Алексей Слаповский - Они

• Название: Они
• Автор: Алексей Слаповский
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10234-5

Раньше было просто: мы — это мы, они — это они. Да и теперь для многих это актуально. Мы (страна, конфессия, нация, корпорация), ясное дело, лучше, они (корпорация, нация, конфессия, страна), ясное дело, хуже. Горько, но полезно осознать, как это произошло со многими героями этой книги, что мы — это они, а они — это мы. Никто не лучше и не хуже, но часто, слишком часто все при этом чужие, одинокие, да еще традиционно униженные и оскорбленные...

Рекомендовано в качестве учебно-наглядного пособия для президента(ов) РФ, членов правительства, депутатов и др. госслужащих в целях изучения собственной страны.

---

А самое паскудное: он ведь рангом намного выше того клерка, к которому сейчас едет. Но ошибается тот, кто видит в структурах, распоряжающихся устройством жизни, какую-то единую пирамиду. Если бы! То-то и оно, что, во-первых, даже и внутри одной пирамиды существует несколько почти автономных, нанизанных друг на друга, как матрешки, а во-вторых, есть и совершенно отдельные, стоящие себе скромно в сторонке, но их — не обойти. И получается парадокс: Карчин в своей, к примеру, двадцатиэтажной пирамиде, находится на девятнадцатом этаже, а этот самый клерк в своей крошечной трехэтажной на третьем, но Карчин вынужден спуститься и кланяться этому маленькому начальнику, ибо без его подписи — никак. И вот предстоит хитрый и увильчатый разговор: этот маломерок очень любит изобразить на первом этапе принципиальность. И фамилия у гаденыша какая-то канительная: Нянченко.

Что ж, придется немного понянчиться с Нянченко. Очень уж хочется увидеть «Стар-трек» завершенным. Чудесное название. Стар-трек. Стар-трек. Трещит, как петарды. Женщины ахают, дети визжат от восторга.

Кстати, о женщинах: бывшую жену Юлю надо отправить на отдых, давно он не проявлял о ней заботы. Путевку ей купить в Турцию, что ли. И не очень дорого, и приятно. Жарко? Ерунда. Рядом море, в номере кондиционер. Проблем нет.

Сына Данилу освободить от армии, хотя зря, надо бы ему туда. Но Юля просит, даже плачет. Позвонить Рыпаеву. Он сделает.

Жене Лиле найти работу, чтобы не понравилась. Поймет, что дома сидеть лучше и нечего. А то все куксится. Решаемо.

Сыну Никите позвать детского психолога: Никита боится спать в темноте, вчера опять капризничал и плакал. Решаемо.

Карчин любит проблемы. В этом ничего странного. Так веселый дворник может любить мусор — не за то, что он есть, а за то, что он убираем. Было грязно, был мусор, ты пришел и убрал, стало чисто — дворник горд. Проблемы для Карчина как раз что-то вроде мусора жизни. Он приходит и убирает. Легко. Ибо все решаемо. А если не решаемо, так тому и быть. Вот он, да, довольно толст — такова порода. И что теперь? Черчилль тоже был толст, но прожил долго. Потому в первую очередь, что занимался делом. Карчин занимается делом и проживет долго.

Жарко в самом деле. Вчера испортился кондиционер в машине, надо заехать и сделать. Примета: кондиционер портится тогда, когда начинается жара. Вот вам и импортная техника. И у них не все гладко. Нигде не гладко. Не можешь изменить положение вещей — измени отношение к ним. Давно сказано, но мудро. Проблема в одном: ты изменил отношение, а другие нет.

Жарко. Остановиться, взять воды.

Карчин остановился у рынка. Редко он бывает в таких местах. Здесь много бедных и нищих, прельстившихся дешевизной, то есть гнильем. Это пространство — сплошная проблема. Будь его воля, убрал бы все рынки. Но он знает, кому они нужны и какие за этими рынками могучие структуры. Везде структуры. Одна из групп так и называется: «Структура». Пришлось с ними работать, люди четкие, жесткие, с патриотическим уклоном, бывшие комсомольцы, как правило. Волки с романтическим блеском в глазах.

Господи, какая духота. Как не задохнется эта женщина в ларьке? — оттуда вообще веет жарким маревом. Вода минеральная без газа есть? Теплая? А в холодильнике что? Только с газом? Ладно, давайте. Что вы даете мне, она тоже теплая! Так бы и сказали, что недавно поставили, холодную дайте! Ну, терпимо еще.

