Александр Солженицын - Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

• Название: Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России
• Автор: Александр Солженицын
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-85887-110-0

В своем новом монументальном труде Александр Исаевич Солженицын описывает историю еврейского народа в Российском государстве. Этому сочинению автор отдал десять лет работы за письменным столом и еще добрых сорок потратил на сбор материала и дотошный сравнительный анализ всех кочующих по историческим книжкам сведений, тщательно отсеивая все, что недостоверно, и выстраивая то, что неопровержимо.

Первая часть монографии «Двести лет вместе (1795-1995)» охватывает период с 1795 по 1916 год.

---

Елизавета же, через год по воцарении, издала указ (декабрь 1742): «Во всей нашей империи Жидам жить запрещено; но ныне нам известно учинилось, что оные Жиды ещё в нашей империи, а наипаче в Малороссии под разными видами жительство своё продолжают, от чего не иного какого плода, но токмо яко от таковых имени Христа Спасителя ненавистников нашим верноподданным крайнего вреда ожидать должно, того для повелеваем: из всей нашей империи всех мужеска и женска пола Жидов со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть в христианской вере греческого исповедания» [73].

Это была та самая религиозная нетерпимость, которая сотрясала Европу несколько веков подряд. В образе мыслей того времени в нём не заключалась никакая особо-русская или исключительно к евреям враждебность. Внутри христиан религиозная нетерпимость проводилась никак не с меньшей жестокостью, – как и в самой России железо-огненное преследование старообрядцев, то есть и вовсе же единоверцев, православных.

Этому указу Елизаветы «была придана широкая огласка. Однако тотчас же были сделаны попытки склонить государыню к уступке». Войсковая канцелярия доносила из Малороссии в Сенат, что вот уже выслано 140 человек, но «запрещение евреям привозить товары повлечёт за собою уменьшение государственных доходов» [74]. И Сенат подал доклад императрице, что «от прошлогоднего указа о недопущении Жидов в империю торговля как в Малороссии, так и в Остзейских областях потерпела большой ущерб, а вместе с тем потерпит и казна от уменьшения пошлин». Императрица положила в ответ резолюцию: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли» [75].

Гессен заключает, что, таким образом, «Россия осталась при Елизавете без евреев» [76]. Еврейский же историк С. Дубнов сообщает, что при Елизавете, как «подсчитал один историк-современник… к 1753 году из России было изгнано 35 000 евреев» [77]. Цифра очень уж разнится от неисполненного распоряжения Анны Иоанновны только что, за 3 года перед тем, – выслать со всей Украины около 600 евреев, и от донесения Сената Елизавете, как о существенной, высылке 142 евреев [78]. В.И. Тельников высказывает [79] догадку, что историка-современника того деяния не было, а тем «историком-современником», которого, ни его труда, Дубнов почему-то не назвал точнее, был Э. Геррман, опубликовавший эту цифру вовсе не привременно, а спустя ровно сто лет, в 1853, и опять-таки безо всякой ссылки на источники, да ещё со странным прибавлением, что «евреям было приказано покинуть страну под страхом смертной казни» [80], выказывающим незнакомство историка (того и другого) даже с тем, что именно Елизавета при всхождении на трон отменила всякую смертную казнь в России (и опять-таки – из чувства религиозного). При том Тельников отмечает, что крупнейший еврейский историк Генрих Грец (Graetz) ничего не пишет об исполнении этих указов Елизаветы. Сравним, что и по Г. Слиозбергу в царствование Елизаветы лишь «делались попытки к выселению евреев из Украины» [81].

Скорей надо признать вероятным, что, встретив многочисленные сопротивления и у евреев, и у помещиков, и в государственном аппарате, указ Елизаветы так же остался неисполненным или мало исполненным, как и предыдущие подобные.

Да и при самой Елизавете на видных постах служили евреи. Был возвращён к государственным делам и «осыпан царскими милостями» дипломат Исаак Веселовский, – и он тоже присоединялся к ходатайствам канцлера А. Бестужева-Рюмина о неизгнании евреев. (Позже он преподавал русский язык наследнику, будущему Петру III; а брат его Фёдор к концу царствования Елизаветы стал куратором Московского университета) [82]. Стоит отметить ещё и возвышение саксонского купца Грюнштейна, лютеранина, принявшего православие после неудачной торговли с Персией и плена там. Он поступил в Преображенский полк, был среди деятельных участников елизаветинского переворота, получил в награду звание адъютанта, потомственное дворянство и, ни много ни мало, – 927 душ крепостных. (Как же разбрасывались этими душами и наиправо-славнейшие цари!) Однако в дальнейшем «успех дела отуманил голову Грюнштейна». Он то грозил убить генерального прокурора, то на ночной дороге разнёс и избил родственника (не зная того) фаворита Алексея Разумовского. «Забойство» на дороге уже не сошло ему с рук, и он был сослан в Устюг [83].

