в самой глубине хитроумных механизмов — нежное и трепетное сердце… 

В романе Джона Ринго и Линды Эванс «Дорога на Дамаск» трагическую панораму гражданской войны на окраинной планетке под названием Джефферсон мы видим глазами исполинского боевого линкора по имени «Блудный Сын». «Дорога на Дамаск» — это и повествование о трогательных отношениях машины-гиганта и ее командира, отсылающее нас к традициям рыцарского романа, и рассказ о сильных людях, умеющих любить и воевать. Едкая политическая антиутопия неизбежно напомнит российскому читателю события нашей истории, а «русская тема» романа может вызвать улыбку. Философская притча о нравственном прозрении облечена авторами в занимательную форму фантастического экшена.

Боевые линкоры начинают — и выигрывают!

---

В толпе вокруг нее стояли самые разные люди. Среди них, кажется, не было ни одного фермера, но было много фабричных рабочих, а также старшеклассников и студентов. Кроме того, Кафари заметила немало конторских служащих и владельцев небольших магазинов, пострадавших из-за обвала спроса на все товары — от одежды до автомобилей.

Остальные походили на университетских преподавателей общественных и гуманитарных наук. Никто рядом, с Кафари не напоминал ей ни инженера, ни физика, но отовсюду доносились отрывки рассуждений, проистекавших из зародившихся за пределами Прародины-Земли философских и лингвистических учений о противоречиях в искусстве и литературе. Слышались доводы из области и таких псевдонаук, как астромантия, люминология и социография.

Размышления Кафари о роде занятий ее соседей были прерваны громовой музыкой из трехметровых динамиков. От барабанного боя у Кафари подогнулись колени. Если бы она могла поднять руки, то зажала бы ими уши, но теснота была страшная. Оглушительный барабанный бой разбудил в толпе стадное чувство, и все в один голос завопили, а потом стали скандировать: «Витторио! Витторио!»

Можно было подумать, что собравшиеся заклинают богиню победы Викторию, а не приветствуют лидера Джефферсонской Ассоциации Благоденствия Витторио Санторини. Барабанный бой сопровождала затуманивавшая мозги бравурная музыка, под которую люди орали, визжали, подпрыгивали на месте и размахивали флагами с оливковыми ветвями на золотом поле. Кафари толкали плечами и пихали локтями. К счастью, пока ни один удар не пришелся по животу.

Музыка играла в бешено нараставшем темпе. Потом драпировки в конце помоста распахнулись, и вперед вышел властитель умов всего Мэдисона — Витторио Санторини. Он был одет с головы до ног в золотую ткань, сверкавшую в сгущавшихся сумерках. Двадцатиметровые транспаранты с изображением трех оливковых ветвей развевались в золотистых лучах заката, освещавших Витторио Санторини, как спустившееся с небес божество.

«Неужели никто не понимает, как опасен этот человек?!» — невольно подумала Кафари.

Стоило Санторини воздеть к небу руки жестом пророка, приказывающего расступиться морским водам, как музыка мгновенно умолкла, а вслед за ней замолчала и толпа. Санторини несколько мгновений стоял с поднятыми руками, словно благословляя толпу в состоянии извращенного экстатического триумфа. Кафари не очень хорошо понимала, что происходит, но у нее по коже побежали мурашки, когда она увидела, как у Санторини демонически засверкали глаза.

— Здравствуйте, — прошептал Санторини в микрофон. — Будущее Джефферсона за вами…

Толпа словно с цепи сорвалась. В воздухе загрохотал оглушительный рев тысяч голосов. Хитроумный Витторио Санторини дожидался, когда эти возгласы не утихнут сами по себе. Он просто стоял, пленительно улыбаясь своим почитателям. Затем он кротко заговорил с ними:

— Кто же подарит вам это будущее?

— ДЖАБ’а! ДЖАБ’а! ДЖАБ’а!!!

Санторини снова улыбнулся. Потом он подался вперед, выдержал паузу…

— С нас хватит! — возопил он громче трубы ангела, возвестившей судный день. — Возьмем то, что принадлежит нам по праву! Где наши деньги?! Кто распоряжается нашими жизнями?! Не отдадим наших детей умирать в чужих мирах!

— Не отдадим!

— Не дадим раздавать наши деньги жадным фермерам!

— Не дадим!

— Не дадим губить нашу природу!

— Не дадим!

— Не дадим политикам жировать, пока мы голодаем!

— Не дадим!

— Ну и что же мы будем делать? — вкрадчиво вопросил Санторини.

— Голосовать! Голосовать! Голосовать!

— Правильно! Все на выборы, и нас услышат! Требуйте справедливости! Хватит с нас Эндрюса, вылизывающего задницу милитаристам! Скажем «нет» войне!

— Нет войне!

— Нет высоким налогам!

— Нет высоким налогам!

— Нет осквернению природы и новым фермам!

— Нет фермам!

— Долой Эндрюса!

— Долой Эндрюса!

— Вы со мной, джефферсонцы?!

