Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира

• Название: Большой кусок мира
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-94176-039-6

---

— Чего дуешь? — поинтересовалась она.

Тереска попыталась быстренько придумать что-нибудь насчет паруса и ветра, но вместо этого спросила:

— А ты уверена, что он поплыл в сторону Гижицка, а не повернул на север?

Хотя минуту назад предметом их разговора был вырождающийся аристократ, подруга сразу поняла, о ком речь. С ответом же она помедлила, лихорадочно соображая, как для нее лучше: чтобы Тереска влюбилась или нет. Так и ничего не решив, Шпулька честно призналась:

— На север — исключено. Там ему делать нечего. Скорее всего, плывем в одном направлении. Не знаю, хочу ли я, чтобы мы с ним встретились.

— Почему не знаешь, почему хочешь и почему не хочешь?

— Первое и так понятно, не задавай дурацких вопросов, а в остальном — один только Бог знает, что ты тогда можешь отмочить.

Тереска искренне удивилась:

— С какой стати я должна что-то отмачивать? Ничего я не собираюсь... И вообще, когда это я что-либо отмачивала?

Шпулька страшно возмутилась и даже перестала грести:

— Ну знаешь! Не будешь же ты утверждать, что эта бредовая идея — каникулы на воде — моя? Или мы вместе это придумали?

— А разве нет? Впрочем, может, и я... А что такого? Разве тебе не нравится?

Шпулька уже была готова заявить, что только ненормальному могут понравиться все эти кошмары, но вдруг задумалась. А ведь на самом деле, окружавший их мир — мир воды и неба, и пронизанных солнцем далей, и зеленых берегов — был прекрасен и полон безмятежного покоя, даже несмотря на идиотские и подозрительные события. Да и сами эти события никакого вреда не приносили и спустя короткое время быстро бледнели, хирели и съеживались, как лопнувший воздушный шарик, отступая перед жизнерадостным праздником зелени и синевы.

Поэтому Шпульке ничего не оставалось, как честно признаться:

— Нравится! По правде говоря, не придумай ты этого путешествия, сидела бы я сейчас в деревне в тишине и покое и была бы жутко несчастна. Уж лучше здесь мучиться.

Какое-то время обе гребли молча.

— Парус! — оживленно воскликнула Тереска. — Слушай, был бы у нас парус, не пришлось бы грести — все легче.

— Легче, — согласилась подруга. — Я и сама об этом думала.

— Так давай сделаем!

— Из чего? Из пододеяльника?

— В одной книге на картинке о потерпевших кораблекрушение была одна ночная рубашка. Твоя как раз подойдет.

— Я предпочитаю в ней спать.

— Сии на здоровье. Одно другому не мешает. Днем будет парусом, а ночью — ночной рубашкой. Мачту и всякие там перекладины сделаем на ближайшей стоянке.

— А чем прикреплять?

— Веревкой. В Гижицке надо будет купить веревку. Или пришить. Купим крепкие нитки.

— И большую иглу.

— И гвозди, может, придется что прибить.

— И посудину для воды...

Прежде чем девчонки доплыли до конца озера, список необходимых покупок вырос до угрожающих размеров...

— Мне уже ничего не надо, — умирающим голосом заявила Шпулька в шесть часов вечера. — Из двух зол лучше пусть будет шоссе, чем железная дорога. Если найдем здесь свободное место, черт с ним, остаемся!

Байдарка слегка покачивалась вблизи берега, а подруги, сложа весла, с отвращением разглядывали один из специально оборудованных туристских комплексов на озере Негочин. В реденьком лесочке у самой воды сгрудились деревянные домики и палатки, из-за деревьев доносился шум проезжавших автомобилей. Движение, по всей видимости, было весьма интенсивным.

— Не слоняйся мы полдня по магазинам, осталось бы время поискать что-нибудь получше, — заметила Тереска.

Домики и палатки теснились за загородкой. Между ними крутились люди, как раз начинавшие готовить ужин на разнообразнейших плитках и примусах. У самой воды женщина стирала что-то в махоньком тазике, а другая — едва ли в большем — пыталась одновременно вымыть двоих детей. К озеру вели мостки, в конце которых был установлен обязательный щит с надписью «Купаться запрещено».

Шпулька смотрела на все это без малейшего энтузиазма.

— Сущий кошмар! Уж лучше ночевать в лодке.

— Иду на разведку, — вздохнула Тереска. — Кажется, у самой ограды есть свободный клочок травы.

Толстая тетка средних лет, представляющая администрацию кемпинга, с явной неохотой согласилась выделить нашим путешественницам место у ограды. Довольно долго она убеждала Тереску, что им значительно удобнее будет в центре, там, где детская площадка и тропинка. Если палатку поставить задом наперед, на тропинку можно будет протянуть ноги, зато никто не будет ходить по головам. Мальчишка с мячом налетел на Тереску сзади, благодаря чему она прикусила язык сразу в прямом и переносном смысле и не успела высказать свои мысли об этом любезном предложении, продолжая в то же время настаивать на травке в сторонке.

