Густав Эмар - Заживо погребенная

• Название: Заживо погребенная
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994

---

— Полноте! Бедная женщина ни слова не говорит по-французски, нигде не бывает, кроме церкви!

— Видите, в Эрмосильо, будучи между жизнью и смертью, я открыл ей, что дочь ее жива, и даже сказал ей, у кого она.

— Эхе-хе, приятель! Это было не совсем осторожно!

— Что же ты хочешь!.. Я был болен… Она спасала мне жизнь, так нежна была ко мне!.. Доверие мое жестоко было наказано: с этого дня донна Люс преобразилась. Мысль о дочери не покидала ее. Напрасно я пробовал уверить ее, что я ошибся, что Ванда умерла.

— Но, в таком случае, как вы решились везти ее в Париж?

— Тогда я еще любил ее. Она умоляла не оставлять ее одну, я не имел сил отказать ей. К тому же, она не была такая, как теперь. В настоящее же время жизнь наша сущий ад. Дело дошло до того, что я каждую минуту опасаюсь катастрофы, и смотрю за ней во все глаза.

— Это невыносимо…

— Именно. Но зато я решился, как только удостоверюсь в ее измене, покончить с нею. Я поклялся, а вы знаете, что я своим клятвам не изменяю.

— Мне жаль ее, но мы, действительно, в таком положении, что малейшее снисхождение может нас погубить.

— Я это сознаю и потому буду непреклонен. Надеюсь, впрочем, что не придется прибегать к крайностям. Как бы то ни было, но я не могу забыть, что эта женщина, которую я так ненавижу теперь, единственная, которую я когда-то любил.

Переговорив еще кое о чем со своим другом, Майор нажал какую-то кнопку, спрятанную в резьбе камина. Открылась потайная дверь, за которой он и скрылся.

Четверть часа спустя, он уже выходил из дома на улицу Сен-Клер. Немного погодя, он вошел в церковь Троицы.

Церковь была почти пуста. Сторож тушил свечи, против алтаря сидел, погруженный в глубокое созерцание, какой-то человек. Больше в церкви не было никого.

Майор на цыпочках подошел к молящемуся и, сев подле него, набожно раскрыл богато переплетенный молитвенник. Прошло несколько минут.

— Как жаль, — проговорил Майор, — я опоздал на службу!

— Всегда можно молиться! — отвечал вполголоса его сосед.

— Тут холодно…

— Солнце редко заглядывает в церкви… Зато можно свободно разговаривать.

— Хорошо, — сказал Майор. — Я вижу, что мы друг друга понимаем. Что нового?

— Очень много. Известная вам особа пришла сюда к девятичасовой службе и села рядом с черномазой дамой лет сорока, но еще очень красивой. «Адрес есть?» — спросила ее известная вам особа. «Да, если у вас есть тысяча франков», — отвечала та. Разговор велся на испанском языке. Особа передала ей нарядный бумажник. Дама пересчитала, спрятала бумажник в карман и сказала: «Отель Валенфлер, улица де-Курсель, недалеко от аллеи де-Ваграм».

— Дальше!

— Дама вышла из церкви. На паперти ее встретил человек в широком плаще. «Ну что?» — спросил он ее по-испански. «Готово», — отвечала она, на том же языке. «Хорошо, теперь поезжай домой, а я отправлюсь в Пасси, и вернусь не ранее десяти часов вечера». Потом они сели, каждый в отдельный фиакр, и расстались.

— Черт возьми!.. И вы потеряли ее из виду?.. Друг Кабуло, за это вы получите пятьсот франков вместо обещанной тысячи.

— Ошибаетесь: вы дадите мне все сполна! Я также нанял фиакр и отправился вслед за дамой.

— А!..

— Вот в нескольких словах ее подноготная. Зовут ее Ирма Ланжвень. Живет она на Монмартре, на улице Аббатис. Не более месяца, как она туда переехала, а так как она заплатила вперед, то ее не беспокоили никакими расспросами. Вообще в доме ее считают гордячкой и не очень недолюбливают. Никто у нее не бывает, кроме одного пожилого господина; они разговаривают на каком-то непонятном языке, часто выезжают вместе и всегда в экипаже. Вообще она держит себя странно, ни с кем не знакомится и нередко проводит ночь вне дома… Вот все, сударь! Неужели я не заслужил тысячи франков?

— Вот они.

— Благодарю! Право, удовольствие служить у такого барина, как вы!

— Хочешь заслужить втрое больше?

— Еще бы!

— Можешь ты пробраться в квартиру этой дамы?

— Плевое дело!

— Раз ты к ней в квартиру попадешь, ты должен положительно узнать, где ее действительное жилище. Понял?

— Можно узнать.

— Завтра вечером явись с донесением на бульвар Пуассоньер, в ресторан Бребана. Ты спросишь номер 25 и велишь доложить о себе. Я буду там. Но, как ты ce6я назовешь?

