Андрей Таманцев - Пешки в Большой игре

• Название: Пешки в Большой игре
• Автор: Андрей Таманцев
• Издательство: АСТ, Олимп
• Жанр: Боевик
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-009356-X, 5-8195-0542-5

Группе Сергея Пастухова поручено найти и обезвредить секретное супероружие, за которым ведут охоту исламские террористы. Однако очень скоро солдаты удачи начинают понимать, что дело вовсе не в секретном оружии, его, может, и вовсе не существует, но здесьзамешаны большие деньги и большая политика. Им же отведена лишь роль пешек-исполнителей. Могут ли смириться с этим настоящие профессионалы? Пастух и его друзья вступают в жестокую схватку не только с террористами, но и с ложью, которая опутала `проект `Меркурий`.

---

Внизу их ждала та же картина — трупы, трупы...

Два коридора вели от лифта. Боцман пошел налево, Артист с Мухой направо.

Коридор, по которому отправились Артист с Мухой, оказался коротким, всего метров десять, и вел в огромный зал, всю площадь которого занимало нечто сложное: сбившиеся в кучу железные стойки со множеством кабелей, циферблатов, мониторов, лампочек, клавиатур, мигающих датчиков.

Вот он, мелькнуло в голове у Артиста, суперсейсмограф, одна из важнейших частей тектонического оружия. Сверхуничтожитель, против которого не было и не будет никакого спасения у людей.

И это оружие было так близко...

Коридор Боцмана тоже был коротким, но вел к другому лифту — грузовому. Здесь никого не было.

И он повернул обратно.

Сделал два шага и остановился.

Эту дверцу он не приметил, когда шел по коридору, а вот теперь что-то заставило его толкнуть ее.

Он выждал секунду, чтобы глаза привыкли к темноте, которая была в комнате за дверью. Там кто-то был. Он уловил какое-то слабое шевеление.

Если бы это был бандит, он бы уже выстрелил. Сейчас Боцман представлял собой прекрасную мишень. Значит, там мог спрятаться свой.

— Эй! — тихо позвал боцман. И за дверью послышался сдавленный стон. Боцман вкатился в темноту, залег, ожидая подвоха, но и сейчас никто не стал стрелять.

— Эй, — снова позвал Боцман. И снова услышал сдавленный стон совсем рядом.

Он протянул руку — человек. Ощупал того в темноте и понял, что человек связан.

— М-м-м...

Боцман быстро разрезал в темноте веревки, услышал звук отдираемого пластыря и совсем тихий голос:

— Помогите...

В эту же секунду Боцману показалось, что он сошел с ума. Это был голос Ани.

— Аня, ты? — прошептал Боцман.

— Тихо, они здесь, — еле слышно ответила Аня.

— Кто?

— Их трое. Они схватили меня в машине. Они все про вас знают, они взяли меня в заложницы, — горячо шептала девушка. — Они куда-то ушли. Они сейчас вернутся.

— Куда они ушли?

— Не знаю, они связали меня и заперли здесь. Нам надо уходить...

— Надо, — согласился Боцман, — только когда выполним задание.

— Какое задание — нас убьют!

— Не бойся, мы тоже умеем стрелять. Сиди здесь, я мигом вернусь.

Аня осталась в темной комнате, а Боцман бросился за Артистом и Мухой.

Те все так же лежали у входа в машинный зал, высматривая противника.

Боцман сбивчиво рассказывал им о своей удивительной находке, пока они бежали к темной комнате.

Артист, когда до него дошла суть рассказа, остановился.

— Аня здесь?!

— Да, а бандиты ушли куда-то. Они сейчас вернутся, им нужно увезти сейсмограф. Наверное, пошли за помощью.

— Увезти? Как его увезти? Это пять составов понадобится.

— Я прикинул — там много обычной аппаратуры, а сам сейсмограф, наверное, не такой уж и большой.

— Вот только где он?

— Если знать, найти легко.

— Так, взрываем этот чертов сейсмограф и уходим, встретим их наверху.

— Где наверху? Здесь несколько выходов?! — спросил Боцман. — Я видел грузовой лифт. Он явно ведет наверх, на самый верх.

— Значит, будем ждать их здесь.

— А нам точно надо взрывать эту машинку? Может, ее просто потихоньку разбирать и увозить?

— Куда? И кому? Очередному идиоту, который захочет завоевать весь мир?

— Аня, — позвал из темной комнаты Боцман. — Выходи.

— Да, лоханулись, зачем брали женщину? Непрофессионально, — сказал Артист. — Ладно, Муха, идем заложим взрывчатку. А ты, Боцман, веди Аню к пассажирскому лифту. Мы будем через две минуты.

Они кинулись снова к машинному залу.

— Ой, я не могу встать, — позвала из темноты Аня. — Помогите.

Боцман, скидывая с плеча автомат, решительно шагнул в комнату.

Это его и спасло. Острое лезвие со скрежетом полоснуло по оружейной стали. Дальше Боцман действовал механически — выбросил ногу в тяжелом ботинке, он легко откинул к стене чье-то тело, а в следующую секунду выстрелил из пистолета туда, где шмякнулось тело врага.

