Джорджетт Хейер - Всевластие любви

• Название: Всевластие любви
• Автор: Джорджетт Хейер
• Жанр: Исторические любовные романы

Юная Кейт Молверн признательна богатой тетушке за ее решение отправить племянницу в провинциальный тихий Стейплвуд. Однако вскоре перед Кейт открываются истинные причины щедрости тетушкиного сердца: она должна, оказывается, избавлять от хандры своего симпатичного, но крайне нервного кузена Торкила. Иные чувства вызвал у девушки приезд другого ее кузена Филиппа, к которому с первых минут она испытывает симпатию.

---

Кейт вздрогнула.

– Разве Филипп приехал?! – обрадованно вскричала она. – О Сара, что же ты мне не сказала?

– Сиди, мисс Кейт, и допивай свой чай! – приказала Сара. – Он приехал, но сейчас его нет: он ушел искать мистера Торкила. И тебе нет ни малейшего смысла бросаться искать его! Ну не трясись ты! Он скоро вернется!

Словно в подтверждение этих слов, в эту минуту в комнату вошел Филипп. Он был бледен, на застывшем лице жестко блестели глаза, и между бровями залегли две глубокие складки. Дрожащим голосом Кейт спросила:

– Вы нашли его? Филипп, его нашли?

– Его нашел Баджер, – ответил он, на мгновение устало прикрыв рукой глаза. Отняв руку, добавил хрипло: – Мы опоздали… оба…

– Он мертв? – прошептала Кейт.

– Да.

Глава 21

Миссис Нид, едва не выронив чашку, пробормотала:

– Господи Боже, помилуй нас грешных!

Но Кейт, словно ожидавшая этой вести, спросила:

– Филипп, он утонул?

Филипп кивнул.

– Его увидел Баджер. Он, скорей всего, сразу понял, что спасать его уже поздно, но все же нырнул с моста и вынес тело на берег. Когда я добежал до озера, он держал его на руках и… Ладно, не важно! Бедный старик словно умом помрачился, говорит, что он один любил Торкила, что, впрочем, верно, хотя за что ему было его любить, Бог весть! Торкил обращался с ним хуже, чем с собакой.

Он умолк и пристально взглянул на Кейт.

– А почему вы это сказали? Откуда вы знали, что он утопился?

Она беспомощно развела руками.

– Нет, я, конечно, не могла знать. Но, когда Сара сказала мне, что Баджер ищет его в лесу, у меня мелькнула мысль… Торкил однажды сказал мне… в самый первый день, как я сюда приехала, когда мы ходили с ним на мост… что он часто думал, как это должно быть приятно – утонуть. Я не думала, что он говорит всерьез, но так оно и было, бедный, бедный Торкил!

Ее голос оборвался, и она отвернулась, борясь со слезами. Филипп медленно проговорил:

– Похоже на то, что он действительно так думал. Никаких признаков борьбы за жизнь – напротив, я никогда не видел его таким умиротворенным. Если бы я был там… Если бы я знал, что он задумал, я должен был бы остановить его, но… я говорю это с полной откровенностью, Кейт, я рад, что меня там не было! Для него это самый милосердный конец. Если бы вы его увидели… о, не вздрагивайте! Нет, нет, ничего ужасающего! Вы бы не ощущали его смерть как трагедию.

Кейт вытерла нос и сказала как можно спокойнее:

– Я знаю, что это не трагедия. Его смерть не трагедия! Я думала о его жизни. Как он был одинок, Филипп, и как несчастен!

– Он не всегда был несчастен, дорогая. В раннем детстве это был самый неутомимый проказник. Я тоже думал, бывало, что он страдает от одиночества, но потом пришел к выводу, что он начал ощущать недостаток общения уже позже, когда подрос.

– Истинную правду говорите, сэр! – вставила Сара. – Дети не тоскуют по тому, чего никогда не имели, и не надо снова оплакивать то, что прошло, мисс Кейт! Подумайте лучше, какое будущее ожидало беднягу, и поблагодарите Господа, что он его прибрал! Где вы его положили, мистер Филипп?

– На его кровати. Я внес его через западное крыло, помог Баджеру раздеть его и натянуть ночную сорочку. – Сурово сжатые губы Филиппа чуть тронула улыбка. Взглянув на Кейт, он добавил: – Вы бы решили, что он спит, только и всего.

Кейт вытерла слезы и подошла к нему, говоря:

– Дайте мне посмотреть на него, Филипп. Я… я хотела бы еще раз его увидеть.

Он взял ее руку и поцеловал.

– Я провожу вас, но сначала я хотел бы переговорить с миссис Нид о вашем отъезде. Дорогая, я собирался поехать с вами, но не могу сейчас оставить дядю. Я полагаю, вы и сами были бы против. После полицейского освидетельствования и похорон я приеду к вам, и в кармане у меня будет специальное разрешение, я вас предупреждаю! Миссис Нид, возьмите эти банкноты. Здесь достаточно, чтобы оплатить все дорожные расходы. Вы поедете позднее, чем я рассчитывал, но к вечеру все равно доберетесь до Вобурна. Скажите кучеру, чтобы отвез вас к постоялому двору Джорджа, упомяните мое имя – я часто там останавливаюсь. И пожалуйста, возьмите отдельную комнату! Если в дороге вас что-нибудь задержит, остановитесь в Ньюпорт-Пэнел: там есть две очень приличные гостиницы, «Лебедь» и «Капитан». Я надеюсь…

Здесь его прервала Кейт, слушавшая эти указания с недоуменным видом:

– О чем вы говорите, Филипп? Какой теперь может быть Лондон? Как вы могли подумать, что я брошу вас в такой момент!

