Николай Толстой - Пришествие Короля

• Название: Пришествие Короля
• Автор: Николай Толстой
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002092-9

Сорок лет прошло с тех пор, как в битве при Камланне погиб Артур. Больше нет в Британии великого короля, который вернул бы бриттам прежнюю славу. А саксы, что вели себя до сих пор довольно смирно, уже не хотят платить дани, да и грозят войной бриттским королям, погрязшим в междуусобицах... И вот — на престол Гвинедда, одного из крупнейших королевств Британии, восходит Мэлгон Высокий. А в одинокой башне на берегу моря девственница родила чудесное дитя — это не кто иной, как вновь вернувшийся в час беды Мирддин, которого много столетий спустя в легендах о короле Артуре назовут Мерлином...

---

Взирая на все эти чудеса, я изумлялся силе Верной Твоей Руки, что вечно движет это колесо так, чтобы каждое сверкающее звездное скопление — а их бесчисленное воинство — сохранялось в должном порядке согласно законам, что неизменны, как неизменен королевский путь Колесницы Медведя Дивился я и любви, которой полно королевское твое сердце, заставившее тебя стряхнуть с деревьев расу людей и поручить им маленькое королевство, которое отражает Твое собственное, как чистый пруд — широкое небо.

Ведь что такое Остров Могущества, как не зерцало монархии более высокой под шатром купола небесного? Так и земля Придайн находится под властью истинного короля, короля без порока, твердо стоящего на своей колеснице власти, короля по праву происхождения и предсказания — с самого начала, с тех пор, когда Бели Маур впервые поднял свое творение из бесформенного лазурного моря. Племена ее ста и сорока пяти краев живут по непреложным законам, начертанным в Книге Дивнаола Моэлмуда, упорядочивающим степени родства и привносящим в них согласие.

Так и сама земля от Пенрин Блатаон на Севере до Пенвэда на Юге, от Кригилла на Западе до Руохима на Востоке опоясана прозрачными стенами, ограждающими ее от внешней пустоты, от жестокого хаоса Кораниайд. Она украшена двадцатью восемью сияющими городами, чьи огни в ночи соперничают с разрывами в пологе Твоего шатра.

Так размышляя, я витал в пустоте, как и все, поддерживаемое Твоей Верной Рукой. И увидел я, что пояс, стягивающий небеса, который люди зовут Каэр Гвидион, проходит и через землю Придайн. Это дорога, старая, как сам Остров, идущая от севера на юг. Тянется она от моря до моря, и доныне можно увидеть по ее сторонам каменные наконечники стрел Дивного Народа, который ходил по этой дороге задолго до того, как Придайн, сын Аэдда Великого, заселил Остров. Каждое заговоренное острие хранит в себе искру, жалкий остаток блиставшего света, которым горело оно там, наверху, на Дороге Гвидиона. Это Гофаннон маб Дон поставил на краю этой дороги свою кузню и вселил боязнь железа в сердца этого народа, который в гневе бежал в эльфийские холмы, где ныне и живет.

Пока раздумывал я надо всем этим, в сердце мое вкралась холодная и коварная, словно змея, мысль. Высоко надо мной изгибался Каэр Гвидион, в сияющем величии протянувшись по небу. В самой вершине его арки была Колесница Медведя, ярчайшая из всего воинства небес. Но пока я созерцал ее величие, она померкла у меня перед глазами, звезды, обрисовывавшие ее очертания, затуманились и замерцали, как отражение на маслянистой поверхности какого-нибудь грязного болота в пустынных нагорьях Придина. Какое-то обширное пылевое облако, что летают на шепчущих ветрах среди звезд, наползло на Трон Власти. Окутанная дымкой, усыпанная драгоценными камнями Колесница тускло мерцала, и звезды, обрисовывающие ее очертания, казались сейчас болезненно кроваво-красными.

Тень легла на Колесницу Медведя, и над бездонными пучинами времени и безграничностью пространства пополз жуткий холод. Он был ледяным, как бездна Ифферна. В страхе воззрился я на твердь небесную, откуда не доносилось больше тихого пения сфер или нежного ветерка от планет. Молчание опустилось на священные пределы бездны, молчание заброшенного храма — в самом здании, у порога и в полях вокруг все неподвижно под покровом молчания.

Не скалы подпирают свод небесный — только искусством Твоей Верной Руки держится он. Стоит Тебе сделать лишь один неверный ход на доске, как все фигурки повалятся в беспорядке — таков хаос Кораниайд, что был до того, как Ты воздвиг расписанный в клетку Предел и стад передвигать фигурки так, чтобы сохранить его от Напасти, которая рыщет по его границам. Неужели я — фигурка, чей ход может сохранить королевство — или погубить его? Если так, то тяжкую же ношу возложил Ты на мои плечи и трудная дорога лежит передо мной.

По Каэр Гвидион скачет бешеная Охота Гвина маб Нудда. Впереди него с воем несутся адские псы, позади летит кавалькада мертвых. Даже и сейчас казалось мне, что слышу я слабый, все близящийся звук его рога, пока мчится он к померкнувшему силуэту Повозки Медведя.

И вспомнил я его слова, прозвучавшие в темной палате замка короля Брохваэля в Каэр Гуригон, вспомнил обманный его ход на доске для гвиддвилла. Предательство! Мне было холодно в этой бессолнечной пустыне, холодно, как тогда, когда я лежал в моем промерзшем убежище под горой Невайс по бедра в снегу, с сосульками в волосах. Тоской звучал вой волков, и резал тело острый ветер. Люди короля Риддерха нежатся под теплыми одеялами на перинах — не для них жестокий мороз и затопленный брод!