Тело рухнуло с шумом.

— Аня, — позвал Боцман, — ты где?

Тишина.

Он зажег фонарь — Аня с простреленной грудью лежала у стены.

Боцман наклонился.

Лицо Ани исказила предсмертная злоба. Оно было некрасивым.

В руках у нее поблескивало лезвие тонкого стилета. Этим лезвием был убит когда-то человек с тяжелым затылком, допрашивавший в машине ученого. Этим лезвием был убит Кожевников.

Этим лезвием были убиты солдаты в подземном бункере, охранявшие суперсейсмограф. Это лезвие не смогло убить только солдат удачи, а ведь было так близко.

Через четыре минуты все трое — Боцман, Муха и Артист — уже были наверху, бежали от саманного домика, а еще через полминуты из-под земли раздался оглушительный гул, и саманный домик словно надулся изнутри, а потом лопнул пыльным облаком.

Проект тектонического оружия был уничтожен.

Впрочем, ни Боцман, ни Артист, ни Муха так и не узнали до конца жизни: то, ради чего они рисковали жизнью, то, ради чего бандиты положили стольких людей, то, что солдаты удачи наконец уничтожили, — было ли это настоящим оружием или только огромным блефом...

Глава восемьдесят четвертая

20 февраля. Новая американская администрация отправила в конгресс запрос о повышении ассигнований на разработку новых видов вооружения американской армии. Судя по просочившимся в прессу сведениям, это сумма в несколько десятков миллиардов долларов (Рейтер).

* * *

В Москве как-то резко похолодало. Но Голубков и Пастух словно бы не замечали этого. Они сидели на скамейке в сквере возле управления. Разговор их носил личный характер, как просил Сергей, имея в виду, разумеется, чтобы их никто не подслушал. И полковник вывел Сергея в сквер, то ли действительно наивно полагая, что здесь нет чужих ушей, то ли делая вид.

Сергей подробно рассказал о последнем этапе операции, сообщил банковский счет, на который должны прийти деньги, о страшных потерях, которые понесли обе стороны. И закончил последним сообщением, которое получил уже час назад: сейсмограф был взорван.

— И похоже, это был самый грандиозный блеф, который когда-либо разыгрывался нашими спецслужбами.

— И когда же ты об этом догадался? — напрягся Голубков.

— Давно.

— А вот я до сих пор не сподобился, — признался полковник.

— Потому что вы так увлеклись грандиозностью поставленной задачи, что явно рассчитывали на заинтересованность в этом англичан, немцев, американцев, террористов, в конце концов, и не подумали о наших любителях политических игр. Вообще мне кажется, многое в системе взаимоотношений «великолепной семерки» и УПСМ должно подвергнуться корректировке.

— Даже так?

— Да, мы не работаем бесплатно. Что с того? Слишком много истрачено светлого в наших душах, а затем оплачено в лучшем случае равнодушием — это еще самое слабое определение. Я не о прошлых делах, я о людях, которые нами повелевали, направляли и были ответственны за состояние наших умов, кошельков, уважения.

Сергей сделал протестующий жест, заметив желание Голубкова что-то сказать.

— И пятьдесят тысяч — это предоплата, как говорят теперь. Лично против вас я ничего не имею, но покопайтесь среди окружения, взвесьте — кого мы ведем? Найдется ли на десяток кормчих хоть пара с «чистыми руками, холодным сердцем и...»? Вот видите, стало уже забываться... Если это грандиозный блеф, но блеф ради России, мы согласны, а так... не за понюшку табака... Круглов — мудак, но ведь таких еще в России миллионы, одураченных, униженных и все-таки надеющихся на что-то. И Круглов убит.

— Бунт на корабле? — неожиданно улыбнулся полковник.

Пастухов впервые увидел улыбку на его лице. Он считал вполне естественным ее всегдашнее отсутствие. Да, видимо, и сам Голубков уже разучился это делать.

— Ладно. Забудем. Это так... Это непрофессионально. Видимо, я начал уставать... Продолжим.

— Многое из того, что ты сказал, я передумал в твоем возрасте и теперь спрятал это внутри себя. Черт с ними, с кормчими. Кормчие приходят и уходят, а Россия остается всегда. Пусть другая, но — своя. Для нее и будем...

На скамейке по соседству какие-то мужики лили пиво, то и дело повторяя рекламный слоган — «надо чаще встречаться».

Ну хоть так, подумал Сергей.

— А вообще-то с некоторых пор меня не оставляет в покое нехорошее предчувствие.

— С каких пор, капитан, ты стал суеверным?

— Это не то, что вы думаете. — Сергей внимательно посмотрел на полковника, как бы взвешивая и решая, какая доля откровенности тут возможна. В свете последних событий он окончательно уверился в том, что Голубков ни сном ни духом не ведает о подозрениях группы относительно той роли, которую ей отвели в происшедших событиях.

Он не стал заходить издалека. Будучи человеком прямым, когда того требовали обстоятельства, Пастухов предпочитал играть с открытыми картами. И самым весомым аргументом в пользу именно такого решения было то, что Голубков ни разу не скрывал от него правды. Правда, дозировал он ее по своему усмотрению.