Джорджетт Хейер - Смятение чувств

• Название: Смятение чувств
• Автор: Джорджетт Хейер
• Жанр: Исторические любовные романы

Адам Девериль виконт Линтон, герой войны с наполеоновской Францией, после тяжелого ранения возвращается в родовое поместье. За время отсутствия Адама умер его отец, поместье заложили, мать и сестры влачат жалкое существование. Единственный вариант рассчитаться с долгами – женитьба на дочери богатого предпринимателя, желающего дать своему чаду аристократический титул.

---

– Я так по тебе скучаю, – грустно заключила она. – Разве наши встречи не стали бы маленьким утешением?

Он лишь покачал головой, а она, отвернувшись, сказала:

– Я и не знала, что мы станем совеем чужими друг другу. Наверное, я очень глупая.

Глава 18

К счастью Адама, благоустройство поместья отнимало у него все свободное от сна время, целиком Ж поглощая все мысли, и не оставалось и минуты на праздные размышления, как он их называл. Он не мог негодовать на Джулию из-за ее визита, потому что его сердце все еще тосковало по ней; но даже короткое присутствие в доме, куда он надеялся привести ее в качестве своей жены, разбередило все его уснувшие доселе чувства.

Когда уехали гости, он собрался с духом, поглядывая на Дженни и собираясь ей что-то сказать. Но она лишь понимающе кивнула:

– Конечно, приятно повидаться со старыми друзьями, но удивительно: как они нагрянули, зная, что человек так занят? Я собиралась провести день за разборкой кладовой, но сейчас уже поздно начинать, да и тебе нет смысла возвращаться на покос.

Никто из них больше не вспомнил вслух об этом визите.. Последующие дни приносили с собой новые заботы, иногда маленькие успехи, иногда досадные неудачи. Но всегда было чем заполнить день, – пусть даже и учить Дженни править двуколкой, которую она обнаружила в одном из каретных сараев, – а когда не находилось никаких активных занятий, можно было обдумывать планы на будущее, изыскивать пути и средства к добыванию денег; и к моменту приезда мистера Шоли в Фонтли, то есть к середине сентября, Адама так захватили дела поместья, что он почти не имел времени на раздумья о крушении своих надежд и о горе, связанном с утерей возлюбленной.

Мистер Шоли прибыл золотистым осенним днем, на два часа раньше назначенного срока. Ни Дженни, ни Адама не было дома – обстоятельство, взволновавшее его куда меньше, чем оно взволновало Дюнстера, которого вывели из равновесия повадки родителя миледи. Не успел он оправиться от первого потрясения, как обнаружил, что держит ананас, который мистер Шоли вручил ему вместе с рекомендацией положить его на блюдо в столовой, подальше от повара.

– Потому что нам, заметь, ни к чему, чтобы его искрошили на оладьи или положили в мороженое! – Затем он повернулся, чтобы поторопить своего лакея, длинноногого малого, который выбирался из повозки с поклажей в руках. – А ну-ка, пошевеливайся! – приказал он. Мистер Шоли схватил еще одну сумку и нагрузил Дюнстера. – Ну а это ты можешь отнести к повару, и чем скорее, тем лучше! Это – черепаха, и ты можешь сказать ему, чтобы он пожарил мясо с лопатки. Но учти, ее сперва нужно потушить пару минут, потом насадить на вертел для жаворонков, а потом уже обвалять в яйцах и сухарях, прежде чем он привяжет ее к вертелу для жарки!

Еще никто из гостей Фонтли не давал таких странных поручений Дюнстеру – черепаху в авоське отнести на кухню, – и он стоял, огорошенный, до тех пор, пока один из лакеев не взял ее осторожно у него из рук. Тут он наконец пришел в себя, чтобы сказать;

– Да, сэр!

– Повар также может сделать сутье из печенки, – добавил мистер Шоли. – Так, значит, ее светлости нет? Ну это ничего, я пройдусь по поместью, пока она не вернулась.

Собравшись с духом, Дюнстер сказал:

– Если вы соблаговолите пройти в Зеленый зал, я тотчас же пошлю за ее светлостью. Наверняка вы захотите подкрепиться после путешествия – Ну, от стаканчика мадеры я не откажусь, если таковая имеется в погребе его светлости, – добродушно ответил мистер Шоли. – Но посылать за ее светлостью нет надобности: она и так скоро вернется домой! Отведи-ка этого моего олуха в комнату для гостей, чтобы он мог распаковать вещи, пока я осмотрюсь тут. – Он обвел взглядом Большой зал и добавил:

– Насколько я понимаю, это старинная часть дома, и, я бы сказал, очень красивая, хотя мне самому совсем не по душе каменные полы, а если этот огромный камин дает дыма больше, чем тепла, то можете называть меня Джеком Адамсом!

Потом он отмахнулся от повторного предложения Дюнстера проводить его в Зеленый зал, сказав, что немного разомнет ноги, и тому ничего не оставалось, кроме как удалиться. Когда он вернулся в зал с мадерой, то застал мистера Шоли за осмотром лестницы. Мистер Шоли сказал, что это красивая резная вещь, но что он, будь его воля, не теряя времени, постелил бы на нее хороший толстый ковер.

