Джорджетт Хейер - Запретные желания

• Название: Запретные желания
• Автор: Джорджетт Хейер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996

Граф Джайлз Кардросс, богатый и знатный человек, женился на бесприданнице из почтенной, но безнадежно запутавшейся в долгах семьи. Элен Ирвин выходит замуж в надежде, что сумеет тайком от мужа помогать своему беспутному брату Дайзарту.

---

Если удастся его уговорить, то Дайзарт – тот единственный человек, который может рассказать Кардроссу всю правду. Хедерсетт не сомневался, что именно он и является причиной всех долгов Нелл, и был почти уверен, что чистосердечное признание Дайзарта повлечет за собой полное прощения для Нелл и, возможно, денежную помощь для самого непутевого родственника. Ему будет несложно убедить Кардросса, что Нелл поддалась лишь на его настойчивые уговоры; и Кардросс сразу же увидит и оценит мужество, позволившее ему выполнить столь неприятный долг. Только есть ли у него это мужество? Присоединившись к группе наблюдателей, собравшихся вокруг стола, Хедерсетт задумчиво взглянул на него, как бы взвешивая шансы. Физическим мужеством он, конечно, обладает в достаточной степени, но вот несмотря на извращенную гордость своей репутацией сорвиголовы, он еще никому не давал повода предположить, что обладает и силой морального духа. Мистер Хедерсетт, на несколько лет старше его и сделанный совсем из другого теста, не числился среди его друзей и еще в меньшей степени – среди его поклонников, но справедливости ради признавал, что, хотя он всего лишь молодой повеса, совершенно бесхребетный, неисправимо расточительный и готовый совершить любое экстравагантное безумство, подсказанное ему богатым воображением, он никогда, даже в самые бесшабашные свои моменты, не переступал той грани, которая пролегала между простительными грешками юности и сомнительными деяниями, которые могли бы навлечь бесчестие на его имя. Он был добр, великодушен и, как полагал мистер Хедерсетт, сильно привязан к сестре. Он понимал также, что Кардросс, близко знавший его и все больше выходивший из себя от его проделок, никогда не считал возможным махнуть на него рукой. Хотя он был далек от того, чтобы представить себе Дайзарта трезвым и благоразумным в будущем, но говорил, что, получив звание корнета, юноша нашел бы выход своей неуемной энергии и стал вполне сносным.

«Он, конечно, никудышник, – говорил Кардросс, – но в нем нет ни капли притворства. Я бы с радостью показал ему, почем фунт лиха, но он не трус, и, признаюсь, мне это по душе».

Мистер Хедерсетт весьма уважительно относился к суждениям своего кузена и, вспомнив эти слова, решил хотя бы попытаться воздействовать на Дайзарта. Поскольку задача была не из приятных, он решил покончить с ней как можно скорее; если только Дайзарт не отойдет от стола в проигрыше, думал он, то этот вопрос надо будет обсудить сегодня же! Увидев румянец на щеках Дайзарта и его горящие глаза, мистер Хедерсетт подумал, что тот пьян, но потом понял, что был несправедлив к нему. Виконт, чья безудержность могла заставить его напиться допьяна в любое время дня, был слишком серьезным игроком, чтобы сесть за игорный стол под хмельком. Правда, рядом с ним стоял стакан, но бренди в нем почти не убыло за все то время, что Хедерсетт наблюдал за игрой и время от времени держал пари на ставки, монотонно оглашаемые крупье.

Игра закончилась сравнительно рано, и даже виконт после нескольких неудачных бросков признал, то она стала вялой и скучной. Он не оказался в проигрыше, но и выиграл совсем немного. Однако, когда кто-то из приятелей пошутил насчет его переменчивой фортуны, подбивая его вернуться к «фараону», он весело ответил, что только тупица мог бы не заметить признаков близкой удачи.

– Я не оставил на столе ни гроша! – сказал он.

– А в кошельке у тебя сорок гиней, – ободряюще подхватил мистер Фэнкот. – По-моему, все ясно, Дай, – продолжай играть в кости!

– Да, пожалуй, – согласился Дайзарт. – Черт возьми, надо попытать счастья в том новом игорном доме, о котором говорил Джек! Помню, отец когда-то сказал мне, что, ему часто везло от перемены места.

Несмотря на пресловутое невезение лорда Певенси, как игрока, все, за исключением мистера Хедерсетта, пришли к выводу, что виконт должен последовать его совету; лишь один не совсем трезвый джентльмен пробормотал, что если кто не отваживается плутовать, тот не должен играть в притоне. Но когда он окончательно запутался, пытаясь проиллюстрировать свою мысль печальной историей одного простофили, который после небольшого выигрыша в клубе проигрался в притоне в пух и прах, все перестали обращать на него внимание.

Утренние лучи уже слабо освещали улицу, когда вся компания высыпала из клуба. Мистер Хедерсетт, зная, что едва ли ему в ближайшие дни представится случай поговорить с Дайзартом, к немалому удивлению последнего, предложил ему вместе пойти домой.

