Вальтер Скотт - Кенилворт

• Название: Кенилворт
• Автор: Вальтер Скотт
• Жанр: Исторические приключения

---

Советники семейства Робсартов сочли нужным незамедлительно поставить об этом в известность Тресилиана, который столь же мгновенно вызвал к себе Уэйленда Смита и спросил у него (впрочем, наедине), по какому праву дерзнул он прописать какое-то лекарство сэру Хью Робсарту.

— Видите ли, — начал кузнец, — ваша милость изволит припомнить, как я рассказывал вам, что пронкк в тайны моего хозяина — я имею в виду ученого доктора Добуби — поглубже, чем ему хотелось бы. А на деле половина его злобы и вражды ко мне проистекала не только потому, что я слишком глубоко проник в его тайны, а еще и потому, что некоторые понимающие особы, и в частности одна премиленькая молоденькая вдовушка из Эбингдона, предпочли мои предписания его собственным.

— Ты это фиглярство брось, мой милый! — строгим тоном сказал Тресилиан. — Если ты тут вздумал шутки шутить с нами или, что еще хуже, учинил какой-нибудь вред здоровью сэра Хью Робсарта, ты найдешь себе могилу в недрах оловянного рудника!

— Я слишком мало осведомлен о великой arcanum, note 68 чтобы превращать руду в золото, — спокойно ответил Уэйленд. — Но да рассеются ваши опасения, мистер Тресилиан! Я вполне ясно понял, что за болезнь у доброго старика из того, что поведал мне мистер Уильям Бэджер. Надеюсь, у меня достаточно знаний, чтобы прописать больному самую пустяковую дозу мандрагоры, а это, вместе со сном, который должен затем последовать, и есть все то, в чем нуждается сэр Хью Робсарт, чтобы успокоить свой расстроенный мозг.

— Хочу верить, что ты поступаешь со мной честно, Уэйленд! — сказал Тресилиан.

— Самым честным и благородным образом, как покажут дальнейшие события, — подтвердил кузнец. — А какая мне выгода нанести вред бедному старику, которому помогаете вы? Вы, кому я обязан тем, что Гаффер Пинниуинкс не терзает сейчас мою плоть и мускулы своими проклятыми клещами и не втыкает мне в каждую родинку на теле свое острое шило (да отсохнут руки у того, кто его выковал!), чтобы доказать, что я маг и колдун. Я надеюсь стать одним из скромных слуг в свите вашей милости и хочу только, чтобы вы судили о моей преданности по тому исходу, который принесет нам сон нашего добрейшего рыцаря.

Уэйленд Смит предсказал все совершенно правильно. Успокаивающее лекарство, приготовленное его искусством и влитое больному в рот уверенной рукой Уила Бэджера, повлекло за собой самые благоприятные последствия. Больной спал долгим, здоровым сном. И когда бедный старик проснулся, в нем еще не совсем прояснились мысли, да и телом он был еще слаб, но сознание уже было гораздо более светлым, чем раньше. Он не сразу согласился на предложение своих друзей, чтобы Тресилиан поехал ко двору и попытался вернуть ему дочь и, если еще не поздно, избавить ее от позора.

— Оставьте ее в покое, — сказал он, — она как ястреб, летящий по ветру. Я даже и не свистнул бы, чтобы вернуть ее.

Но, хотя он некоторое время и упорствовал, все повторяя этот довод, наконец его убедили, что его долг — следовать влечению естественного чувства, и он согласился, что все усилия, какие только возможны, должны быть предприняты Тресилианом в пользу его дочери. Посему он подписал доверенность, составленную священником по собственному разумению. Ибо в те времена простоты нравов священники часто бывали советниками своей паствы в области юриспруденции так же, как и в области евангелия.

Все было готово ко второму отъезду Тресилиана через сутки после его возвращения в Лидкот-холл. Но одно существенное обстоятельство было все-таки забыто, и о нем ему первым напомнил мистер Мамблейзен.

— Вы направляетесь ко двору, мистер Тресилиан, — сказал он. — Так благоволите же помнить, что цвета вашего герба должны быть argent note 69 и or note 70 — никакие другие оттенки приниматься в расчет не будут.

Это замечание было столь же верным, сколь и ошеломительным. Являясь с прошением ко двору, без наличных денег обойтись даже в золотые дни Елизаветы было так же невозможно, как и в любой последующий период времени. А этого блага было не много у обитателей замка Лидкот. Сам Тресилиан был совсем беден, а доходы милейшего сэра Хью Робсарта уже были поглощены и даже истрачены заранее ввиду его гостеприимного образа жизни. В конце концов оказалось необходимым, чтобы знаток геральдики, возбудивший этот вопрос, сам бы его и разрешил. Мистер Майкл Мамблейзен так и сделал, извлекши откуда-то мешок с деньгами, содержащий около трехсот фунтов золотом и серебром, причем монеты были самой разной чеканки. Это были двадцатилетние сбережения, которые он теперь, не говоря ни слова, отдал своему покровителю, чей кров и защита дали ему возможность осуществить эти скромные накопления. Тресилиан принял их, не колеблясь ни минуты. Они обменялись лишь взаимным рукопожатием, которое выразило радость обоих: одного — пожертвовавшего всем, чем он мог, для такой высокой цели, и другого — увидевшего, как внезапно и совершенно неожиданно отпало такое важное препятствие на пути к успеху предстоящей ему поездки.