Он снова поцеловал ей руку и крепко пожал ее.

– Господь вас благослови, моя милая! – произнес он растроганно. – Но я бы все же хотел, чтобы вы уехали. Я понимаю, как ненавистен стал вам Стейплвуд, и как неприятен, как тягостен он будет, пока не закончится весь этот ужас. Я хотел бы, чтобы вы оказались в безопасности, прежде чем нас затянет в изнурительные последствия этих двух смертей. Миссис Нид, вы согласны со мной?

– Нет, мистер Филипп, – извиняющимся тоном сказала Сара, – я не согласна. Более того, если бы мисс Кейт решила иначе, я устроила бы ей хорошую выволочку! Она собирается быть вашей женой «и в горе, и в радости», и если горе пришло раньше, чем радость, а не наоборот, то она удачливей многих! Вот было бы здорово, если бы она умотала со мной, оставив вас с грудой забот на плечах! Так-то, сэр. А если вы полагаете, что она на это способна, то мне непонятно, почему вы решили на ней жениться! Если бы она сейчас сбежала, вы, сэр, остались бы в порядочной луже!

Филипп стоял с таким ошарашенным видом, что глаза Кейт заискрились смехом, и она подтвердила:

– Да, да, сэр! Вы, возможно, умеете договориться с Гастоном, но не с миссис Торн, поверьте! Вам будет в высшей степени неудобно управляться с домом одному – и, что еще более важно, это будет неудобно для сэра Тимоти! Так что положите эти банкноты обратно в карман, и не надо обижать меня!

Она подняла руку, которую все еще стискивала его рука, и прижалась к его руке щекой.

– Бедный Филипп! – сказала она с нежностью. – Я знаю, милый, все знаю! Но пожалуйста, не отсылайте меня!

Вместо ответа он сильнее сжал ее руку, а миссис Нид сказала:

– Простите мне мою смелость, сэр, но, по моему мнению, если кого и следует отослать, так это доктора! Я с трудом его выношу, и мисс Кейт тоже! Скользкий угорь, а не человек; просто радостно было послушать, какую встряску вы ему задали! Не говоря уже о том, что он тут живет как барин на всем готовом. Если он не скопил здесь достаточно, чтобы свить себе гнездышко, можете назвать меня турецким янычаром!

При этих словах Филипп невольно улыбнулся и произнес:

– О, я не осмелюсь!

– Вы собираетесь отослать его, Филипп?

– Непременно, но не сей момент. Он так же стремится скорей ретироваться, как вы – увидеть его спину, миссис Нид, но я ясно дал ему понять, что не намерен отпускать его из Стейплвуда, пока не закончатся полицейские формальности. Его свидетельство – если он действительно скажет то, что сам мне предложил! – будет иметь первостепенное значение. Дядя не слишком религиозен, но вряд ли он перенесет, если в результате расследования будет запрещено похоронить Торкила во дворе церкви, среди его предков. Делаболь может убедить судей, что Торкил покончил с собой в невменяемом состоянии. И он это сделает!

Филипп умолк и после небольшого колебания с усмешкой продолжал:

– Он, конечно, редкий прохвост и вполне достоин презрения. Но было бы неправдой сказать, что он не был добр к Торкилу. Да, он выводил его из себя своей бестактностью – и получал за это сполна! – но он мог бы безо всяких помех устроить Торкилу такую жизнь, что несчастный парень боялся бы его как огня. Он этого не сделал, хотя, видит Бог, Торкил давал ему немало поводов! И я не могу не зачесть это в его пользу. Я даже думаю, что он действительно любил Торкила, и я больше чем уверен, что его привел в ужас Минервин милый план женить Торкила на вас, Кейт. Но он, попав однажды в ее тенета, уже не имел мужества освободиться из-под ее ига. Мужества у него было не больше чем у суслика, но… – Филипп помолчал и печально добавил: – Он хорошо заботился о дяде. Я не сомневаюсь, что Минерва достойно оплачивала его услуги, ибо она была глубоко заинтересована в здоровье и долголетии сэра Тимоти, но… Я должен быть ему за это по меньшей мере благодарен! Было время, когда я ежечасно опасался услышать весть о смерти дядюшки, и в том, что его здоровье так существенно улучшилось, есть также заслуга Делаболя, и я этого не забуду.

Воцарившееся было молчание прервала Кейт:

– Филипп, вы сообщили сэру Тимоти?

Он покачал головой.

– Тенби говорит, что он отдыхает. Кажется, даже спит. Я скажу ему, когда он проснется. Кейт! Если я не могу убедить вас уехать из Стейплвуда, то надо отослать экипаж: он стоит во дворе с того самого момента, как я вернулся. Подождите меня, я скоро!

Он вышел, а Кейт, подойдя к столику у окна, вынула из вазы одну из полураскрывшихся роз и вытерла стебель носовым платком. Она держала ее в руке, когда Филипп вернулся, и продолжала держать, когда они стояли рядом, глядя на безжизненное тело Торкила. Другой рукой она крепко держалась за руку Филиппа, но, всмотревшись в красивое лицо юноши, утратившее свое всегдашнее брюзгливое выражение, она высвободила свою руку и сказала тихо, отерев вдруг подступившие слезы: