Элий Спартиан - Авторы жизнеописаний Августов

• Название: Авторы жизнеописаний Августов
• Автор: Элий Спартиан
• Жанр: История

Эта книга охватывает полтора века истории Римской империи – со 117 по 284 г. н.э.: «золотой век» империи, время правления династии Антонинов (117-180 гг. – Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий); правление династии Северов: Септимий, Каракалл, Гелиогабал, Александр (193-235 гг.); и так называемый «кризис III века» (от Максимина до Нумериана, 235-284 гг.). Останавливается повествование на пороге новой эпохи временного укрепления империи – когда императорам Диоклетиану (284-305 гг.) и Константу (306-337 гг.) удалось восстановить относительное единство державы еще на столетие.

Из нескольких посвятительных обращений следует, будто бы именно эти императоры поручили написать биографии своих предшественников шести историкам: Элию Спартиану, Юлию Капитолину, Вулкацию Галликану, Элию Лампридию, Требеллию Поллиону и Флавию Вописку. Мы ничего не знаем о них, больше они ничего не написали, и имена их больше нигде не упоминаются. Манера изложения и стиль у них одинаковы – все они пишут, как один человек. Поэтому в современной науке этих авторов принято называть scriptores historiae Augustae, «сочинители истории Августов».

---

IX. (1) В его времена произошли следующие бедствия: голод, о котором мы упоминали, обвал цирка, землетрясение, разрушение города на Родосе и в Азии; все эти города он восстановил изумительным образом. В Риме произошел пожар, который поглотил триста сорок доходных домов и особняков[15]. (2) Горели и город Нарбона, и город Антиохия, и карфагенский форум[16]. (3) Было также и наводнение от разлива Тибра. Появилась звезда с хвостом, родился ребенок о двух головах, а одна женщина родила сразу пятерых детей. (4) В Аравии видели змею больше обычных размеров и с гребнем, которая сама себя пожрала от хвоста до середины туловища. Была в Аравии и чума. В Мезии на вершинах деревьев вырос ячмень. (5) В Аравии четверо львов, словно ручные, добровольно дали себя поймать. (6) Царь Фарасман прибыл к Антонину в Рим и проявил к нему больше уважения, чем к Адриану. Лазам он дал царем Пакора. Одним только своим письмом он удержал парфянского царя от нападения на армян. Действуя только своим авторитетом, он заставил царя Абгара удалиться от восточных областей империи. (7) Он прекратил споры между царями. Парфянскому царю, требовавшему возвращения царского трона, захваченного Траяном, он решительно отказал. (8) Разобрав спорное дело между Реметалком и Евпатором[17], он отослал первого в Боспор на царство. (9) Ольвийцам он послал на помощь войска в Понт против тавроскифов и, победив последних, заставил их дать заложников ольвийцам. (10) Конечно, такого авторитета у иноземных народов никто до него не имел, хотя он всегда любил мир в такой степени, что часто повторял слова Сципиона, говорившего, что лучше сохранить жизнь одному гражданину, чем убить тысячу врагов.

X. (1) Сенат постановил назвать месяцы сентябрь и октябрь антонином и фаустином, но Антонин отверг это. (2) Свадьбу своей дочери Фаустины, когда он выдавал ее за Марка Антонина, он справил с особенным блеском[18], – даже выдал денежный подарок воинам. (3) Вера Антонина после его квесторства он назначил консулом[19]. (4) Вызвав из Халкиды[20] Аполлония, он пригласил его в дом Тиберия[21], в котором он сам жил, чтобы поручить ему обучение Марка Антонина. Когда Аполлоний сказал: «Не учитель должен приходить к ученику, а ученик к учителю», – император высмеял его, говоря: «Аполлонию легче было явиться из Халкиды в Рим, чем из своего дома во дворец». Упрекнул он его и в жадности, которую проявил Аполлоний, назначая себе плату. (5) Среди многих других доказательств его душевной теплоты приводят еще и такое: когда Марк оплакивал смерть своего воспитателя и придворные слуги уговаривали его не выказывать открыто своих чувств, император сказал: «Дозвольте ему быть человеком; ведь ни философия, ни императорская власть не лишают человека способности чувствовать». (6) Своих префектов он сделал богатыми людьми и одарил знаками консульского достоинства. (7) Детям тех, кого он осудил за вымогательство, он возвращал отцовское имущество, но с тем условием, что они вернут провинциалам то, что отняли у последних их отцы. (8) Он был очень склонен оказывать милости. (9) Были даны зрелища, во время которых он показал слонов, гиен, тигров, носорогов, а также крокодилов и .гиппопотамов, – словом, всяких животных со всего круга земель вместе с тиграми. Он выпустил даже сто львов одновременно.

XI. (1) К своим друзьям он, став императором, относился так же, как и в бытность частным человеком, так как и они вместе с его вольноотпущенниками не торговали пустыми обещаниями на его счет, тем более, что по отношению к своим вольноотпущенникам он проявлял очень большую строгость. (2) Он любил искусство актеров. Он особенно наслаждался рыбной ловлей и охотой, прогулками и беседой с друзьями. Праздник сбора винограда он справлял с друзьями как частный человек. (3) Риторам и философам он назначил во всех провинциях и почести, и содержание. Многие говорили, что те речи, которые известны под его именем, не принадлежат ему, но Марий Максим говорит, что это действительно были его собственные речи. (4) На свои парадные и домашние пиры он всегда приглашал своих друзей (5) и ни одного жертвоприношения не совершал через заместителя, если только не бывал болен. (6) Когда он просил для себя или для своих сыновей каких-нибудь почетных должностей, то поступал во всем как обыкновенный частный человек. (7) И сам он нередко посещал пиры своих друзей. (8) Среди других явных доказательств его доброты рассказывают следующий случай. Осматривая дом Гомулла и удивляясь порфировым колоннам, он спросил, откуда тот их добыл. Гомулл ответил ему: «Когда приходишь в чужой дом, будь нем и глух», – и эту выходку император терпеливо снес. Много шуток этого Гомулла он терпеливо выслушивал.