— Это же у самого леса, — недовольно скривилась администраторша. — Не забоитесь?

— Нет! — отчаянно заверяла Тереска. — Мы очень смелые...

— Будь я в состоянии поднять весло, только бы меня здесь и видели, — с отвращением заявила Шпулька, когда палатку уже установили, а все вещи перетащили. — Мыться отказываюсь. Посмотри, что там творится!

Место для купания было отгорожено веревками и напоминало светлой памяти бассейн «Москва» в воскресенье, с той лишь разницей, что было оно гораздо мельче. В этом «лягушатнике» плескалось множество отдыхающих, в основном детей, которых немногочисленные взрослые безуспешно пытались умыть, затолкать в воду или же, наоборот, из нее вытащить. На поверхности плавали хлопья мыльной пены, а все вместе взятое напоминало гигантскую банную лохань. Неподалеку на мостках сидел какой-то тип с отрешенным выражением лица и равнодушно смотрел на это банно-прачечное безумие, держа в руках удочку, поплавок которой весело подскакивал на мыльных волнах.

— Сумасшедший дом, — констатировала Тереска. — Все сбрендили. И они еще спрашивают, не боимся ли мы леса. Где здесь лес? Бояться надо скорее этого ненормального.

— Какого ненормального? — сразу заволновалась Шпулька.

— Вот того, с удочкой. Теперь понятно, почему у них рыба не клюет. Что он тут хочет поймать?

— Он тут ничего не хочет поймать, — неожиданно произнес голосок за ними. — Он от жены скрывается.

Подруги оглянулись. Позади палатки стояла девчушка лет десяти с очень светлыми волосами, старательно заплетенными в косичку, и огромными, прозрачными голубыми глазами невинной сиротки. Наивное выражение этих глаз не соответствовало ни просто черному загару, ни явно презрительному тону ее слов.

— Не слишком укромное место выбрал, чтобы скрываться, — критически заметила Шпулька.

— А ты откуда знаешь? — одновременно поинтересовалась Тереска.

— Мы здесь уже четвертый день, и я все знаю, — объяснила девчушка. — Ему и этого достаточно. Жена жутко сгорела и сидит теперь только в тени, а его совсем задергала. Сюда же не сунется, пока солнце светит. А если позовет, он может притвориться, что в этом шуме ничего не слышит. И притворяется.

— Как тебя зовут? — спросила Шпулька.

— Яночка. У меня еще есть брат. На год старше. Он мыло растворяет. Вон там, — девчушка махнула рукой в направлении лохани и добавила: — Отсюда не видно. Можно подойти поближе, если хотите. Все жутко ругаются, когда много пены, а сами делают то же самое. Хотим посмотреть, сколько этого мыла надо, чтобы в озере получился насыщенный раствор.

— Боюсь, что вам мыла не хватит, — осторожно заметила Шпулька. — Эти озера довольно большие.

— Ничего. Оно все в одном месте держится. Не расплывается. Предки думают, мы это мыло теряем, когда умываемся. И закупают целыми коробками про запас. И очень довольны, что мы так часто моем руки.

— Для эксперимента лучше подойдет жидкое мыло, — посоветовала Тереска.

Ее внимание привлекла невысокая стройная женщина, энергичным шагом направлявшаяся к «лягушатнику» и несшая в одной руке под мышкой большое банное полотенце и флакон шампуня, а в другой — темно-серого пуделечка. Оставив полотенце на берегу, она вошла в воду и принялась мыть собачку шампунем, взбивая высокую пену. Прочие обитатели лохани подняли жуткий крик и принялись энергично протестовать против такого безобразия.

— Вы что, не знаете, что купать собаку вместе с людьми вредно! — возмущенно заорал лысый толстяк с полотенцем на шее. — Здесь же дети моются!

— Он на всякую заразу закаленный, — хладнокровно парировала хозяйка пуделя. — К людям привык. Ничего ему не будет!

Назревал скандал. Подружки вместе с Яночкой подошли поближе. Женщина старательно драила пуделька, переносившего это с ангельским терпением. Возмущенные протесты неслись теперь со всех сторон.

— Каждый день такой цирк, — с явным удовольствием сообщила Яночка. — Она помешалась на этой собаке и вообще на всяком зверье. Вчера крик подняла, когда увидела убитую полевую мышь. Объявила всех убийцами, упырями и ублюдками. Все на «у». Пуделя зовут Лялюня, а дома еще кошка и кролик. С мышью, понятно, никто не признался, а я знаю, что это здешний кот.