Но мысль моя в тот миг была быстрой и яростной, как порыв ветра на горном склоне, острой, как иглы инея, и пронзающей, как красный луч низкого солнца над снежной равниной. Когда мужи учености и чародейства, лливирион, отрывают взгляд от своих книг, чтобы созерцать книгу более великую, они делят ночное небо меридианами, покрывающими его сеткой вроде паутины, и стараются таким образом приложить искусство упорядочения и познания к предмету своего изучения.

Но что есть все эти мысленные меридианы, как не тонкая летняя паутинка, плавающая в воздухе у стены действительности, не дающая ей пролететь над скрытым за нею лабиринтом? Именно там вьется истинная дорога небес — Каэр Гвидион, мост, по которому восходят ввысь души.

И здесь, в Придание, дороги Ривайна есть не что иное, как мысленные меридианы, наложенные на Правду Земли. Ни один смертный не имел такого ясного ума, как Иул Кессар[118], император Ривайна, который завоевал Остров Могущества в отместку за Майнласа. Именно он сетью наложил на земли бриттов дороги, чтобы удержать пойманного быка. И все же бык разорвал сеть, как будет всегда, и ныне шиповник да бобры распутывают плетенье императора мира.

Если смахнуть с камня плод трудов паука, яснее станут витки древнего пути, идущего из Середины. Пока болота, трясины и зимние разливы насмехаются над дорогами Ривайна, высоко над острыми холмами и валами тянется по облакам величественный путь, который люди и доныне зовут Каэр Гвидион. От Кремневых Копей до Леса Нойтониог тянется он, огибая Голову Врана (которая есть Середина Острова), пока не погружается в бурное море Удд.

Как и небесный путь Каэр Гвидион, он огибает Середину. И более того, как я увидел в моем внезапном озарении, он также огибает Колесницу Медведя! Теперь я слишком ясно понял, что таилось за издевательским хохотом Гвина маб Нудда, когда швырнул он свою последнюю фигурку в нашей партии в гвиддвилл, — его враждебные пешки окружали нашего короля не по правилам, не по квадратам, а хитрым, древним путем, о котором я уже забыл!

Люди раскладывают девственную природу на уток и основу, и задача провидца — соединить одно с другим, скользя туда и обратно через край. В моем сознании тут же всплыло воспоминание — как будто мне не следовало бы подумать об этом давным-давно, еще в Каэр Гуригон. Неужто я на самом деле Мирддин Безумный? Ведь король Мэлгон Высокий Гвинеддский и войско Кимри сейчас идут прямой дорогой от Каэр Кери Где же они собирались встать? Разве не у стен покинутой крепости Динайрт, не на внешней стороне границы Равнины Иверидд?

Я сразу же увидел все. Или почти все. Я ощутил озарение, полное и внезапное, как тот магический водопад света, который омывает всю землю, когда падучая звезда прорывает покров небесного шатра. Как у нас в Придайне есть земной Каэр Гвидион, пересекающий Остров Могущества, как его блистающий двойник — небеса, так у нас на этом пути есть и земная Колесница Медведя. Ведь «Динайрт» означает «Медвежья Крепость», а Медведем этим был Артур, который взял древнюю твердыню, перестроил ее и сделал основой щита, который прикрывает пастбища Придайна от Пустошей Ллоэгра, в которых заправляет Напасть Ивисов.

С ночного неба Гвидион и Мат получили свое колдовское знание, которое записали они в Книгах Бриттов, и теперь в ночном небе было ясно написано то, что я искал. Сзади, по древнему пути, по извилистому Каэр Гвидион приближается враг — пока беспечные князья Кимри бездумно скачут по мощеной дороге, уже сейчас готовится им западня у Медвежьего логова.

Скорчившись на земляном полу холодной конуры в кузне Гофаннона, подтянув колени к груди, исходя потом в своей кабаньей шкуре и жуя кусок тухлого мяса этой твари, я все видел тем глазом, что вырвал у меня Ястреб Гвалеса в черный час на Инис Вайр, приюте белых чаек. Ллоэгр, Равнина Иверидд, Равнина Брана, укрытая туманом, была незрима для моего недремлющего ока. Но сквозь щели между стропилами прокопченной крыши, опирающейся на семь сверкающих колонн, просвечивал звездный свет, отражая все так же ясно, как в зеркале полированной бронзы.

Я видел карту, более искусную, чем та, что показывал Мэлдаф в чертогах Брохваэля Клыкастого. На ней ярко тлел Охотничий Пес — звезда этих дикарей Там изгибался Каэр Гвидион, там была Колесница Медведя, затянутая мигедортом, друидическим туманом войны, там рядом с ней ярко полыхала Звезда Артура, Возницы-Медведя, которым стал он, как говорят люди, после того, как оправился после жестоких мучительных ран, полученных на страшном поле Камланна. Но Артур ли вел бриттов на двенадцати волнах их побед? Или был это преображенный Артур, чья повозка, полная трупов, катится впереди воинства ушедших, ведя их к месту последнего привала под пустой горой? Я теперь знал много больше, но мне предстояло узнать еще больше и еще большего достигнуть.