Дениз Хагерти - Лучи любви

• Название: Лучи любви
• Автор: Дениз Хагерти
• Жанр: Современные любовные романы

Молодая англичанка неожиданно наследует большое состояние. Жизнь ее круто меняется. Фамильное имение предков, роскошные наряды, шикарные автомобили, костюмированные балы, концерты, прогулки на катере по Темзе… Неизменным остается лишь безответное чувство к банкиру Ричарду Стоуну, красавцу и баловню судьбы. Но так ли безответно ее чувство?

В романе есть все: непонимание и ревность, страсть и надежда, радость и отчаяние, интрига и мистика. И, разумеется, любовь!

---

— Кто же эта знаменитость?

— Очень простое имя, кажется, Энн Феннел. Простите, я точно не помню.

— Скажите, я вы уверены, что я вправе наследовать все?

— Что бы ни говорили Уайты, Окридж-холл после продажи его Филиппом Феннелом перестал быть собственностью всей семьи. Кэролайн могла им распорядиться по собственному усмотрению. А что касается Уайтов, то вы их не обездолили. Я уже имел довольно неприятную беседу с мистером Реджинальдом Уайтом и объяснил, что у того нет никаких шансов оспорить наследство.

— Они очень рассержены?

— Рассержены? — Килмори улыбнулся уголком рта, вспомнив разыгравшуюся в его кабинете сцену. — Ваша тетка хорошо держала удар, у кузины, к сожалению, не такая железная выдержка. Но поверьте моему опыту и знанию людей, мисс Уолленстоун, — и Аннабел, и Бет будут теперь с вами значительно любезнее, чем раньше. Как очень богатые люди, они умеют ценить и уважать богатство других и постараются установить с вами хорошие отношения. Кроме того, они привыкли подолгу гостить в Окридж-холле.

— А Генри? Он был очень расстроен?

— О нет, мистер Рид вел себя достойно, и мне показалось, что он даже доволен завещанием Кэролайн, хотя мог надеяться на многое. В предыдущем варианте миссис Хартон оставляла почти все ему.

— Бедный Генри!

— Дорогая миссис Уолленстоун, не жалейте других, а радуйтесь за себя. Богатство — это прекрасно, хотя и имеет некоторые неприятные аспекты.

С неприятными аспектами Мэг столкнулась сразу же по выходе на улицу. В киоске она купила «Санди пипл» — единственную имевшуюся газету. Каково же было изумление Мэг, когда на страничке светских новостей она обнаружила собственную фотографию, сделанную на похоронах Кэролайн. Статья называлась «Триумф любви», В ней с душераздирающими фантастическими подробностями рассказывалась история любви и смерти Гвендолен и Престона Уолленстоун. Стиль статьи напомнил Мэг рассказы миссис Уилсон, и она поразилась расторопности журналистов, успевших съездить в Элсбери.

О себе Мэг с интересом прочитала, что она была скромной и незаметной девочкой и прямо-таки обожала помогать соседям. Последующая информация несколько не вязалась с нарисованным ранее образом. Видимо, миссис Уилсон была не единственной опрошенной соседкой. Рассказы об орхидеях из оранжереи Мэг (по-видимому, имелся в виду ее скромный балкон) и трех персидских котах, в которых превратился подобранный на улице Пират, читались с захватывающим интересом. Но когда неосторожно брошенная Мэг фраза о том, что ей нравится Дэвид Боуи, превратилась в бурный летний роман с вышеназванной звездой, причем инициатором разрыва был именно Боуи, Мэг не выдержала и скомкала газету. Это уж чересчур!

Когда она открыла дверь квартиры, телефон разрывался от звонков.

— Маргарет? — спросил жеманный тонкий голос.

— Да! — В запале Мэг говорила резко и отрывисто.

— Это Бет. Я хочу передать, что мы все очень рады за тебя.

Как же, как же, подумала Мэг, а вслух со сдержанным достоинством произнесла:

— Благодарю.

— Если тебе нужна наша помощь в Окридж-холле, то мы с мамой с удовольствием поможем. Ты же там никогда не была. — Бет не смогла удержаться, чтобы не уколоть.

— Еще раз спасибо, но пока не надо. Трубку перехватила Аннабел.

— Маргарет, помни, что мы близкие родственники.

Почему же вы вспомнили об этом только сейчас?

— Если тебе нужны мои советы… Ты ведь сейчас в новом положении. Очевидно, растерялась, моя девочка. Я с искренней радостью помогу тебе при выборе туалетов, организации приемов… Окридж-холл ко многому обязывает!

— Спасибо, тетя Аннабел, но вы же знаете, что у меня был достойный пример для подражания. Я вам обязательно позвоню. — Мэг невежливо прервала разговор.

Нервы ее были на пределе. Да, старый адвокат был прав, а я — просто наивная дура. Следующей позвонила Бренда.

— Мэг, это правда? Я прочитала в газете… — захлебываясь словами, начала подруга.

— Да, — прервала ее Мэг.