– Просто удивительно, что никто из вас еще не свернул на ней себе шею, – заметил он, беря предложенную ему рюмку. – Более того, остается только надеяться, что я не сверну собственной. Спасибо! Не нужно оставлять графин: я, как и всякий, не прочь промочить горло, но неутолимой жаждой не страдаю. Впрочем, мадера очень сносная, так что можешь снова наполнить мой стакан, перед тем как уйдешь.

Допив свое вино и отпустив Дюнстера, мистер Шоли отправился на ознакомительную прогулку.

Его одолевали противоречивые чувства. Первый взгляд на бывший монастырь принес явное разочарование, потому что, хотя ему и говорили сведущие люди, что это очень старинное здание, им не удалось убедить его, что это не иначе как величавый особняк в стиле классицизма. То, как он расположен, также не произвело на него ошеломляющего впечатления. Из его окон не было никакого обзора, и окружающая местность ему не понравилась. Когда мистер Шоли вышел из своего экипажа, то заметил, что дом гораздо больше, чем он поначалу полагал, но не мог не задаться вопросом, почему все восторгаются столь беспорядочным нагромождением построек. Не было элегантного фасада, не было даже террасы, чтобы облагородить несимметричный передний фасад. К крыльцу вела одна-единственная истертая низкая ступенька, а зеленая дверь из дуба вызвала у него ощущение, что он входит в храм.

Однако Большой зал все-таки произвел впечатление на мистера Шоли. Эта был зал такого рода, что любому стало бы ясно: он принадлежит лорду. Два комплекта доспехов по обе стороны от камина; разное старинное оружие, развешенное на стенах, и герб Деверилей в центре каминной полки.

Рассмотрев эти украшения, он забрел в сводчатый коридор, который через анфиладу гостиных вел к Среднему залу, другой лестнице и библиотеке. Он остался невысокого мнения о гостиных: ни одна из них не была просторной, большинство обшито панелями, что делало их очень темными. Больше пришлась по нраву библиотека. Она стала бы просторнее и выше, была бы гораздо более сносным помещением, если бы тут постелили новый ковер и сменили потертую кожаную обивку кресел. Шоли был польщен, увидев на почетном месте вазу эпохи Канси. В шкафу она была бы конечно, целее, но уж очень хорошо смотрелась тут, в угловом проеме. Надо не забыть предупредить Дженни, чтобы она не позволяла слугам ее протирать.

К тому времени, когда вернулась дочь, мистер Шоли исследовал большую часть дома и пришел к выводу, что это форменный крольчатник, в котором слишком много неровных полов, плохо подогнанных окон, старых лестниц и комнат, слишком маленьких, чтобы ими пользоваться. Он отдал явное предпочтение современному крылу, но даже и оно его разочаровало, поскольку там он не обнаружил парадных покоев, а большая часть мебели была такой старомодной, что прямо-таки казалась рухлядью.

Когда приехала Дженни, он стоял на дорожке для экипажей, оглядывая сады Это было совсем некстати, потому что если бы она не увидела его, то проехала бы на конюшенный двор, и он не был бы уязвлен видом своей дочери, правящей убогой двуколкой без всякого конюха возле нее, обеспечивавшего бы ей защиту.

– Папа! Боже мой, ты давно здесь? – окликнула она отца – А меня не оказалось на месте, чтобы тебя встретить. Ты уж прости, но я никак не ожидала, что ты так рано приедешь – Она наклонилась, чтобы его поцеловать. – Я только отвезу двуколку во двор и сразу же вернусь.

– Я считаю, – сказал мистер Шоли недовольным голосом, – что тебе следует иметь конюха, который делал бы это за тебя, даже если ты не хочешь брать его с собой, как подобает! Вот уж не думал дожить до того дня, когда ты будешь разъезжать по деревне в ободранной старой двуколке, без слуги, – и вот на тебе! Более того, ты одета не так, как мне хотелось бы видеть; любой может принять тебя за фермерскую жену!

– Так ведь я и есть фермерская жена! – возразила она. – Ну не кипятись, папа! В деревне никто не одевается изящно. А насчет того, что я езжу одна… Если Адам не видит в этом вреда, то и ты, я уверена, не должен. Я только съездила посмотреть, как продвигается строительство новых коттеджей; дальше наших земель я никогда не заезжаю, честное слово!

– Слезай и скажи кому-нибудь из лакеев отвезти двуколку на конюшню! – велел родитель.

Чувствуя, что он не на шутку рассержен, она сочла за благо подчиниться. Потом взяла его под руку:

– Не сердись, папа! Как замечательно, что ты, наконец, здесь! Тебе понравилось Фонтли? Ты вообще-то ходил по дому?

– Это не то, чего я ожидал, – ответил он кисло – Вынужден признаться, что сейчас думал: оно гораздо менее красиво… Милорд так его расхваливал, что у меня сложилось впечатление, которое оказалось далеким от действительности У нее упало сердце, и к тому времени, когда он начал предлагать ей различные планы, как изменить тут все, соединить маленькие комнаты в одну, покрыть коврами большую лестницу, настелить новые полы в большинстве помещений и установить в большом количестве современные удобства, она пришла в такой испуг, что в сердцах выпалила.