Юлия Туманова - Море волнуется — раз

• Название: Море волнуется — раз
• Автор: Юлия Туманова
• Издательство: Крылов
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-657-2

Выиграв на телевидении приз, Лада поехала к морю. Однако разбушевавшаяся стихия заставила ее забыть об отдыхе и вспомнить о том, что она студентка медицинского. А когда кошмар закончился, она стала мечтать о новой встрече с мужественным загорелым командиром отряда МЧС.

Но прежде чем эта встреча состоится, Лада переживет еще одно приключение: ее похитят и оставят в каюте яхты под присмотром свирепой собаки…

---

Ко всему прочему ей едва исполнилось двадцать лет, и Агнесса успокаивала себя тем, что вместо внуков может довольствоваться одной уже взрослой внучкой.

Если закрыть глаза на взбалмошный характер, ослиное упрямство и идиотскую, прямо-таки патологическую тягу к самостоятельности, — на днях, например, Глафира в гордом одиночестве пыталась перетащить чугунную бадью в сарай, затем лишь, чтобы проверить свои силы! — внучка получалась хоть куда.

Красавица, умница — вместо модных журналов листает на досуге справочник вузов, спортсменка и главное — скромница. В том смысле, что денег с хозяина на тряпки и развлечения не то что не требует, но и не берет, когда он сам предлагает. И все-таки Агнесса была настороже, будто бы свекровь на смотринах.

— Ах, всего лишь секретарша?! По-твоему, это недостойная работа?!

Агнесса Васильевна вздрогнула от очередного вопля упрямой девицы.

Эдик пробормотал что-то невнятное, но, по всей вероятности, очень обидное, потому как вслед за этим раздался жуткий звон.

Чайный сервиз, всплеснула руками Агнесса.

— Что ты делаешь?! Милая, давай успокоимся и поговорим, как нормальные люди!

— Значит, по-твоему, я ненормальная?!

— Я этого не говорил!

— Но подумал!

— Откуда ты знаешь, что я подумал? — в отчаянии воскликнул Эдуард.

— У тебя это на морде написано! — взвизгнула эта истеричка.

— У меня не морда! — оскорбился он и, вероятно, перестал удерживать возлюбленную, которая тотчас подлетела к двери.

Агнесса Васильевна едва успела отпрыгнуть и сделать вид, что занимается поливкой цветочков.

Процокав мимо нее, Глафира вдруг притормозила на лестнице и, не оборачиваясь, громко декларировала:

— У вас в лейке нет воды, уважаемая! И почему все в этом доме такие лицемеры?!

Агнесса не успела возразить, из гостиной выскочил хозяин, красный и злой, и закричал возмущенно:

— Кто лицемер? Я — лицемер?! Да ты на себя посмотри, моя дорогая! Говоришь, что любишь, а сама сервизы коцаешь за милую душу, и на работу свою рвешься, будто там медом намазано, и…

— Не смей говорить о моей работе в таком тоне! В конце концов, если бы не она, мы бы не познакомились!

— Кто это «она»? — забывшись, удивленно спросила Агнесса Васильевна.

Влюбленные голубки одновременно уставились на нее, будто только сейчас заметив.

— Вы цветочки поливаете? Вот и поливайте! — высказалась Глафира.

— Не груби Агнессе Васильевне, она тебя старше на сто лет! — вступился Эдик.

— Почему это на сто?! — обиделась Агнесса.

— Значит, домработница для тебя важней, чем я? — обиделась и невеста.

Эдик взвыл и воздел руки к потолку, будто собираясь прочесть молитву. Потом вспомнил, что неверующий, и просто потряс кулаками в воздухе.

— Что? Ты мне угрожаешь? — по-своему поняла его жест умница и красавица.

Агнесса готова была стукнуть ее лейкой по голове. Может, опомнится, а?

И вообще, неужели эти двое не понимают, что такое впечатляющее начало романа грозит обернуться настоящей катастрофой после свадьбы?!

Да, несколько часов за последнюю неделю прошли в спокойствии и полном взаимопонимании. А что будет дальше?

Впрочем, Агнесса уже знала что. Сейчас невеста кинется прочь, добежит до ворот, потом устыдится и вернется мириться. Тем временем жених будет глотать валерьянку на пороге и, завидев поворот на сто восемьдесят в исполнении Глафиры, бросится навстречу. Они пересекутся во дворе, примутся друг друга тискать, всхлипывать сквозь смех, целоваться сквозь слезы, ну и так далее.

С минимальными изменениями этот сценарий повторялся со дня судьбоносного знакомства.

Агнессе — даме в высшей степени рассудительной и хладнокровной — оставалось только неметь от удивления и замирать от восторга.

— Котик мой, драгоценный мой, ненаглядный…

— Солнышко, Глашенька, милая…

Ну вот, пожалуйста, до беготни по двору дело не дошло.

Влюбленные застряли на лестнице, с которой теперь доносились до Агнессы сладкие причитания.

Между тем до свадьбы оставалось два дня, и она бы ни за что не поручилась, что торжество состоится. Эти двое в последний момент запросто могут переругаться или, наоборот, от избытка чувств и жажды романтики сбежать от приглашенных на конец света.