— У тебя был роман с Боуи, и ты скрыла от меня?!

Мэг устало закрыла глаза.

— Да, правда. Он разводится, мы с ним женимся через неделю, и мы будем петь дуэтом. — Мэг с размаху швырнула трубку.

Целый день телефон не умолкал. Звонили коллеги, друзья. Три звонка были из благотворительных организаций. Еще раз позвонила Бренда и сухо попросила дать ей объяснения. Кажется, до нее дошло, что роман Мэг был некоторым преувеличением. Мэг отключила телефон и вышла на балкон. Вспышка фотоаппарата ослепила ее и заставила в панике вернуться в комнату.! Завтра же уеду в Окридж-холл, подумала она, плотно задергивая занавески.

6

Уехать на следующий день Мэг не удалось. Утром, когда она в растерянности бродила по квартире, решая, что взять с собой и можно ли доверить поливать цветы на балконе легкомысленной Бренде, позвонили из издательства. Месяц назад Мэг набралась смелости и отнесла туда рукопись романа отца.

Престон Уолленстоун писал его почти три года. Каждый вечер он садился за письменный стол, и только стихийное бедствие могло помешать ему сделать это. Мэг была его верной помощницей. Она рылась в библиотеках, подбирая необходимые материалы, и печатала готовый текст.

После внезапной смерти Престона Гвендолен потеряла интерес к жизни. Как всегда подтянутая и тщательно причесанная, она выходила из спальни и садилась в любимое кресло мужа. Невидящими глазами глядела мать на суетящуюся вокруг нее Мэг, что-то говорила, даже улыбалась, но уже не жила, и смерть от воспаления легких была логическим завершением этого бесцельного существования. Мэг первое время было не до романа отца. Очень долго она не могла себя заставить зайти в кабинет с заваленным книгами и бумагами столом, за которым уже не сидел, как обычно, сутулясь, Престон. Но однажды Мэг решилась закончить почти завершенную работу отца. Роман был посвящен заговору против Генриха Дарнлея. В нем давалась совершенно новая, оригинальная версия преступления. Книга была написана несколько суховато. Не хватало последней главы. Мысль о том, что работа останется незаконченной, а потому не удастся опубликовать то, чему отец отдал столько сил и времени, не давала Мэг покоя. Она хорошо ориентировалась в материале и решила написать главу сама.

В конце концов ее сочинения по английской литературе всегда признавалась лучшими, и уж чем-чем, а фантазией ее Бог не обидел. В детстве Мэг придумывала невероятные истории, которые якобы происходили с ней. Подростком поражала сверстников захватывающими продолжениями фильмов и сериалов, особенно если те заканчивались не так, как ей хотелось. И всегда Мэг любила мечтать. То она представляла себя отважной журналисткой в горячих точках, то актрисой, получившей «Оскара», то ученым, подарившим миру лекарство от СПИДа. Преподаватель литературы советовал ей писать, но мешала робость. Сейчас же у Мэг не было выхода.

Сперва нерешительно, но все более увлекаясь, она взялась за работу. Последняя сцена получилась, по ее мнению, вполне терпимой, и Мэг рискнула оживить действие во всем романе. Она написала несколько лирических сцен и решительно принялась за героев. Больше всего не нравился Мэг сам Генри Дарнлей — он получился чересчур пресным и идеальным. Она добавила ему несколько слабостей, а демоническому Босуэлу — достоинств, в частности, он страстно любил кошек. Мэг считала, что за это можно многое простить.

Наконец в один прекрасный день она положила рукопись во внушительный портфель, надела строгий коричневый костюм с длинной до пят юбкой, желая произвести впечатление серьезной, взрослой и уверенной в себе особы, и направилась в издательство. Отстраненно-вежливая секретарша обещала передать через несколько недель ответ. И вот Мэг с замиранием сердца стояла перед тяжелой дубовой дверью кабинета издателя.

В просторном светлом кабинете ее встретили два пожилых, полных, поразительно похожих друг на друга джентльмена. Братья Чирибл, подумала Мэг, но в отличие от героев Диккенса их лысины обрамляли ярко-рыжие волосы. Посмотрев на Мэг, оба дружно расхохотались.

— Ну теперь-то мы просто обязаны напечатать ваш роман! — произнес один из «Чириблов». — Не обижайтесь, пожалуйста, мисс Уолленстоун, нам следовало бы назвать наше издательство «Союз рыжих»[1], а смеемся мы потому, что перед вами у нас был молодой писатель с таким же замечательным цветом волос.

Хорошо, что я не надела шляпку, подумала Мэг, впервые поблагодарив природу за свою огненную шевелюру.

— Ну а если говорить серьезно, мисс Уолленстоун, мы готовы напечатать вашу книгу.

— Это книга моего отца, — поправила его Мэг.

— Да? Странно, у нас создалось впечатление, что ее писали два человека. Вот, например. — «Чирибл» достал рукопись и безошибочно перечислил все дописанные Мэг сцены.

— Да, — прошептала Мэг, ожидая жестокой критики.