Мартин Смит - Роза

• Название: Роза
• Автор: Мартин Смит
• Издательство: Новости
• Жанр: Триллер
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-1069-8

Дочь богатого шахтовладельца Шарлотта и простая шахтерка Роза. Сложные отношения складываются с этими двумя женщинами у Джонатана Блэара, который расследует дело о таинственном исчезновении жениха Шарлотты. Развязка оказывается самой неожиданной…

---

Если верить записке Леверетта, девица Мулине должна была жить в доме номер 21. Блэар постучал, и дверь сама широко распахнулась.

— Здесь живет Роза Мулине? Мисс Мулине?

Блэар вошел, и дверь за ним сама же закрылась. В слабом, проникавшем с улицы свете он увидел маленькую комнатку, очевидно гостиную, большую часть которой занимали стол, стулья и комод. Блэар ожидал худшего. Шахтерские семьи состояли обычно не меньше чем из десяти человек, а кроме того они еще пускали жильцов, так что в доме приходилось буквально ходить по головам. А тут было тихо, как в храме. И не очень бедно: на комоде стояло несколько керамических вазочек и статуэток, среди которых Блэар сумел распознать только бюст герцога Веллингтонского с его характерным крючкообразным носом.

Во вторую комнатку свет проникал через окно, выходящее на задний дворик. От кухонной печи тянуло жаром, молоком и чем-то сладким. Сверху на печи возвышалась большая кастрюля с горячей водой. Блэар открыл дверцу печи и приподнял крышку на стоявшем внутри горшке. Рисовый пудинг. Наверное, это его дожидались на столе две приготовленные заранее тарелки. В углу лежали горкой несколько тазов для умывания и бросалось в глаза большое, в рост человека зеркало, что показалось Блэару любопытным. Дощатый пол прикрывал самодельный половик. Небольшая лестница, начинавшаяся от противоположной по отношению к печке стены, вела на второй, спальный этаж.

Снаружи послышались чьи-то шаркающие шаги. Блэар глянул в окно: в микроскопическом заднем дворике стоял бойлер для воды, лежал большой плоский камень, на котором стирали, о перекладины своего загона терлась боком свинья. Она подняла морду и с тоской посмотрела на Блэара. Видимо, кто-то вот-вот должен был прийти домой.

Блэар понимал, что дожидаться хозяев дома на улице означало бы потерпеть полную неудачу: в подобных местах любой бесцельно болтающийся незнакомец воспринимался — пока не было бы доказано обратное — как сборщик задолженностей, которого следовало всячески избегать. Блэар вернулся в гостиную, намереваясь сесть и дожидаться там; однако мимо выходящего на улицу окна шли соседи, а прикрыть занавеску означало бы сразу же привлечь к дому внимание: в здешних краях занавешенное окно служило знаком того, что живший тут шахтер погиб или умер. «Странно, что я это до сих пор помню», — подумал Блэар.

Поэтому он вернулся в кухню и опустился там на стоявший в темноте под лестницей стул. У него как раз наступил интервал между приступами лихорадки, и Блэар чувствовал себя совершенно обессиленным. «Когда услышу, что открывается входная дверь, — подумал он, — успею вернуться в гостиную». Он откинул голову назад, подальше в тень, и шляпа, уткнувшись полями в стену, съехала ему на лицо. Блэар прикрыл глаза — всего на минутку, успокоил он сам себя. Темнота вокруг была густо напоена сладким ароматом пудинга.

Открыл глаза он в тот самый момент, когда женщина ступила в таз. Она зажгла лампу, но слабо, лишь чуть выдвинув фитиль. Женщина была совершенно черная, только местами на теле ее серебристо поблескивали налипшие чешуйки слюды; волосы у нее были подняты, скручены наверху и схвачены заколками. Мылась она при помощи губки и суконки, непрестанно поглядывая при этом в зеркало — не для того, чтобы восхищаться собой, а потому, что мельчайшая угольная пыль проникала во все поры, все части тела. Процесс мытья внешне напоминал отмывание акварели: по ходу него кожа женщины постепенно меняла цвет вначале с иссиня-черного на голубой, потом с голубого на оливковый.

Женщина переступила в другой таз и принялась обливать себя из кувшина, плеща воду на лицо и плечи. Размеры таза сковывали ее, и потому движения женщины казались своеобразным танцем на месте — для себя, не для публики. Клубы пара образовали ореол вокруг ее лица, похожие на жгутики струи воды стекали по спине и между грудей. Цвет кожи продолжал меняться с каждой минутой: черное в самом начале купания, ее тело стало серым и, наконец, розовым, как морская ракушка; однако взгляд ее скользил по собственной плоти с холодным пренебрежением, как будто смотрела она не на себя, а на другую женщину.