Пётр III за свои полгода царствования не успел никак проявиться в еврейском вопросе. (Хотя, может быть, оставался у него на сердце рубец от некоего «Жид[а] Мусафи[и], посредством которого делались займы» в юность Петра в Голштинии, приведшие голштинскую казну в разорение, и который «скрылся, как скоро было объявлено о совершеннолетии великого князя» [84].

Но так произошло (и было ли это случайно?), что при первом же появлении в Сенате только что воцарившейся Екатерины II – там на очереди стоял вопрос о дозволении евреям въезжать в Россию. (И большинство Сената уже склонилось именно к тому.) Сама Екатерина, явно оправдываясь перед европейским мнением, оставила запись, как это происходило. Ей тут же один из сенаторов прочёл к сведению отрешительную резолюцию Елизаветы. Екатерина вполне сочувствовала проекту о допуске евреев, но ещё шатко себя чувствовала после переворота и настаивала же на своём православном неофитстве. «Начать царствование указом о свободном въезде евреев было бы плохим средством к успокоению умов; признать же свободный въезд евреев вредным было невозможно» [85]. Екатерина повелела отложить рассмотрение проекта. И ещё через несколько месяцев в манифесте о дозволении иностранцам селиться в России оговорила: «кроме Жидов». (Десятью годами позже объяснила Дидро: вопрос о евреях был поднят тогда некстати.) [86]

Однако – момент был почувствован верно, евреи из-за границы настойчиво хлопотали о допуске их в Россию и были поддержаны ходатайствами из самого Петербурга, из Риги, из Малороссии: что местная торговля «тем не мало подкрепляемая была, что как всему прочему иностранному купечеству, так и Жидам свободное в Малой России торгов отправление дозволяемо было» [87].

Вполне склонясь к этим ходатайствам, но всё ещё опасаясь за свою православную репутацию, императрица была вынуждена… прибегнуть к конспирации! Она придумала, в обход своих же законов, поручить нескольким еврейским купцам колонизацию недавно завоёванной и всё ещё пустынной Новороссии, а сосредоточить руководство делом в Риге, однако тщательно скрывая их национальность, во всех документах называть этих евреев «новороссийскими купцами». На самом же деле приглашённые евреи, осевши в Риге, «занимались здесь своим обычным торговым промыслом». Кроме того и действительно «Екатерина пользовалась каждым случаем, чтобы водворить евреев в Новороссию, лишь бы это не сопровождалось чрезмерной официальной оглаской», принимала туда евреев из Литвы, Польши, из числа турецких пленных и беженцев от гайдамаков [88].

А тем временем подошёл 1772 год, первый раздел Польши, в который Россия возвратила себе Белоруссию – и с массовым 100-тысячным еврейским населением. От этого года надо датировать первое значительное историческое скрещение еврейской и русской судьбы.

Въезд евреев в польские земли стал более заметен с XI века; князья, затем короли брали под своё покровительство «всяких деятельных предприимчивых выходцев» из Западной Европы. Евреи брались под королевскую защиту и получали привилегии не раз (в XIII в. от Болеслава Благочестивого, в XIV от Казимира Великого, в XVI от Сигизмунда I и от Стефана Батория), хотя это иногда перемежалось с притеснениями (в XV при Владиславе Ягелло и при Александре Казимировиче, в том веке было и два еврейских погрома в Кракове). В XVI веке в ряде польских городов было введено гетто, отчасти и для безопасности самих евреев. Постоянную враждебность еврейство испытывало от католического духовенства. Но общий баланс жизни в Польше был, очевидно, евреям благоприятен, ибо «в первой половине 16-го века еврейское население в Польше значительно возросло благодаря иммиграции». Теперь евреи «приняли широкое участие в сельском хозяйстве помещиков, развив занятия арендою… между прочим, винных промыслов» [89].

Поскольку остатки Киевского княжества после разорения татарами вошли с XIV в. в Литовское княжество, затем стало быть и в объединённое Польско-литовское государство, – «из Подолии и Волыни евреи стали медленно проникать и на Украину» – Киевщину, Полтавщину и Черниговщину. Этот процесс ускорился, когда по Люблинской унии (1569) обширная часть Украины перешла непосредственно к Польше. Основное население там было – православное крестьянство, долго имевшее вольности и свободное от податей. Теперь началась интенсивная колонизация Украины польскою шляхтой, и при содействии евреев. «Казаков прикрепили к земле и обязали к барщине и даням… Католики-помещики обременяли православных хлопов разнообразными налогами и повинностями, и в этой эксплуатации на долю евреев выпала печальная роль», они «брали у панов на откуп “пропинацию”, то есть право выделки и продажи водки», и другие отрасли хозяйства. «Арендатор-еврей, становясь на место пана, получал, – конечно, лишь в известной мере, – ту власть над крестьянином, которая принадлежала землевладельцу, и так как еврей-арендатор… старался извлечь из крестьянина возможно больший доход, то злоба крестьянина… направлялась и на католика-пана, и на еврея-арендатора. И вот почему, когда в 1648 г. разразилось страшное восстание казаков под предводительством Хмельницкого, евреи, наравне с поляками, пали жертвой», погибли десятки тысяч евреев [90].