— Нужно быть джентльменом?

— Непременно.

— Готов и на это. Вот вам моя карточка.

Он передал Майору визитную карточку, украшенную виконтской короной, над которой стояло: «Виконт де Карлиас. Секретарь при посольстве республики С. -Марино». Майор, смеясь, положил ее в карман.

— Хорошо, — сказал он. — Выслушай последнее мое приказание. Выбери трех сильных и надежных людей. Смотря по тому, что ты узнаешь, наши действия начнутся или завтра, или на двадцать четыре часа позже.

— Слушаю. Но три верных человека будут немало стоить.

— Например?

— По крайней мере, по триста франков на душу. Ведь не обойдется без убийства?

— Вероятно. Вот тебе три тысячи франков. Это только на расходы, и не входит в счет обещанных денег. А теперь прощай! Помни: завтра, в ресторане Бребана.

ГЛАВА VIII

Графиня Валенфлер давно заметила странную перемену в характере Ванды. Беспечный и веселый ребенок внезапно превратился в серьезную и задумчивую девушку. Одно не изменилось в ней: страстная ее привязанность к графине.

Порою блестящая слеза сверкала на бархатных ресницах молодой девушки. Сама не зная почему, она чувствовала томление и тоску, и когда встревоженная графиня спрашивала ее, что с нею, она бросалась ей на шею, отвечая, смеясь, и рыдая:

— О, мама, мама, я люблю тебя! Как я счастлива с тобой!..

Сначала графиня беспокоилась. Наблюдая, однако, внимательнее, она успокоилась и даже как будто обрадовалась.

В неприемные дни графиня проводила время в прелестном будуаре, убранном со всей прихотливой изысканностью хорошего вкуса. Там мы и застаем ее в обществе Ванды и мисс Люси Гордон, компаньонки и подруги последней.

Если нам не приходилось называть мисс Люси, то это не потому, что она была незначительное лицо в семействе Валенфлер. Уже много лет она жила в их доме на правах, почти равных с Вандой.

Она родилась в Нью-Йорке, в строгой пуританской семье. Ребенком еще она покинула ее и переселилась к графине, окружившей ее, если не материнской нежностью, то всевозможным вниманием и роскошью. В двадцать лет Люси была очаровательной девушкой. Высокая и стройная, своим царственным видом она могла свести кого угодно с ума. Водопад пепельных волос, большие голубые глаза, жемчужные зубы довершали очарование.

Ванда без памяти любила ее.

Опытный наблюдатель заметил бы некоторые странности в поведении молоденькой американки.

Когда входил граф Арман, побледневшее лицо мисс Люси как-то судорожно опускалось на грудь. Глаза ее быстро скользили по Ванде и, почти не подымая головы, она останавливала жгучий взгляд на молодом человеке.

Это продолжалось не долее секунды. Почти тотчас же лицо ее принимало обычное холодное и несколько надменное выражение.

Никто ничего не замечал, а менее всех, может быть, сам Арман, всецело преданный любви к своей милой Ванде. Чувство это заглушало в нем все другие; удовольствия не привлекали его, женщины не занимали. Впрочем, он оставался вполне светским человеком, всегда готовым услужить товарищу и повеселиться в известной мере.

Несколько дней спустя после прогулки в Булонском лесу, часов около двух пополудни, Арман вошел в будуар своей матери. Графиня разговаривала с Вандой и Люси, но, увидев сына, сделала чуть заметный знак, понятный только молодой американке.

Та встала и, вспомнив, что ей нужно писать домой, просила позволения удалиться в свою комнату, что, разумеется, ей было любезно разрешено.

— Надеюсь, — смеясь, сказал Арман, — что мисс Люси не от меня убегает?

— Почти что так, — серьезно отвечала графиня. — Мне нужно с вами переговорить о таком важном деле, что как бы Люси ни была нам близка, ей не следует присутствовать при нашем разговоре.

Арман нагнулся и поцеловал руку матери.

— О чем или о ком желаете вы говорить, матушка? — спросил он.

— О вас, Арман.

— Обо мне? Я должен был догадаться… Вы всегда думаете о ваших детях! Но не провинился ли я чем? Заранее прошу у вас прощения.

— Нет, Арман, нет, милый сын мой! Но мне нужно не с вами только говорить…

Она остановилась, бросив значительный взгляд на Ванду. Молодая девушка вспыхнула и низко наклонилась над своим вышиванием.

— Я не понимаю, мама? — дрожащим голосом произнес Арман.

Глаза графини с любовью глядели на взволнованных детей.

— Зачем, — ласково сказала она, — зачем вы так смущаетесь? Что вы сделали дурного? Случилось то, что было неизбежно. Воспитанные вместе, вы друг друга полюбили, и так это и должно было быть. Гораздо раньше вас угадала я вашу тайну — и знаете ли? — я глубоко счастлива всем этим!..