Богомил Райнов - Умирать — в крайнем случае

• Название: Умирать — в крайнем случае
• Автор: Богомил Райнов
• Жанр: Шпионский детектив

Во время своего визита в Болгарию англичанин Джон Райт заинтересовал своей персоной болгарскую госбезопасность. Заинтересовал тем, что попытался установить контакт с некоторыми местными гражданами, передавая привет от студента-перебежчика Михаила Милева. Граждане оказались сознательными и на провокацию не поддались. Райт вернулся в Англию, но у него на хвосте уже висели два болгарских разведчика — Борислав и Эмиль Боев. Наблюдение в Лондоне за Райтом плодов почти не принесло, а когда Борислав, который в основном и «вел» Райта, попытался привлечь к себе внимание, то чуть было не нарвался на пулю. Разведчики едва унесли ноги в Болгарию. Понятно стало только одно — среда, в которой вращался Райт, была скорее криминальная, чем шпионская. Но и это повод для беспокойства болгарской госбезопасности — чего хорошего можно болгарам ожидать от английской уголовщины? Может это только прикрытие для тайной войны? Операция продолжается. Эмиль Боев под видом болгарского моряка, отставшего от своего судна, оказывается в самой гуще криминального мира Лондона.

---

— Послав Марка свести со мной счеты.

— Вы оскорбляете меня вашей подозрительностью, — ворчит шеф, встав с кресла и направляясь к письменному столу. Но по дороге внезапно останавливается, словно вспомнив о чем-то, и бормочет себе под нос: — Но где же он запропастился, этот Марк?

— Я не удивился бы, узнав, что вы послали его навестить Линду.

Он некоторое время рассеянно смотрит на меня, словно обдумывает мою гипотезу.

— В сущности, вы не так далеки от истины, Питер. Я на самом деле послал его к мисс Грей, хотя вовсе не за тем, что вы вообразили себе с присущей вам мнительностью. Я просто послал его за ней. И поскольку он очень задержался, мне пришлось послать ему вдогонку Боба узнать, что там стряслось. И представьте себе, оказывается, в квартире он не обнаружил никаких следов ни Марка, ни мисс Грей.

— И даже следов крови?

— Боюсь, что у нас стали твориться странные вещи, — вздыхает Дрейк, пропуская мимо ушей мое замечание.

— Вы имеете в виду ЦРУ?

— Я не знаю, что вы имеете в виду, Питер. Для чего ваша Линда понадобилась ЦРУ?

И поскольку голубые глазки смотрят на меня с неприятной настойчивостью, я вынужден подсказать ему:

— Относительно Линды вы правы, но, возможно, ЦРУ нужен Марк. Если не ошибаюсь, именно Марк убрал Ларкина.

— А откуда ЦРУ известно, кто кого убрал, мой друг?

— Весь свет знает, каковы функции Марка на этой улице.

— Да, вы правы, — кивает головой рыжий. — И, возможно, вы в самом деле непричастны к этим нелепым исчезновениям. Хотя сам факт все же следует проверить.

Дрейк направляется к письменному столу, и я отлично понимаю, что, если он дойдет до него, ему ничего не будет стоит нажать кнопку секретного звонка. Поэтому я выхватываю из внутреннего кармана пистолет и командую:

— Ни с места, Дрейк, если не хотите, чтобы я размозжил вашу голову! Повернитесь ко мне и — руки вверх!

Шеф лениво поворачивается ко мне и так же не спеша выполняет мою команду. По его лицу видно, что он потрясен.

— Питер, Питер! До чего я дожил?!

Я делаю несколько шагов к двери, не спуская с него глаз, и задвигаю увесистый засов. Потом подхожу к рыжему, ощупываю его со всех сторон на всякий случай и вытаскиваю из заднего кармана его брюк миниатюрный браунинг. Что же касается интересующего меня ключа, то он торчит в самом сейфе. Открываю дверцу и, одной рукой сжимая рукоять пистолета, направленного Дрейку в живот, другой исследуя содержимое сейфа, пока не натыкаюсь на интересующие меня материалы: снимки, негативы и собственноручно написанный мною доклад. И, чтобы не обременять свое сознание этой скромной документацией, бросаю ее в пылающий камин.

— Все было бы прекрасно, если бы вы могли ликвидировать таким же образом и себя, — замечает шеф, следя за игрой языков пламени. — Только вы едва ли решитесь на это, так что и в этом случае мне придется вам помочь.

— Вы даже не смогли оценить должным образом моего жеста: я не притронулся к вашим деньгам…

— Настоящая деталь не меняет характера вашего поступка. Это же форменный грабеж, приятель. А на острове каждое ограбление наказывается со всей строгостью закона. И особенно здесь, в Сохо.

— Боюсь, что Марк больше никогда не будет готов к вашим услугам. По технической причине.

— Это вы его ликвидировали, Питер? — бросил на меня гневный взгляд Дрейк.

— Для любого дела найдутся подходящие люди, — отвечаю я туманно.

— Действительно. Люди найдутся и для вас.

— А вы о себе не подумали? — задаю я вопрос, вороша каминными щипцами обгоревшие остатки документов. — Вы конченый человек, мистер Дрейк. Несмотря на всю вашу опытность, вы не смогли усвоить одно элементарное правило, согласно которому мелкий гангстер должен знать свое место и не тягаться с особами поважнее его…

Обрываю свое нравоучение, уловив быстрое движение Дрейка. Воспользовавшись тем, что я переключил свое внимание на манипуляции с каминными щипцами, он не упускает возможности нажать на кнопку звонка, монтированного в край стола. В ответ на эту вольность и, чтобы пресечь ее повторение, я прицеливаюсь и попадаю в него, правда не из пистолета, а кулаком. Рыжий валится на ковер и застывает в неподвижности.

