Николай Толстой - Пришествие Короля

• Название: Пришествие Короля
• Автор: Николай Толстой
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002092-9

Сорок лет прошло с тех пор, как в битве при Камланне погиб Артур. Больше нет в Британии великого короля, который вернул бы бриттам прежнюю славу. А саксы, что вели себя до сих пор довольно смирно, уже не хотят платить дани, да и грозят войной бриттским королям, погрязшим в междуусобицах... И вот — на престол Гвинедда, одного из крупнейших королевств Британии, восходит Мэлгон Высокий. А в одинокой башне на берегу моря девственница родила чудесное дитя — это не кто иной, как вновь вернувшийся в час беды Мирддин, которого много столетий спустя в легендах о короле Артуре назовут Мерлином...

---

К счастью, мне удалось привести в порядок три нумеруса, Да и мои септонские ветераны все еще были в силах хорошо за себя постоять. Наши корабли к тому же контролировали реку, и потому очень быстрым маневром я сумел собрать воедино все оставшиеся войска. Однако к побережью мы пробивались целое лето. К августу мы снова вернулись в Миртил. Там взять нас было невозможно, поскольку при нас оставался весь осадный обоз. Затем я отправился по морю за подкреплением в Карфаген. Вместо этого, как ты уже знаешь, свиномордый торгаш-капитан завез меня на этот далекий остров. Ладно, попадись он только одному из моих дромонов в проливе! Посидит несколько лет на ячменной диете в септонской тюрьме, так сразу вспомнит о своем долге перед Империей.

Когда я около часу назад убежал от гнетущего настроения из Каэр Гуригон, я хотел всего лишь найти уединение на холме Динллеу. Но исповедь трибуна все больше и больше захватывала меня, несмотря на то, что поначалу меня раздражало то, что он силой навязался мне. Он рассказывал о замечательных приключениях и поворотах судьбы. Он участвовал в великих событиях, да и сам был мне чрезвычайно любопытен. Он считал себя человеком с ограниченным воображением, единственной заботой которого была война. Хотя и было что-то очень трогательное в его верности памяти отца и что-то трагическое от того, как холодно обходилась с ним мать, нрав его вряд ли можно было назвать сердечным. Я подумал, что такая исповедь была для него событием редким, почти единичным, и наверняка его потянуло на откровенность от того, что он неожиданно оказался один в этой далекой стране. Я думаю, его мысли обычно были заняты сбором войск, боями, и осадами, и сооружением хитроумных устройств для того, чтобы бросать на дальние расстояния камни и копья.

Но было и что-то иное и, должен признаться, бодрящее в том мире и в тех понятиях, согласно которым он жил. Действительно, огромная разница была между его Империей и лежащим вне времени Островом Могущества с его Тремя Близлежащими Островами, Тремя Напастями, Тринадцатью Сокровищами. Одиноко лежит он среди Океана, окруженный стеною скал — Предел Мирддина, Остров Бели, завоеванный Придайном, сыном Аэдда Великого, с Четырьмя его Землями, расположенными вокруг Пупа его.

Мы говорим — он находится в божественном равновесии, поддерживающем всю землю, он лишь отражение свода небесного, звездного покрова, что вращается вокруг светлого гвоздя Небес. Если будут соблюдаться все таинства и игры Калан Май и Калан Гаэф, если не будет вырыта Голова Брана и короли будут сменять друг друга, как было предопределено в Пророчестве Придайна, то совершенство Острова Могущества и племени бриттов будет поддерживать Ллеу Своей Верной Рукой, пока не придет время земле погибнуть от огня или воды.

На Острове Придайн люди, боги и Дивный Народ живут каждый в своем обиталище и порядок вещей меняется так же регулярно и неизбежно, как прилив, за исключением двух дней в году, когда Орды Аннона вырываются на свободу и Гвин маб Нудд мчится во главе своей Дикой Охоты. Но когда император Ривайна стал императором мира, распространив свою власть на соседние земли и острова, то его солдаты, строители и мастера устроили лик земли по своему собственному порядку. Император в Каэр Кустеннин сам стал богом, а закон Ривайна — законом, которому подчиняется земля. Он перевернул и время, и пространство, и гармонию всего сотворенного.

В Империи Ривайна не знают ни ночи, ни дня, ни зимы, ни лета. Когда солнце погружается в Океан, их дворцы освещены, как днем, а их корабли ведут через море огни каменных фонарей, построенных у их гаваней. В холодную зиму люди Ривайна пируют в натопленных дворцах и лежат в полных пара банях. А когда солнце своими лучами опаляет их летом, они собираются в прохладных двориках, вокруг них плещут фонтаны, а они попивают вино, охлажденное льдом, привезенным из северных стран. Они все время в движении — ищут новое, сражаются в новых войнах, подчиняя всю землю своим собственным законам, опутывая ее новыми цепями и путами, так что она едва может двигаться. Да и самую землю они переделывают по-своему. Срывают горы, болота и моря засыпают, чтобы по ним можно было ходить, рассекая прямыми дорогами неровную поверхность земли, а их корабли бороздят широчайшие океаны. Пустыни становятся плодородными, вода по акведукам и трубам течет из источников у подножий холмов и подается в города на равнине.

