Джорджетт Хейер - Нежданная любовь

• Название: Нежданная любовь
• Автор: Джорджетт Хейер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0146-5

В маленьком городке живет очаровательная девушка Венеция Лэнион. За ней настойчиво ухаживают два весьма достойных джентльмена. Но их усилия напрасны, ведь все мысли красавицы — о лорде Деймреле, прослывшем в высшем свете распутником и дебоширом…

---

Мистер Ярдли, не желая выглядеть романтичным, никогда не позволял себе разваливаться в присутствии леди. В отличие от своего компаньона, он не стал бы наносить утренний визит в охотничьей куртке с неаккуратно торчащими наружу копчиками шелкового шарфа, завязанного на шее. Эдуард был опрятно одет в темный костюм для верховой езды с брюками из оленьей кожи и вместо того, чтобы свешивать локон на бровь, носил более короткую, чем требовала мода, стрижку.

Оп мог бы служить образцом состоятельного, не слишком амбициозного сельского джентльмена, и посторонний никогда бы не догадался, что именно Эдуард, а не Освальд, единственный ребенок вдовствующей матери, любящей его до безумия.

Отец Эдуарда умер, когда мальчику еще не исполнилось десяти лет, поэтому он унаследовал состояние в очень юном возрасте. Состояние отнюдь не было огромным, но оказалось вполне достаточным для того, чтобы человек с относительно скромными потребностями мог получать удовольствие от жизни. Модники, любящие выставлять себя напоказ, сочли бы это бедностью, но Эдуард не был склонен к расточительству. Его поместье, находившееся менее чем в десяти милях от Андершо, было не столь обширным и великолепным, но создавало своему владельцу солидное положение в Норт-Райдинге — предел честолюбия Эдуарда. Будучи серьезным молодым человеком, он обладал развитым чувством долга. Несмотря на усилия матери испортить его чрезмерной снисходительностью, Эдуард очень рано взялся за ведение дел и быстро вырос в строгого и добродетельного молодого человека. Не располагая природной веселостью и остроумием, оп компенсировал эти качества здравомыслием, и если властная натура делала его порой чересчур деспотичным с матерью и подчиненными, то это было продиктовано искренней верой в свои способности определять, что лучше всего соответствует их интересам.

Венеция, чувствуя себя обязанной сгладить нелюбезность брата, промолвила:

— С вашей стороны было очень любезно подумать об Обри. Но вы не должны причинять себе столько беспокойств — у вас наверняка тысяча дел.

— Ну конечно же не тысяча, — улыбнулся Эдуард. — Даже не сотня, хотя, признаться, обычно я очень занят. Но не думайте, что я пренебрегаю своими обязанностями. Все неотложные дела я выполнил, пока вы, очевидно, еще спали. При желании всегда можно выкроить время. У меня была и другая причина повидать вас. Я принес «Морнинг пост» за вторник, которой, как мне кажется, вы будете рады. Я отметил отрывок — он касается оккупационной армии. Отношение французов к нашим солдатам становится все более неприязненным. Этому не следует удивляться, если вспомнить… впрочем, все это для вас куда менее интересно, чем перспектива скорого возвращения Конуэя. Уверен, что он будет с вами еще до Рождества.

Венеция взяла газету, поблагодарив Эдуарда голосом, дрожащим от сдерживаемого смеха, и стараясь не встречаться взглядом с Обри. С тех пор как Эдуард узнал, что Лэнионы черпают новости из еженедельной «Ливерпуль меркьюри», он стал делиться с ними своими экземплярами лондонской ежедневной газеты, усмотрев в этом прекрасный предлог для частых визитов в Андершо. Сначала Эдуард приходил только с важными новостями, вроде смерти старого короля Швеции и избрания на трон маршала Бернадота[3], а в весенние месяцы газета верно послужила ему сообщениями о королевских браках. Все началось с поистине удивительного сообщения о помолвке принцессы Елизаветы, пребывающей уже в солидном возрасте, с принцем Гессен-Гамбургским, а едва только истощились описания ее свадебного наряда и панегирики мастерству портнихи, как три брата принцессы, также средних лет, последовали ее примеру. Разумеется, причиной было то, что наследница английского трона, бедная принцесса Шарлотта, умерла при родах вместе с младенцем. Даже Эдуарду это показалось интересным, ибо двум из новобрачных герцогов было под пятьдесят, и все знали, что старший из троих был отцом нескольких подающих надежды, хотя и незаконнорожденных детей. Но после свадьбы Кларенса[4] в июле Эдуарду стало трудно находить в газете что-либо интересное для Лэнионов, и ему неоднократно приходилось прибегать к сообщениям о здоровье королевы, беспокоящем врачей, и о разногласиях среди вигов по поводу лидерства Тирпи в партии. Даже самый закоренелый оптимист не мог надеяться, что Лэнионов заинтересует подобная информация, но можно было смело ожидать, что они сочтут вероятность скорого возвращения Конуэя по-настоящему важной новостью.