Поздно. Кто-то с силой нажимает на ручку двери, я уверен, что это Ал, возможно, в компании с Бобом. Наконец ручку оставляют в покое, чтобы обрушить на дверь град ударов, намереваясь в конечном счете ее одолеть.

Я бросаюсь к одному из двух окон. Давно уже пора узнать, что же в конце концов скрывается за этими вечно задернутыми шторами. Оказывается, они скрывают унылый, уже окрашенный в темные тона пейзаж заднего двора. Открываю или, точнее, поднимаю окно, потому что в старых лондонских домах рамы поднимаются вверх, как в старых железнодорожных вагонах. Расстояние от окна до земли, вероятно, около четырех метров и, поскольку двор выложен плитами, то этого вполне достаточно, чтобы сломать себе ногу, но в моем распоряжении оказывается водосточная труба и я, недолго думая, хватаюсь за нее и начинаю спускаться вниз, пока не чувствую под ногами землю.

Маленькая дверца ведет в подвальное помещение, а оттуда, вероятно, выход на Дрейк-стрит, но в данный момент Дрейк-стрит меня особенно не интересует, я иду на риск и, перебравшись через каменную ограду, оказываюсь в соседнем дворе, а потом через узкий проход выскальзываю на улицу, параллельную Дрейк-стрит.

«Прощай, Сохо!» — говорю я про себя, выходя на Пикадилли и растворяясь в многоцветном неоновом разгуле лондонского вечера. Заскочив в первую попавшуюся телефонную будку, набираю номер Линды.

— Вероятно, два или три дня нам не следует встречаться, — сообщаю ей я. — Не беспокойтесь и не выходите из дому, пока я вам не позвоню. Вообще, развлекайтесь воспоминаниями о своем детстве: «А помнишь, дорогая…»

— Воспоминания уже исчерпаны, — слышу я голос Линды. — Теперь смотрим телевизор…

Выхожу из телефонной будки с настойчивой мыслью о том, как найти гостиницу, которая находилась бы как можно дальше от центра. Наконец решаю, что гостиница в Лондоне — это в любом случае рискованно, и из поезда метро отправляюсь на вокзал.

Там я покупаю билет до Оксфорда. Может, потому что мне вспомнился один давний разговор с Линдой. Поезд отправляется через четверть часа, я выхожу на перрон и уже намереваюсь войти в вагон, как вдруг чувствую у себя на плече чью-то руку.

— Куда? — дружеским тоном спрашивает горилла, возникшая у меня за спиной.

К счастью, эта горилла не Ал и не другой такой же зверь, отзывающийся на кличку Боб. Это одна из горилл Мортона, и одному только богу известно, как она меня унюхала. Вероятно, сторожила на улице, ведущей из Сохо на Пикадилли.

— Хочу прокатиться до Оксфорда. Говорят, там шикарный университет.

— А, вы проявляете заботу о своем образовании… — рычит горилла. — Не лучше ли вам сперва позаботиться о собственном здоровье?

И, чтобы продемонстрировать крайнюю необходимость в этом, горилла упирает мне в пах дуло своего пистолета, спрятанного в кармане плаща. Мне следовало бы объяснить, что именно забота о здоровье ведет меня в старый Оксфорд, но какой смысл ждать сочувствия со стороны животного, даже если оно в результате тысячелетней эволюции прошло полдороги от обезьяны до человека.

— Вы меня проткнете, — говорю я. — К тому же я боюсь щекотки. И какого черта вы ко мне прилипли?

— Объяснения потом, — рычит горилла. — А сейчас следуйте к выходу.

Идем к выходу. Но в тот момент, когда мы, оставив бетонную ленту перрона, вступаем в суматоху зала для пассажиров, я резко кидаюсь в сторону и бегу через толпу, невольно разбрасывая мирных граждан в стороны. Мне удается мгновенно проскользнуть в дверь, ведущую к стоянке такси.

Там я вскакиваю в первую машину, стоящую в голове колонны такси, поджидающих клиентов, и бросаю:

— Королевская больница! И как можно быстрее, пожалуйста.

Таксист — из той породы невозмутимых флегматиков, которыми трудно командовать, но, услышав слово «больница», он поворачивает ключ и дает газ. Я оглядываюсь, хочу убедиться, что горилла потеряла мой след, и в эту минуту слышу голос человека за рулем:

— Вы уверены, сэр, что вас пропустят в это время?

— Надеюсь, — отвечаю я, — случай из ряда вон выходящий!

Сказанное действительно верно. Я не мог допустить, что Мортон так быстро организует слежку за мной, но раз этот факт установлен, мне необходимо хотя бы на короткое время оторваться от своих преследователей и заняться решением задачи, которую я, возможно, позднее не буду в состоянии решить.

Я отпускаю такси у входа в больничный парк и отправляюсь пешком в обратном направлении, пока передо мной не появляется сверкающая зеленым неоном вывеска небольшой гостиницы. Сняв номер на одну ночь, я заказываю кофе и поднимаюсь к себе. В ящике письменного стола, как я и предполагал, лежат листы бумаги с бланком заведения и конверты. Я сажусь за стол и принимаюсь за письменную работу.