Джоан Хол - Сердцу не прикажешь

• Название: Сердцу не прикажешь
• Автор: Джоан Хол
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-697-00078-2

Уверенная в себе, неотразимая Фриско Бэй Стайер соглашается на брак с преуспевающим бизнесменом Лукасом Маканной, чтобы спасти от банкротства своего отца. Маканна, стремясь поначалу лишь прибрать к рукам семейный бизнес Фриско, без памяти влюбляется в нее. Их роман развивается как бешеная борьба самолюбий и тщательно скрываемых страстей, которые могут погубить их обоих.

---

— Уже больше месяца я не был с тобой, — сказал Лукас, нетерпеливо раздвигая ее колени. — Я за все это время чуть не спятил, до того хотелось быть с тобой, быть в тебе, любить тебя.

— Впереди у нас еще целая ночь, — напомнила она, выгибаясь и тем самым как бы приглашая Лукаса в себя.

— И это прекрасно, — прошептал он, наслаждаясь медленным проникновением во Фриско, в ее нежнейшую плоть. — А еще более прекрасно, что впереди у нас множество таких вот ночей.

За всю ночь они покидали постель исключительно для того, чтобы прибежать на кухню и наскоро чего-нибудь перехватить, дабы банальная потребность в пище не мешала удовлетворять сексуальный голод. Четверг они провели в постели, и ночь с четверга на пятницу тоже.

Скрепя сердце они расстались утром в пятницу, да и то лишь потому, что обоих ждали совершенно неотложные дела. В частности, Фриско пообещала матери, что вечером в пятницу будет с родителями и переночует у них в своей комнате, когда-то детской.

Пятница пронеслась совершенно незаметно. Она приехала в родительский дом перед самым ужином, прихватив с собой косметичку, ночную рубашку, платье для вечера и свой подвенечный наряд. Понимая, что для повторного акта бракосочетания белоснежный наряд будет не слишком-то уместен, она остановила выбор на традиционно пошитом подвенечном платье, но — кремоватого цвета, с длинными рукавами, под горло, с кружевами. Родители, едва только увидели платье, тотчас же одобрили выбор дочери.

— Дорогая моя, оно прямо-таки восхитительно! — Гертруда даже вздохнула. — И хотя оно современное по дизайну, но тем не менее к этому платью отлично подойдут фата и шлейф, которые через Лукаса передал тебе добрейший мистер Дентон.

— Несколько вычурно, на мой взгляд, хотя в общем нормально, — высказал свое мнение Гарольд, внимательно рассмотрев платье дочери. — Твоя мама правильно говорит: фата и шлейф должны подойти.

После того как закончили ужинать и прежде чем Фриско отправилась спать, ей дважды звонил Лукас. И каждый раз затем, чтобы сообщить:

— Я люблю тебя, Фриско Бэй.

На что всякий раз она ему отвечала:

— И я тоже люблю тебя, Лукас Маканна.

Ухватывая краем глаза быстрые — в ее сторону — подозрительные отцовские взгляды, Фриско тем не менее чувствовала себя так хорошо, так счастливо, что не хотела сейчас отрешаться от этого своего состояния и задумываться над тем, какие мысли крутятся в голове у отца. Спать она ушла рано. Ее переполняло чувство радостного ожидания.

Едва только Фриско вошла в свою комнату и прикрыла за собой дверь, как к ней постучались. Дверь со скрипом чуть приоткрылась.

— Позволишь, я загляну к тебе? — риторически спросила Гертруда после того, как вошла и прикрыла дверь.

— Конечно, — разрешила Фриско с лукавой улыбкой. — Насколько понимаю, наступило время, когда в преддверии замужества мама должна учить свою дочь уму-разуму?

— Ну, если угодно, — призналась Гертруда и улыбнулась в ответ.

— Собственно, ты что же, намерена учить меня тому, как добропорядочная жена должна вести себя с мужем, так, что ли? — улыбка все еще освещала черты Фриско.

— Нет, — сказала Гертруда, и лицо ее сделалось строгим. — Всякая женщина, становясь женой, сама должна выбирать, как вести себя со своим мужем, сообразуясь с его характером и образом жизни.

Ого! — мысленно произнесла Фриско, с сожалением чувствуя, как еще совсем недавно переполнявшее ее чувство эйфории катастрофически исчезает. Эх, если бы мать знала, если бы только могла догадываться, до какой степени любовь имеет мало общего с тем начальным соглашением, которое было заключено с Лукасом.

— Сообразуясь, говоришь, с его характером? — переспросила она и сама едва расслышала собственный голос.

— Именно, — Гертруда сделала жест рукой, давая понять, что от этого никуда не деться. — Мне, например, лично Лукас очень приятен. Он кажется честным и откровенным человеком. — Она вздохнула, и Фриско мысленно повторила за матерью этот вздох. — Но не я ведь, а ты собираешься за него замуж, так ведь? И потому тебе не худо было бы получше изучить его характер.

— Конечно, — согласилась Фриско. — Впрочем, . так же как и ты сама, я считаю его честным и откровенным человеком.

