Роберт Шеи - Левиафан

• Название: Левиафан
• Автор: Роберт Шеи
• Издательство: ООО Издательский дом «София»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-9550-0597-8

За всеми тайными обществами в человеческой истории всегда стояло одно сверхтайное общество сверхчеловеков-иллюминатов служащих случайно застрявшему на Земле существу из другой вселенной. С их скрытой диктатурой всегда боролись люди-дискордианцы, заключившие союз с дельфинами и гориллами. Кульминация этого противостояния описывается в философском романе-трилогии «Иллюминатус!» Роберта А. Уилсона и Р. Шея. «Левиафан» – заключительная часть трилогии. В этой книге герои «Иллюминатуса!» завершают свои дискордианские инициации и собираются вокруг вождя, капитана Немо наших дней, имя которого – Хагбард Челине. На рок-фестивале в Ингольштадте (Бавария) они принимают «последний и решительный бой» с иллюминатами, а в результате попадают на алхимическую свадьбу двух сверхразумов… Это роман для мыслящих людей, и развязка стоит двух предыдущих томов!

---

Он поставил таймер на 2:30 ночи, а затем снова посмотрел в глаза Джо. – Жаль, что я не смог дать Джорджу достаточно намеков, – промямлил Джо.

– Ты дал ему слишком чертовски много намеков, – пробормотал в ответ Найт, закрывая чемоданчик с бомбой.)

1 апреля, когда «Божья молния» маршировала вокруг площади ООН, а капитана Текилья-и-Моту вывели на расстрел, Джон Диллинджер встал из позы лотоса и перестал транслировать магическую математику. Он потянулся, встряхнулся всем телом, как собака, и двинулся по туннелю под зданием ООН в сторону «Контроля аллигаторов». Йога «Ордена Восточного Храма» всегда вводила его в состояние напряжения; он радовался, что теперь с ней покончено и можно вернуться к повседневным обязанностям.

У двери «КА» его остановила охранница. Джон предъявил ей пластиковую карточку с изображением глаза в пирамиде. Охранница, женщина сурового вида, чью фотографию Джон встречал в газетах, называвших ее «лидером движения Радикальных Лесбиянок», опустила его карточку в стенную щель; карточка сразу же выскочила обратно и зажегся зеленый свет.

– Проходите, – сказала охранница. – Heute die Welt1.

–  Morgens das Sonnensystem2, – ответил Джон.

Он вошел в бежевый пластиковый подземный мир «Контроля аллигаторов» и двинулся по геодезическим коридорам к двери с надписью «Мониторинг монотонности». Достигнув этой цели, он вставил карточку в нужную щель. Снова зажегся зеленый свет, и дверь открылась.

Сидевшая за столом из того же бежевого пластика, которым было отделано все главное управление «Контроля аллигаторов», Тэффи Рейнгольд в мини-юбке, элегантная и привлекательная, несмотря на возраст и седину, оторвала взгляд от печатной машинки и, узнав Джона, расплылась в улыбке.

– Джон, – радостно сказала она. – Какими судьбами?

– Надо повидаться с твоим шефом, – ответил он. – Но сначала хочу тебя спросить: знаешь ли ты, что фигурируешь еще в одной книге?

– В новом романе Эдисона Йерби? – Тэффи философски пожала плечами. – По крайней мере, он поступил со мной лучше, чем Атланта Хоуп в романе «Телемах чихнул».

– Согласен, но как этому парню удалось так много узнать? Некоторые эпизоды в романе абсолютно правдивы. Он что, тоже в Ордене? – Утечка мыслей, – ответила Тэффи. – Ты же знаешь этих писателей. Один иллюминатский маг специально просканировал Йерби и пришел к выводу, что тот все придумал. У него не было никакой информации. Мы имели дело с такой же утечкой мыслей, когда Кондон написал «Маньчжурского кандидата». – Она передернула плечами. – Порой случается и такое.

– Возможно, – рассеянно сказал Джон. – Ладно, сообщи шефу, что я здесь.

Через минуту он вошел в кабинет, где его шумно приветствовал старик, сидящий в инвалидной коляске.

– Привет, Джон, как здорово увидеться с тобой снова, – сказал он проникновенным голосом, который когда-то завораживал миллионы людей; если бы не голос, в старце трудно было бы узнать некогда обаятельного и подвижного Франклина Делано Рузвельта.

– Как это тебя угораздило на такую работенку? – поинтересовался Диллинджер, когда обмен приветствиями был закончен.

– Ты же знаешь эту нынешнюю кодлу в Агхарти, – проворчал Рузвельт. – «Новая кровь, новая кровь» – вот их боевой клич. А всех нас, старых преданных служак, выталкивают на второстепенные бюрократические посты.

– Помню твои похороны, – задумчиво произнес Джон. – Я ведь тебе завидовал. Думал, ты отправишься прямо в Агхарти и будешь работать с самими Пятью. И вот что мы в итоге имеем… «Мониторинг монотонности» в «Контроле аллигаторов». Иногда Орден меня просто бесит!