– Вам на Дьюк-стрит, верно? – сказал он. – Давайте зайдем ко мне и пропустим по стаканчику. Нам по пути, а ночь еще не кончилась.

Дайзарт взглянул на него, подозревая, что тот не вполне трезв. Хотя по мистеру Хедерсетту этого и не было заметно, но Дайзарт, зная о его неодобрительном к себе отношении, не мог найти никакого другого объяснения столь неожиданному дружелюбию. Не успел он ответить, как мистер Фэнкот, который жил на Сент-Джеймс-сквер и послал лакея за кебом, великодушно предложил развезти их по домам.

– Весьма вам признателен, – ответил мистер Хедерсетт с едва заметным раздражением. – Думаю, я все же пройдусь пешком. В клубе такая духота, и я хочу глотнуть свежего воздуха! – Он встретил настороженный, оценивающий взгляд виконта и добавил: – Мне нужно с вами поговорить!

– Правда? – заинтригованно спросил Дайзарт. – Тогда я пойду с вами!

Они вместе вышли из клуба, но почти сразу же к ним присоединился некий общительный джентльмен, который догнал их и весело сообщил, что, поскольку он живет на Кингс-стрит, ему с ними по пути. Его общество было принято Дайзартом с радостью, а мистером Хедерсеттом, который понимал, что избавиться от него будет трудно, – с покорностью. Нелегко будет и найти предлог не пригласить его к себе вместе с Дайзартом, но он пойдет на это, несмотря на нежелание прослыть негостеприимным.

Ему удалось проделать этот маневр за счет терпеливого стояния на углу Райдер-стрит и Сент-Джеймс-сквер, ожидая окончания двадцатиминутного спора между Дайзартом и мистером Уиттерингом, который они начали еще до того, как перешли на южную сторону Пиккадилли. Спор велся весьма оживленно, и это позволило мистеру Хедерсетту, время от времени вносившему в него и свою лепту, взглянуть на Дайзарта совсем другими глазами. О победе Бонапарта при Лютцене над генералом Витгенштейном, командующим объединенными войсками России и Пруссии, узнали в Лондоне совсем недавно и до сих пор много говорили. Сокрушенно качая головой, мистер Уиттеринг высказывал мнение, что против Бони[6] не попрешь. Поскольку такой пессимизм разделяли многие, и в последние годы подобное мнение можно было услышать в любой гостиной, мистер Хедерсетт не счел его достойным ответа. Другое дело – виконт. Он был готов признать, что никто из иностранных генералов не имел ни малейшего шанса разгромить Бони, но советовал мистеру Уиттерингу подождать и увидеть, как Веллингтон мгновенно разобьет его в пух и прах. Мистер Уиттеринг пренебрежительно ответил, что одна-две победы в Испании не в счет; виконт тут же предложил побиться об заклад, что английская армия, до конца года перейдет Пиренеи; спор становился все более жарким. Мистер Уиттеринг, который не был сторонником Уэлсли, имел неосторожность заметить, что победы Веллингтона сильно преувеличены; и уже через минуту он был не только безжалостно втянут в экскурс по всем кампаниям прошлого года, но и вынужден прослушать лекцию по стратегии. К удивлению мистера Хедерсетта, виконт, которого он всегда считал абсолютно пустоголовым, не только страстно интересовался данным предметом, но и явно тщательно изучил его. Сдавая свои позиции, мистер Уиттеринг признал, что Веллингтон – прекрасный генерал в смысле обороны, но только слишком осторожен и потому не так силен в наступлении.

– Не силен в наступлении? – возмутился Дайзарт. – И это вы говорите после Саламанки?

– Я ничего не знаю про Саламанку, – неосторожно заметил мистер Уиттеринг. – Я только говорю…

Но виконт перебил его. Мистер Хедерсетт, стоявший в терпеливой тоске, пока вокруг него маршировали армии, а виконт концом своей трости чертил на мостовой невидимые линии фронтов, подумал, что уж теперь-то мистер Уиттеринг (если он правдив) не сможет сказать, что ничего не знает про Саламанку. Когда Дайзарт, перейдя от общего к частностям, заговорил об атаке Ле Маршана, в его голосе звучал такой подъем, что мистер Хедерсетт, не удержавшись, заметил, что он так хорошо все это знает, будто был там сам.

– Клянусь, мне бы этого хотелось! – порывисто вскричал Дайзарт.

– Что ж, – сказал мистер Уиттеринг, собираясь уходить, – тебе надо поступить в армию, Дай! Я не удивлюсь, если ты станешь генералом. Пойди и скажи старому Крючконосу, чего ты от него хочешь! Кто знает, вдруг это заставит его сняться с квартир еще до конца лета!

Выпустив эту парфянскую стрелу, он двинулся вниз по улице, а виконт принялся объяснять мистеру Хедерсетту, что отсутствие вестей из штаба Веллингтона наверняка является прелюдией к какому-нибудь блестящему выступлению, возможно даже в неожиданном направлении.