Когда на следующее утро Тресилиан готовился к отъезду, Уэйленд Смит пожелал переговорить с ним. Выразив надежду, что Тресилиан остался доволен действием его лекарства на здоровье сэра Хью Робсарта, он добавил, что хотел бы отправиться вместе с ним ко двору. Именно об этом Тресилиан и сам уже подумывал. Острота ума, сообразительность и находчивость, проявленные Уэйлендом во время путешествия, заставляли думать, что его помощь могла бы быть весьма полезной. Но все-таки Уэйленду угрожала опасность попасть в лапы правосудия. Тресилиан напомнил ему об этом, не преминув упомянуть, кстати, о клещах Пинниуинкса и о предписании судьи Блиндаса. Эти имена Уэйленд встретил презрительной усмешкой.

— Вот что, сэр! — сказал он. — Я переменил облачение кузнеца на одежду слуги. Но не в этом даже дело, а вот взгляните-ка на мои усы. Сейчас они свисают вниз. А стоит мне закрутить их торчком да выкрасить одному мне известным составом — и тут сам дьявол обознается!

Он подкрепил эти слова соответственными манипуляциями и меньше чем через минуту, закрутив усы и взлохматив волосы, предстал уже совсем в ином облике. Но Тресилиан все еще пребывал в нерешимости, принять ли его к себе на службу, и тогда кузнец стал настаивать еще упорнее.

— Вам обязан я и жизнью и тем, что остался цел и невредим, — убеждал он. — И я очень хотел бы рассчитаться с вами хоть частью своего долга, особенно когда узнал от Уила Бэджера, за какое опасное дело ваша милость берется. Я не могу, правда, претендовать на то, чтобы, считаться, что называется, храбрецом, одним из тех лихих забияк, которые впутываются в раздоры своих господ с мечом и щитом. Нет, я скорее принадлежу к тем, кто предпочитает конец пиршества началу потасовки. Но я знаю, что в этих обстоятельствах я могу служить пашей милости получше, чем любой из таких головорезов, и мой ум стоит целой сотни их рук.

Но Тресилиан все-таки колебался. Не так уж много знал он об этом странном человеке и теперь размышлял, в какой степени может ему довериться, чтобы сделать из него для себя полезного помощника в данных неотложных обстоятельствах. Но, прежде чем он пришел к какому-то решению, во дворе послышался конский топот и мистер Мамблейзен и Уил Бэджер вбежали в комнату, перебивая друг друга.

— Приехал слуга на самой красивой лошадке, которую я когда-либо видел, — вырвался вперед Уил Бэджер.

— У него на рукаве серебряный герб — огненный дракон с обломком кирпича в пасти, под графской короной, — подхватил мистер Мамблейзен. — Он привез письмо, запечатанное такой же печатью.

Тресилиан взял письмо, адресованное: «Его светлости мистеру Эдмунду Тресилиану, нашему любезному родичу». А дальше следовало: «Скачи, скачи, скачи что есть сил, что есть сил, что есть сил».

Он распечатал письмо и нашел там такой текст:

«Мистер Тресилиан, наш добрый друг и родственник!

Мы сейчас чувствуем себя столь худо, да и другие обстоятельства наши столь затруднительны, что мы желаем собрать вокруг себя тех друзей, на любовь и доброту коих мы можем больше всего полагаться. Среди них мы считаем нашего славного мистера Тресилиана одним из первых и ближайших друзей и по его доброй воле и по его способностям. А посему мы просим вас со всей возможной скоростью прибыть в наше скромное жилище, в замок Сэйс, что близ Дептфорда, где мы будем подробнее советоваться с вами о делах, кои не полагаем возможным доверить бумаге. Посылаем вам свой сердечный привет и остаемся любящим родственником к вашим услугам

Рэтклиф, граф Сассекс».

— Сейчас же приведи сюда гонца, Уил Бэджер, — сказал Тресилиан. И, когда гонец вошел, он воскликнул: — А, это ты, Стивенс? Как поживает милорд?

— Худо, мистер Тресилиан, — ответил тот, — и потому нужно, чтобы кругом него были хорошие друзья,

— Но что за болезнь у милорда? — с беспокойством спросил Тресилиан. — Я и не предполагал, что он болен.