Толпа вновь взревела тысячами глоток, надрывавшихся до хрипоты в прохладном воздухе ночи, неумолимо надвигавшейся на Мэдисон. Вопли эхом отражались от стен здания Объединенного законодательного собрания, сумрачно возвышавшегося за спинами демонстрантов. Оно напоминало заплывшего жиром василиска, способного превращать в камень не только человеческие тела, но и разум людей, делая их послушными марионетками в чужих руках — в руках Санторини, который мог теперь вертеть ими, как ему заблагорассудится. Кафари стояла в гуще обезумевших, оравших во все горло людей. Ее била крупная дрожь. Ей стало страшно.

Санторини стоял на эстраде с распростертыми руками, купаясь в волнах восторженных криков, упиваясь ими. Он выглядел нелепо и страшно. А еще в этом зрелище было что-то непристойное. Казалось, Санторини совокупляется с самим собой на глазах у собравшихся. Кафари хотела только одного — выбраться из толпы и бежать как можно дальше от этого парка. Ей хотелось почувствовать объятия Саймона и увидеть у себя над головой орудия «Блудного Сына», охраняющего ночной покой своего командира и его супруги. Кафари поняла страшную правду — Джон Эндрюс проиграет на выборах. Она знала это так же хорошо, как и код программы, требующийся для того, чтобы привести психотронный мозг «Блудного Сына» в состояние полной боеготовности и отправить эту колоссальную машину в бой.

«Милый мой Саймон, — думала она, — что же ждет нас впереди?..»

Люди вокруг Кафари исступленно орали то «Витторио!», то «виктория!», предвкушая скорую победу. Возвышавшийся на эстраде пророк на час вновь воздел руки к небу. Толпа замолчала, и во внезапной гробовой тишине стало слышно, как со звуками пистолетных выстрелов хлопают на ветру знамена ДЖАБ’ы, украшенные миролюбивыми оливковыми ветвями.

— Нас ждет много работы, друзья мои! — заговорил Санторини. — Очень трудной, но очень важной работы. Мы должны одолеть правящих нами жестокосердных чудовищ. Мы должны сбросить ярмо и вновь стать хозяевами нашей планеты. Нам придется восстанавливать заводы .и магазины. Мы будем вновь строить собственное будущее. Мы должны добиться равноправия для всех, а не для горстки избранных. Мы должны заручиться правом на работу. Правом на экономическое равенство. Мы сами будем выбирать, куда нам идти и что делать! Куда нам посылать наших детей, а куда — нет! Что нам делать с нашей землей! С нашей водой и с нашим воздухом! Мы сами будем выбирать! Мы не будем молчать! Мы будем действовать!

— Мы начнем действовать прямо сейчас! — истошно возопил Санторини. — А то будет поздно! Мы не будем дожидаться, пока глупцы и преступники вроде Джона Эндрюса нас уничтожат! Мы дадим им знать, что они могут на это не рассчитывать! И сделаем это так, что нас обязательно услышат!

Усиленный динамиками голос Санторини покрыл неистовый рев толпы.

— Вы со мной?!

— Да!

— Вы готовы стать хозяевами своей планеты?

— Да!

— А готовы ли вы воздать нашим врагам по заслугам? — как кобра, прошипел в микрофон Санторини.

— Да!

— Тогда требуйте власти! Требуйте ее прямо сейчас! Вперед! На улицы! Покажем нашим врагам, почем фунт лиха! Вперед! Вперед!

В темноте толпа хрипло вторила воплям Санторини, который с проворством макаки схватил микрофон на длинной стойке, размахнулся им, как дубинкой, и повернулся к невесть откуда возникшему огромному портрету Джона Эндрюса, нарисованному на стекле, освещенном лучами внезапно загоревшихся прожекторов. Витторио Санторини с размаха ударил тяжелыми ножками стойки по стеклу. На помост посыпались осколки разбитого изображения Эндрюса. Толпа взревела, как тысяча раненых гиппопотамов, и пришла в движение. Она расползалась в разные стороны, как амеба. Ее щупальца потянулись к выходам из парка, за которыми маячили здания Мэдисона. Полные ненависти яростные вопли сопровождались топотом тысяч ног и звуком разбитого стекла. Кафари пришлось припустить бегом к выходу из парка, чтобы ее не растоптали несшиеся с налитыми кровью глазами демонстранты. На бегу она в ужасе поддерживала живот. Она боялась за жизнь еще не родившегося ребенка. На счастье Кафари, толпа понесла ее в сторону гаража, где стояла машина… Внезапно разъяеренные люди остановились, явно натолкнувшись на какое-то невидимое Кафари препятствие. В парке царил почти кромешный мрак. Добрую половину фонарей там уже выворотили с корнем или разбили. Магазины и офисы по краям парка смотрели в ночь зияющими провалами разбитых витрин и высаженных дверей. Лампы, все еще горевшие внутри магазинов, освещали свалку на улицах перед ними и фигуры людей, растаскивавших товары.

Что-то просвистело над головой у Кафари. Послышался хлопок, и в воздухе повис удушливый химический запах. Слезоточивый газ! Он разлился над толпой и быстро спустился, окутав ее плотным облаком. Кафари тут же сняла жакет и уткнулась в него носом. Слезы ручьем потекли у нее из глаз. Стараясь дышать как можно реже, она упорно пыталась выбраться из бесчинствующей толпы. Она уже увидела полицейских, лупивших погромщиков резиновыми дубинками. Стражи порядка работали с такой яростью, что испуганная Кафари невольно остановилась и попыталась пробраться сквозь поток людей назад вглубь парка.