А она, Агнесса, отдувайся здесь! Одна-одинешенька!

Нет уж, надо брать дело в свои руки, хватит быть пассивным зрителем. В конце концов, Эдик — единственный близкий человек, и ей небезразлична его судьба. И если он сам сейчас мало что соображает, Агнесса просто обязана ему помочь. То есть, им обоим — ополоумевшим от страсти.

* * *

— Странно это все, — насупился Артем. — Ладно приехать он не может, а позвонить? Неужели нет времени к телефону подойти?

— Сам позвони.

— Так не берет же трубку!

Еремеич покосился на внука с лукавой ухмылкой. Тот гневался вполне серьезно и серьезно же недоумевал. Тридцать лет парню, а что он в жизни видел? Казарму, море, горы, простые и понятные мужские радости.

— Вот влюбишься, тогда поймешь, как это можно к телефону не подходить, — проговорил дед тоном старушки-вещуньи.

Артем с досадой чертыхнулся.

— Я с тобой серьезно, а ты мне — «влюбишься»! Эдька же взрослый человек, ну! Должен понимать, что друзья волнуются. Дело опять же стоит. Ты же знаешь, мы каждую неделю собираемся…

— А теперь ему не до этого, — хмыкнул Еремеич. — Ты, Темка, рассуждаешь как пацан малолетний и, вдобавок, как эгоист!

Артем решил, что с него хватит. Вылез из-за стола и ушел во двор — посоветоваться с Никой. Но та никаких версий по поводу странного поведения Эдика не дала.

Он попытался додуматься сам. Допустим, эта невеста — Агриппина, что ли? Ах, нет — Глафира! — сексуальная террористка. Или, например, боится, что жених сбежит накануне свадьбы. Вот и не выпускает его никуда, даже к телефону. Ну, а сам Эдька чего же? Неужто не понимает, чем это грозит?! На заводе и в сочинском филиале не появляется, работа стоит, Степка с Сенькой вопят благим матом, не умея справиться с клиентами-самодурами. Эдик же знает, что близнецов без присмотра оставлять нельзя, они вмиг от его конторы камня на камне не оставят. Только под его чутким руководством агентство по недвижимости цвело и благоухало, а братья выполняли четкие инструкции друга вполне добросовестно.

Не иначе, как затмение приключилось в Эдькиных мозгах.

А если эта его Фекла — тьфу ты, Глафира! — решит, что ему вообще работать необязательно, не говоря уж о том, чтобы просто встречаться с друзьями?! А если затмение не временное, а навсегда?!

И станут они изредка перезваниваться, справляясь о здоровье друг друга и обсуждая погоду. В редкие праздники соберутся за столом, а Горгона — да нет же, Глафира! — чинно поставит на стол поднос с кофейником и белоснежными салфетками. И даже ретивым близнецам не удастся ее победить, и на рыбалку Эдька не пойдет, и над шутками Степана смеяться перестанет, и распекать рассеянного Семена, назначающего свидание трем девицам сразу, будет ему некогда, и горячие, веселые споры с Артемом о политике и прочей дребедени вряд ли уже его увлекут.

До свиданья, друг мой, до свиданья, угрюмо подумал Артем.

— Ты бы лучше с Эдуарда пример взял, чем костерить его на все лады, — неслышно подобрался дед.

Артем подивился дедовой проницательности, но насчет примера возразил.

— Хочешь, чтобы я в дом какую-нибудь грымзу приволок, да? — усмехнулся он невесело.

— Почему грымзу? Найди девушку хорошую.

Что дед под этим подразумевал, выяснить не удалось, потому как во двор с приветственными криками ввалились два молодца. Те, что одинаковы с лица.

Лица были привычно небриты, дочерна загорелы и хитровато ухмылялись.

— Вот здорово, что ты дома! — заорал Семен. — Давай, собирайся!

— А где ему быть, если не дома? — ворчливо заметил дед. — В горах все тихо, на море — наоборот. Видали, небось, как штормит. Вот и сидим.

— Здрасте, Кондрат Еремеич, — опомнились близнецы и принялись с обеих сторон трясти деду руки.

Артем смотрел исподлобья.

— Вы чего такие вздрюченные-то? Что случилось?

— Я же говорю, — обернулся Семен, — Эдька пропал, давай собирайся!

— Что ты его путаешь? — втиснулся между ними Степка. — Это не Эдька пропал, а жена его пропала!

— Да я же фигурально выражаюсь! — сердито откликнулся тот. — Эдик совсем башку потерял от любви! Вот в этом смысле! А ты…

— Потеряешь башку, коли жена сбежала! — перебил Степан.

— Да не жена она ему еще! — жарко возразил Семен. — Вот если бы мы с тобой с катушек съезжали, когда от нас девицы сбегают, че бы было?

— От меня лично никто не сбегает!

Артем знал, что вмешиваться и задавать наводящие вопросы бесполезно, можно запутаться еще больше. Поэтому он внимательно слушал перепалку, невозмутимо засунув руки в карманы.

— Дед, ты меня к ужину не жди, там, видать, все серьезно, — решил Артем, свистнул Нику и стал продвигаться на выход.