Люди Ривайна считают годы от начала своего города или начала правления своего императора, ведут им счет, торопясь отметить их новыми подвигами и достижениями. Все свои Дела и мысли они доверяют перу, так что их мудрость более Не пар из Котла Поэзии, а мертвая вещь, которая может быть искажена или похищена всяким, кто найдет ее на дороге. Время для них — не коракль, качающийся в безветрии на могучей груди Океана, а несущаяся по дороге колесница, что летит, грохоча, мимо путевых камней.

Правда, и у нас каждый король правит в своем краю с колесницы. Но это не та колесница, что летит вперед, ни на что не обращая внимания, сломя голову, — колесничий смотрит вперед, назад, на запад и на восток, на север и на юг. Он — защитник, который должен следить, чтобы основание, на котором он стоит, не было в небрежении и не разрушилось. Он не должен лгать или иметь телесные уродства, чтобы на скот не напал мор и чтобы урожай не погиб. Стоя в своей колеснице, на Камне Судьбы, король — защитник своей правды, что охраняет королевство, своей гвир дейрнас. Именно через гвир дейрнас нужная погода приходит каждый раз в свою четверть: ясная морозная зима, сухая ветреная весна, жаркое лето с дождями, плодоносная, росная осень. Но как только король солжет, совершит келуидд дейрнас, это принесет дурную погоду, и плоды земли высохнут.

Когда я раздумывал об этом, мне пришло в голову, что земля напоминает это бесформенное чудовище, Адданка Озерного, которого люди пытались вытащить с помощью воловьих упряжек из глубин Ллин Сиваддон. Адданк сильнее волов, но люди тащат его, дразнят его, выманивают его, так что Адданк ползет туда, куда волокут его быки и куда хотят люди. Таков путь бриттов на Острове Могущества.

А император Ривайна приказывает своей армии окружить чудовище копьями и мечами, накинуть на него сеть и затянуть ее так крепко, что тварь не может пошевелиться. Потом он созывает каменщиков и плотников и приказывает им строить огромный каменный загон из тесаною камня, чтобы там держать эту тварь. Копья солдат остры, сеть крепка, работа каменщиков непревзойденна. Но все же однажды настанет день, когда стража заснет, веревки сгниют, известь выкрошится. Тогда чудовище припомнит прежние дни, встряхнется с былой силой, разорвет сеть, и стража будет погребена под рухнувшими стенами.

Разве Остров Придайн не попал на время под власть Империи? До сих пор на Севере стоят две огромные стены, по-прежнему видим мы сеть дорог, прямых, как натянутая веревка, что связывают двадцать восемь городов Острова Придайн Однако теперь дороги завалены рухнувшими деревьями, мосты разрушились, и лежат они по всему Острову, как обрывки гнилой сети. Адданк стряхнул с себя путы и уполз в Ллин Сиваддон.

Я поднял взгляд единственного своего глаза на Руфина, и он вздрогнул, впервые увидев мое покрытое шрамами, изуродованное лицо в ясном лунном свете Пораженный внезапной мыслью, я с озорной усмешкой спросил его, не захочет ли его император снова присоединить к Империи Остров Придайн теперь, когда с Испаэн скорее всего случится то же, что с Африкой и Ир Айдал.

Трибун недоумевающе посмотрел на меня.

— Не мне толковать волю императора, — ответил он после короткого молчания. — Я солдат и подчиняюсь приказам. Есть такие, что говорят, будто бы весь мир принадлежит Империи и что те провинции, которые ныне в руках варваров, снова вернутся в лоно цивилизации, когда пробьет час. Я сам стоял рядом с комесом Велизарием в Риме, когда он предлагал передать Британию готам. Но так он смеялся над готами, когда они пришли с предложением признать нашу власть в Сицилии, которую мы уже и так отвоевали.

Все в основном полагают, что после того, как готы впервые завоевали Рим, Британия попала под власть местных тиранов. Я точно знаю, что около двадцати лет назад Велизарий вел переписку с величайшим из них, Арториусом, которого он побуждал вторгнуться в королевство франков и ударить в тыл готам, которые сильно теснили нас в Италии. Но правда в том, что сейчас о Британии мало кто говорит, и есть те, кто верит, будто бы это Остров, на который переправляются души усопших!

— Это не ответ на мой вопрос, — резковато возразил я. — Ты известный военачальник, высокий в совете твоего войска. Предположим, что этим летом твои войска в Ир Испаэн победили и тебе приказано высадиться с экспедицией на этот Остров. Было бы это неожиданностью для тебя и счел бы ты это стоящим предприятием?