– Осторожно, – сказал Рузвельт. – Они могут сканировать. А двойной агент вроде тебя, Джон, всегда находится под особым наблюдением. Кроме того, на самом деле все не так уж плохо, если учесть, как они отреагировали в Агхарти, когда в конце сороковых начали появляться откровения насчет Перл-Харбора. Знаешь, я ведь не очень-то изящно провернул это дело, так что они имели полное право меня понизить. И потом, мне интересно работать в «Контроле аллигаторов».

– Ну, не знаю, – с сомнением произнес Джон. – Я никогда не понимал смысла этого проекта.

– Это очень важная работа, – с серьезным видом сказал Рузвельт. – Нью-Йорк и Чикаго – наши главные полигоны для испытания уровня толерантности личелов. В Чикаго мы концентрируемся лишь на безобразии и жестокости, а в Нью-Йорке проводим еще и долгосрочное изучение скуки. Вот тут-то и необходим «Контроль аллигаторов». Мы должны поддерживать минимальное количество этих тварей в канализационных трубах, чтобы санитарный надзор не возобновил свою собственную программу «Отлов аллигаторов». Это означало бы возможность приключений для молодых самцов-личелов. Добровольцы-охотники, опасность, подземная мистика… понимаешь? По этой же причине мы убрали с улиц троллейбусы: ездить в них было веселее, чем в автобусах. Поверь мне, «Мониторинг монотонности» – очень важная часть нью-йоркского проекта.

– Я видел психиатрическую статистику, – сказал Джон, кивая. – Около семидесяти процентов жителей густонаселенной части Манхэттена – потенциальные психотики.

– К 1980 году мы доведем их количество до восьмидесяти процентов! – воскликнул Рузвельт с былой непреклонностью во взгляде. Он вставил косяк в мундштук слоновой кости и, лихо стиснув его зубами под знаменитым «рузвельтовским углом», добавил:

– А мы благодаря эликсиру Саббаха обладаем иммунитетом. – Он радостно процитировал: «Трава получше, чем милтаун3 , может путь оправдать пред человеком Божий». – Но что привело тебя сюда, Джон?

– Небольшое дельце, – ответил Диллинджер. – В моей организации есть человек по фамилии Малик, который слишком близко подобрался к секрету всей игры. Мне нужна помощь здесь, в Нью-Йорке. Его надо бы отправить охотиться за снарками до тех пор, пока не наступит первое мая. Я бы хотел узнать, кто из твоих сотрудников может подобраться к нему поближе.

– Малик, – задумчиво произнес Рузвельт. – Это тот самый Малик из журнала «Конфронтэйшн»?

Джон кивнул.

Рузвельт с улыбкой откинулся на спинку своей инвалидной коляски.

– Плевое дело. У него в редакции есть наш агент.

(Ни один из них не знал, что через десять дней дельфин, плавающий среди руин Атлантиды, обнаружит, что никакая Драконья Звезда никогда не падала. И уж тем более они не подозревали, что Хагбард Челине, узнав об этом открытии, подвергнет переоценке историю иллюминатов, а затем примет решение, которое резко и неожиданно изменит все существующие в мире заговоры.) – Вот пять альтернативных историй, – сказал Груад, озорно прищурив старые мудрые глаза. – Каждый из вас будет отвечать за распространение свидетельств, позволяющих считать одну из этих историй совершенно достоверной. By Топод, ты займешься историей Каркозы. Эвоэ, на тебе будет континент My. – Он вручил каждому по увесистому конверту. – Гао Дводин, ты займешься этой очаровательной змеиной историей: я хочу, чтобы различные ее варианты встречались по всей Африке и Азии. – Он вручил еще один конверт. – Уника, ты получаешь историю Урантии, но она должна быть обнародована лишь к самому концу Игры. – Он взял пятый конверт и снова улыбнулся. – Каджеси, любовь моя, ты будешь распространять историю Атлантиды, но с некоторыми изменениями, которые выставят нас самыми отъявленными негодяями в земной истории. А теперь я объясню вам смысл всего этого…

Это было в 1974 году. Джо Малик сидел в своем кабинете. На него со стены угрюмо взирали четыре члена «Американской Медицинской Ассоциации». День обещал быть долгим и на фоне событий прошедшей ночи не сулил ничего интересного. В коробке для входящей почты лежала толстенная рукопись в конверте из оберточной бумаги; Джо обратил внимание, что марки были отклеены. Несомненно, работа Пат Уэлш: ее младший брат увлекался филателией. Джо улыбнулся, вспоминая, как когда-то сам, будучи подростком, вел дневник. На случай, если родители обнаружат его откровения, он называл мастурбацию коллекционированием марок: «Сегодня собрал пять марок – установил новый рекорд», «После пяти дней без марок нашел многоцветную красавицу. Грандиозно, но переговоры шли мучительно». Наверняка сегодняшние подростки, если они вообще ведут дневники (возможно, они пользуются кассетными магнитофонами), говорят о мастурбации вполне открыто или же считают ее обычным делом, о котором не стоит и упоминать. Католический подросток, которым был Джо в 1946 году, сейчас казался ему не более далеким, чем обманувшийся в своих надеждах либерал, каким он был в 1968 году. И все же Джо чувствовал, что весь его нынешний жизненный опыт мало что значит. Такие люди, как Пат и Питер, по-прежнему относятся к нему как к одному и тому же человеку, и он по-прежнему выполняет все ту же работу все теми же методами.