Но Венеция сказала, что поверит в возвращение Конуэя, только когда увидит его входящим в дом, а Обри, подумав, добавил с неподобающим оптимизмом, что нечего впадать в отчаяние, так как Конуэй, возможно, найдет какой-нибудь предлог, чтобы остаться в армии.

— Я бы уж точно нашел! — заявил Освальд. Но, сообразив, что проявил ужасную невежливость в отношении хозяйки дома, он, запинаясь, пробормотал: — Я имел в виду… нашел бы на месте сэра Конуэя. Здешняя жизнь покажется ему чертовски скучной. Так всегда бывает, когда повидаешь мир.

— Ты находишь ее скучной после путешествия в Вест-Индию, не так ли? — осведомился Обри.

Это вызвало усмешку Эдуарда, а Освальд, намеревавшийся игнорировать язвительные замечания Обри, ответил с излишней горячностью:

— Во всяком случае, я больше твоего повидал. Ты бы удивился, если бы я рассказал тебе, насколько по-другому все выглядит на Ямайке!

— Не сомневаюсь, — согласился Обри, начиная подниматься со стула.

Эдуард поспешил ему на помощь. Будучи не в силах стряхнуть руку, поддерживающую его за локоть, Обри был вынужден подчиниться, холодно поблагодарил Эдуарда, но не двинулся с места, пока тот не убрал руку. После этого Обри разгладил рукав и обратился к сестре:

— Поеду за твоей посылкой, дорогая. Когда у тебя будет свободная минутка, напиши Тэнлоу и попроси присылать нам одну из лондонских ежедневных газет. Думаю, она нам не помешает.

— В этом нет необходимости, — поспешил возразить Эдуард. — Я буду счастлив делиться с вами своей газетой.

Обри задержался в дверях, чтобы обернуться и произнести с чарующей мягкостью:

— Но если у нас будет своя газета, вам не придется приезжать к нам так часто.

— Знай я, что вам нужна газета, каждый день привозил бы отцовский экземпляр! — с энтузиазмом воскликнул Освальд.

— Чепуха! — возразил Эдуард, раздосадованный этими словами куда больше, чем открытой враждебностью Обри. — Неизвестно, как отнесется к этой идее сэр Джон. А Венеция знает, что может рассчитывать на меня.

Пренебрежительное замечание побудило Освальда заявить, что Венеция может рассчитывать на него в куда более серьезных делах, нежели доставка газеты. По крайней мере, он собирался это заявить, но речь, прекрасно звучащая в его воображении, будучи произнесенной вслух, претерпела прискорбную трансформацию. Она получилась запутанной и невнятной даже для самого автора и сопровождалась презрительным взглядом Эдуарда.

Внимание отвлекла старая няня Лэнионов, пришедшая в поисках Венеции. Обнаружив с молодой хозяйкой мистера Ярдли, к которому относилась с одобрением, няня извинилась, сказала, что ее дело может подождать, и быстро вышла. Но Венеция, предпочитая домашнюю интермедию, даже если придется обследовать износившиеся простыни пли выслушивать жалобы на ленивую прислугу, обществу назойливых поклонников, поднялась и любезно простилась с ними, сказав, что вызовет неудовольствие няни, если заставит ее ждать.

— Я пренебрегла моими обязанностями, и, если не позабочусь о домашних делах, мне достанется, — улыбнулась она, протягивая руку Освальду. — Поэтому должна выпроводить вас обоих. Не сердитесь — вы старые друзья, и мне незачем с вами церемониться.

Даже присутствие Эдуарда не могло удержать Освальда от того, чтобы поднести к губам руку Венеции и запечатлеть на ней горячий поцелуй. Она приняла это абсолютно невозмутимо, затем протянула руку Эдуарду. Но он улыбнулся и со словами «Одну минутку!» открыл для нее дверь. Венеция прошла мимо него в холл, и Эдуард последовал за ней, решительно закрыв за собой дверь и оставив соперника в комнате.

— Вы не должны поощрять глупого мальчишку, который волочится за вами, — заметил Эдуард.

— Разве я его поощряю? — Венеция выглядела удивленной. — Мне казалось, я веду себя с ним так же, как с Обри. Хотя, — задумчиво добавила она, — Обри не испытывает недостатка в здравом смысле и поэтому производит впечатление человека более взрослого, чем бедняга Освальд.

— Моя дорогая Венеция, я не утверждаю, что вы флиртуете с ним, — со снисходительной улыбкой отозвался Эдуард. — И не ревную, если вы меня в этом подозреваете.

— Вовсе нет, — возразила Венеция. — У вас нет ни повода, ни права ревновать.

— Повода, безусловно, нет. Что касается права, то разве мы не условились не затрагивать эту тему до возвращения Конуэя? Вы можете догадаться, с каким интересом я читал эту колонку в газете.