XII. (1) Он установил многое в области права и пользовался указаниями законоведов: Виндия Вера, Сальвия Валента, Волузия Мециана, Ульция Марцелла и Диаболена. (2) Происходившие в разных местах мятежи он прекращал, действуя не жестокими мерами, а кротостью и авторитетом. (3) Он запретил хоронить мертвых в черте города. Он установил размер расходов на гладиаторские бои. С величайшей тщательностью он поддерживал казенную почту. Обо всем, что он сделал, он давал отчет сенату посредством эдиктов. (4) Он умер на семидесятом году жизни[22], но печалились о нем так, как будто он погиб юношей. Рассказывают, что его смерть была такая. За обедом он с некоторой жадностью поел альпийского сыру, ночью у него была рвота, а на следующий день его трясла лихорадка. (5) На третий день, видя, что его состояние ухудшается, он в присутствии префектов препоручил государство и свою дочь Марку Антонину и велел перенести к последнему золотую статую Фортуны, которая обычно стояла в спальне императора. (6) Затем он дал трибуну пароль «самообладание» и потом, повернувшись, словно во сне, испустил дух в Лории. (7) Бредя во время лихорадки, он говорил только о государственных делах и о тех царях, на которых он гневался. (8) Свое собственное имущество он оставил своей дочери, но всем своим близким назначил по завещанию порядочное наследство.

XIII. (1) Высокий рост придавал ему представительность. Но так как он был длинным и старым, то стан его согнулся, и он, чтобы ходить прямо, привязывал себе на грудь липовые дощечки. (2) Будучи стариком, он, прежде чем принимать приходивших с утренними приветствиями, ел для поддержания сил хлеб всухомятку. Голос его был хриплым, но громким и приятным. (3) Сенат провозгласил его божественным, причем все наперерыв выражали свое согласие, все восхваляли его благочестие, милосердие, природные дарования, безупречность. Ему были назначены все почести, какие раньше присваивались лучшим государям. (4) Он удостоился и фламина, и цирковых игр, и храма, и товарищества антониновских жрецов. Он – едва ли не единственный из всех государей – прожил, не проливая, насколько это от него зависело, ни крови граждан, ни крови врагов, и его справедливо сравнивают с Нумой, чье счастье, благочестие, мирная жизнь и священнодействия были и его постоянным достоянием.

IV Юлий Капитолин. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ МАРКА АНТОНИНА ФИЛОСОФА

I. (1) Отцом Марка Антонина, который в течение всей своей жизни предавался философским занятиям и праведностью своей жизни превзошел всех государей, был Анний Вер, умерший в должности претора; (2) дедом – Анний Вер, бывший два раза консулом и префектом Рима, включенный в число патрициев в цензорство государей Веспасиана и Тита; (3) дядей со стороны отца – консул Анний Либон, теткой – Галерия Фаустина Августа, матерью – Домиция Кальвилла[1], дочь Кальвизия Тулла, бывшего два раза консулом; (4) прадедом со стороны отца – Анний Вер, бывший претор из Уккубитанской муниципии в Испании, ставший сенатором; прадедом со стороны матери – Катилий Север, бывший два раза консулом и префектом Рима; бабкой со стороны отца – Рунилия Фаустина, дочь консуляра Рунилия Бона. (5) Марк родился в Риме за пять дней до майских календ[2], в садах на холме Целии, в консульство своего деда (второе) и Авгура. (6) Согласно указаниям Мария Максима, род его, если восходить к его истокам, ведет свое начало, как доказывают, от Нумы, а равным образом и от саллентинского царя Малемния, сына Дазумма, который основал Лоции. (7) Воспитан он был там же, где и родился, в доме своего деда Вера, рядом с дворцом Латерана. (8) У него была и сестра, моложе его, Анния Корнифиция. Женой его была его двоюродная сестра Анния Фаустина[3]. (9) В первые годы своей жизни Марк Антонин носил имя своего прадеда по матери Катилия Севера, (10) после же смерти его отца император Адриан назвал его Аннием Вериссимом, а после своего совершеннолетия он стал называться Аннием Вером. По смерти отца он был усыновлен и воспитан своим дедом со стороны отца.

II. (1) Уже с первых лет детства он отличался серьезностью. Выйдя из того возраста, который требует заботы нянек, он был поручен выдающимся наставникам и приступил к изучению философии. (2) Начальное образование он получил у учителя грамоты Евфориона, комического актера Гемина, музыканта Андрона, который обучал его и геометрии. Всем им, как положившим начало его научным занятиям, он оказывал очень большое уважение. (3) Кроме того, он обучался у грамматиков: греческого – Александра Котиенского и латинских – Трозия Апра, Поллиона и Евтихия Прокула из Сикки. (4) Обучался он у ораторов: греческих – Аниния Макра, Каниния Целера и Герода Аттика и латинского – Фронтона Корнелия. (5) Из них всех наибольшее уважение он оказывал Фронтону, которому он просил поставить статую в сенате. Прокула он продвинул до проконсульства, взяв на себя издержки. (6) Будучи еще мальчиком, он усиленно занимался философией. Когда ему пошел двенадцатый год, он стал одеваться, как философ, и соблюдать правила воздержания: занимался в греческом плаще, спал на земле, и мать с трудом могла уговорить его ложиться на кровать, покрытую шкурами. (7) Обучался он также у Коммода[4], с которым ему предстояло породниться[5], обучался и у философа-стоика Аполлония Халкедонского[6].