Окончив мыться, она вышла из таза на половик. Только тут Блэар обратил внимание на лежавшие на стуле полотенце и чистую одежду. Женщина вытерлась, подняла руки и надела через голову сорочку, мягко скользнувшую по ней вниз, затем ступила в юбку из неплотного, но качественного полотна — такую горничная вполне могла стянуть у своей хозяйки. Закончив со всем этим, она распустила волосы, которые оказались темно-медного оттенка, густыми и пышными.

Блэар чуть подался на своем стуле вперед, и женщина уставилась в темноту, как лисица, которую застали врасплох в ее собственной норе. Блэар знал, что, если она закричит, дом мгновенно заполнится шахтерами, которые будут только счастливы воздать должное наказание незваному гостю, осмелившемуся нарушить неприкосновенность одной из их лачуг.

— Вы Роза Мулине?

— Ага.

— Епископ Хэнни поручил мне выяснить, куда мог исчезнуть Джон Мэйпоул. Дверь вашего дома была не заперта. Я вошел, сел и уснул. Простите меня.

— И когда же вы проснулись? Если бы вы были джентльменом, то должны были бы сразу же дать знать, что вы здесь.

— Я джентльмен.

— Оно и видно.

Женщина обернулась и посмотрела в сторону входной двери, но не сделала попытки уйти и, хотя сорочка плотно облегала ее еще влажное тело, не торопилась надеть лежавшее на стуле платье. Взгляд ее темных глаз был прямым и колючим.

— Не знаю я ничего о священнике, — сказала она.

— Восемнадцатого января вас заметили разговаривающей с ним, и тогда-то Мэйпоула и видели в последний раз. Где происходил этот разговор?

— На мосту. На Скольз-бридж. Я говорила с полицейским. Он приглашал меня на вечер. Ну, такой — с танцами, песнями, лимонадом.

— Вы с ним дружили?

— Нет. Он всех девушек приглашал. Вечно лез к нам то с одним, то с другим.

— С чем именно?

— Всякие церковные штучки. Вечно пытался нас спасти.

— От чего?

— От наших слабостей. — Она внимательно следила за взглядом Блэара. — Упала сегодня в вагонетку с углем, вот и пришлось мыться.

— Вы ходили на тот вечер?

— Не было никакого вечера.

— Потому что Мэйпоул исчез?

Она усмехнулась:

— Потому, что в шахте произошел взрыв. Семьдесят шесть человек погибли. До священника никому и дела не было.

У Блэара было такое чувство, будто из-под него внезапно выдернули стул. В тот самый день, когда исчез Мэйпоул, погибли семьдесят шесть человек, а Леверетт даже не счел нужным упомянуть об этом?!

Где-то совсем рядом раздался грохот деревянных башмаков по лестнице. Кирпичная стенка, разделявшая дома, была такой тонкой, что Блэару показалось, будто кто-то спускается по лестнице у него над головой. По щеке девушки сбежала блестящая, похожая на светящийся шарик капелька воды; скатилась ей на шею, затем дальше вниз и исчезла. Сама девушка так пока и не пошевелилась.

— Еще вопросы есть? — спросила она.

— Нет. — Блэар все еще переваривал только что услышанную новость насчет взрыва.

— А вы ведь и вправду не джентльмен, верно?

— Ни капельки.

— Тогда откуда же вы знаете епископа?

— Чтобы знать епископа, необязательно быть джентльменом. — Блэар поднялся, собираясь уйти.

— Как вас зовут? — спросила Роза. — А то вы мое имя знаете, а я ваше нет.

— Блэар.

— Вы нахал, мистер Блэар.

— Все так говорят. Не провожайте, я найду выход.

У Блэара так кружилась голова, что пол казался ему покатым. С немалым трудом ему удалось пересечь гостиную и добраться до двери. Роза Мулине проводила его только до выхода из кухни — не столько ради того, чтобы попрощаться, сколько чтобы удостовериться, что он действительно ушел. В белой муслиновой сорочке, с распущенными медными волосами, освещенная падавшим из кухни светом, она стояла в дверном проеме, словно в раме портрета. Из расположенного за стенкой дома донесся грохот открываемых и с треском задвигаемых ящиков комода и шум семейного скандала, к которому присоединился громкий рев младенца.

— Тесный городок Уиган, верно? — спросил Блэар.

— Дыра это черная, а не городок, — ответила Роза.

Глава третья

Как ни странно, но наутро самочувствие Блэара заметно улучшилось. Малярия всегда ведет себя подобным образом: приходит и уходит, когда ей вздумается, словно давний друг дома. Блэар отметил этот маленький праздник — принял ванну, побрился, — и как раз сидел за завтраком, состоявшим из холодных тостов и сухого пережаренного бифштекса, когда пришел Леверетт.

— Если хотите, наливайте себе кофе, но он ужасен, — предложил Блэар.

— Я завтракал.

Блэар снова занялся едой. Всю предшествовавшую неделю он питался лишь супом и джином и потому был теперь преисполнен решимости прикончить все, что еще оставалось перед ним на тарелке.