— Да, но вопрос в том, любишь ли ты его? — взволнованно спросила мать. — Да или нет?

Ах, вот оно в чем дело! Вот, оказывается, что так беспокоит ее! Выходя замуж по любви, Гертруда хотела бы того же и для своей дочери. От этой мысли Фриско ощутила комок в горле. На губах ее обозначилась улыбка. Пройдя всю комнату, она обняла мать.

— Да, мама, я люблю его, — с убежденностью в голосе ответила она. — Давно и сильно люблю его.

Гертруда стиснула дочь в объятиях, затем сморгнула, чтобы не дать слезам пролиться.

— Очень за тебя рада. Замужество — это весьма сложная штука. И если есть любовь, что само по себе уже хорошо, то легче бывает уживаться с мыслью, что твой избранник или избранница не вполне таковы, какими казались ранее. — С этими словами мать открыла дверь и, выйдя в коридор, мягко сказала: — Ну, доброй тебе ночи, дорогая моя.

Она знала!!! Фриско уставилась на закрытую дверь. Вот это да! Оказывается, мать знает, все эти годы знала о том, что ее муж не из когорты героев. И тем не менее она любила своего мужа, поддерживала его, всегда оказывалась на его стороне.

А каких-нибудь полчаса спустя и отец постучался в ее дверь.

— Фриско, ты еще не спишь? — шепотом спросил Гарольд.

— Пока нет, — ответила она, искренне недоумевая касательно того, какого же рода совет намерен дать ей отец. — Входи, что ж ты…

— Я вот, знаешь, тут подумал, — начал он, как только переступил порог комнаты, — об этой свадьбе…

— А что именно? — с подозрительностью в голосе поинтересовалась Фриско, завязывая кушак своего халата. — Полагаю, что ты не намерен в самую последнюю минуту что-то менять? — шутливым тоном поинтересовалась она, хотя ей было не до шуток.

— Да нет же, я вовсе не об этом, — он отрицательно покачал головой. Фриско заметила, что у него сильно дрожат руки: в состоянии такой нервозности отец бывал нечасто. — Гхм… Вовсе не об этом.

У Фриско мелькнула мысль, что если сейчас отец расколется и скажает, что вновь проигрался в пух и прах, то она не станет себя более сдерживать и даст полную свободу словам и чувствам.

Но отец так и продолжал стоять в дверях. Его сильно трясло. И потому Фриско приготовилась к самому худшему. Если, конечно, у отца хватит духа произнести это худшее вслух.

— Ну так что же случилось, папа? — не выдержав затянувшейся паузы, спросила она наконец, чувствуя, как нервы ее напряглись.

— Фриско, деточка, — с тяжелым вздохом выговорил он наконец. — Мне очень жаль… — он пожал плечами. — Привычка, должно быть… — Вздохнув, он продолжал: — Я… э-э… так сказать… Я хочу, чтобы ты знала. Если все это только из-за меня, то тебе вовсе не обязательно выходить за него замуж. Я как-нибудь сумею выйти из положения, смогу возвратить ему деньги, которые он заплатил в возмещение моих долгов.

Фриско облегченно вздохнула.

— Я уже вышла замуж за Лукаса, папа, и тебе это отлично известно. Я ведь случайно подслушала конец вашего с ним телефонного разговора, когда он звонил с Гавайских островов. — При мысли, что Лукас любит ее, она сейчас без тени тяжелого чувства припомнила тот теперь уже давнишний эпизод. — Я слышала, как Лукас сказал тебе, что бракосочетание вполне законное, оформленное по всем правилам.

— Нет таких узлов, которые нельзя было бы развязать.

— Что ты имеешь в виду?! — Конечно же, Фриско хорошо понимала, к чему клонит отец, но ей хотелось от него самого услышать это.

— Всегда можно аннулировать, развестись… — Он улыбнулся, как бы желая улыбкой приободрить дочь. Сейчас Гарольд очень напоминал ей отца, каким он запомнился ей в детстве. — И ведь если хочешь, все это можно было бы устроить по-тихому. Кроме матери и твоих друзей, никто и знать ничего не будет.

— А что если ты потеряешь дело? — поинтересовалась она, заставляя себя удерживаться от непрошеных сейчас слез. — Как тогда быть? — Она говорила с трудом: в горле стоял ком. И все же Фриско хотела именно от отца услышать ответ на свой вопрос.

— Не волнуйся, справимся как-нибудь, — храбро ответил он, причем в голосе его не было сейчас ни грана бравады. — Пока мы все вместе, пока твоя мать согласна поддержать меня, мы не пропадем. — Он улыбнулся, и это была улыбка признательности и любви, адресованная собственной супруге. — Знаешь, твоя мать на самом деле очень сильная женщина, гораздо сильнее, чем это может показаться со стороны.

Нет же, нет! — подумала Фриско, и неожиданная слеза покатилась по ее щеке. Еще час тому назад Фриско, возможно, и согласилась бы с отцом, но только не теперь, потому что нынче она многое начала понимать совсем по-другому, нежели раньше.