И только тут Карчин понял, что левой руке как-то странно легко. Он посмотрел и не увидел сумки. Деньги, документы, ключи от машины, бумаги, где не хватает одной подписи, тоже свернул и сунул туда, все там, буквально все, как же это? Сзади дорога и машины, справа-слева никто не бежит, значит — вглубь рынка, думал он, а сам уже бежал, уже смотрел во все глаза, уверенный, что этого не может быть и что все поправимо.

И увидел убегающего человека.

Помчался за ним, стремясь вперед тяжело, грузно, но довольно быстро, расшвыривая все, что попадалось на пути.

И догнал, схватил одной рукой, а другой ударил по голове. Развернул к себе, еще раз ударил и быстро обшарил карманы старика. Зарычал:

— Где?!

Старик не ответил, глаза его закатывались, Карчин начал понимать, что это ошибка, и тут увидел вдали, возле другого выхода из рынка, маленькую бегущую фигурку — и тут же вспомнил, что эту белесую голову он видел, когда подходил к ларьку. Сидел какой-то шкет на ящике. А после пропажи сумки исчез. Карчин отшвырнул старика, тот упал и как-то сразу вдруг откуда-то потекла кровь, как-то сразу вокруг затолпился любопытствующий народ, сразу откуда-то возник милиционер, крепко ухватил Карчина за руку:

— Минутку!

— Обокрали меня! — закричал Карчин, порываясь бежать. — Вон там, вон, вон! Догнать надо! Пусти!

Милиционер держал. Он видел перед собой человека явно богатого, чужого здесь, явно попавшего в неприятную ситуацию. С него будет толк.

— Старика-то убили, между прочим! — указал милиционер.

Карчин с досадой глянул. Старик в это время зашевелился.

— Потом, слушай, оплачу я ему все, в больницу отвезу, тебе тоже всё будет, пацан деньги украл, документы, убежит, да не держи ты! — Карчин резким движением оторвал руку милиционера и побежал. Милиционер побежал за ним, но не хватая, а наблюдая. Вместе они выбежали к Дмитровскому шоссе и — повезло — на противоположной стороне увидели маленького негодяя, который улепетнул в ворота автостоянки. Милиционер поднял руку, выходя на проезжую полосу и останавливая движение. Кому-то, не послушавшемуся, пригрозил, кого-то обложил матом. Пересекли шоссе. Зашли на автостоянку. Огляделись. Везде машины. Забор высокий, не перелезть. Значит, прячется где-то тут. Милиционер остался караулить у ворот, а Карчин обследовал территорию. Нигде нет. Тут он услышал, что милиционер его окликает. Тот стоял на крыльце охранного вагончика, открыв дверь, глядел туда и махал Карчину рукой. Карчин пошел туда.

4

— Они просто играть не хотят! — горячился Расим, тыча пальцем в телевизор, где наши позорно проигрывали испанцам. — Они стоя стоят, ты видишь?

— Может, им платят мало, — сказал Самир, брат Расима.

— Мало? Мне бы так платили! Совести нет, обнаглели, вот что! Короткий пас кто играет? Дети играют! У них три игрока справа — видишь? — свободные стоят, ничего не делают! А, не умеют играть, вот и все!

Расим плюнул и отвернулся, но тут же не выдержал и опять уставился в телевизор.

Геран пил чай и наблюдал за братьями. Они говорили на русском, что выглядело странно. Деликатная привычка так говорить при посторонних? Нет, Геран не посторонний, к тому же он хорошо знает азербайджанский, да и в чрезмерной деликатности ни Расима, ни Самира заподозрить нельзя. На самом деле Геран давно уже понял закономерность: они, то есть и братья, и остальные азербайджанцы, говорят меж собой на русском, когда дело касается большой политики, футбола, русских женщин — ну, и ругаются матом, естественно. Как только речь заходит о делах, деньгах и семье, они тут же переходят на сокровенный родной язык независимо от того, кто присутствует при разговоре. Если Геран, то для него это знак: не слышать и не понимать. Он так и делает: углубляется в книгу или просто отходит.

Геран всего лишь охранник, сторож. Расим и Самир хозяева стоянки. В углу два бокса для мелкого ремонта, там трудятся другие братья этих братьев: Латиф, Рауф и Насиф. А еще тут обретаются, ставя машины, на которых занимаются извозом, мрачный бобыль Расул, веселый молодой Мехти, озабоченный, отсылающий все деньги семье Абдулла, и спокойный, ироничный Гусейн. Все — земляки или родственники в разной степени.

Все они знают, что Геран не азербайджанец, хотя очень похож: жесткие, слегка вьющиеся волосы, большая голова на короткой крепкой шее, скулы, вечно поросшие седоватой щетиной, а главное — глаза. У армян и прочих соседей по Кавказу они другие. Глаза не подделаешь. Но Геран — удин. Это такая кавказская народность, насчитывающая несколько тысяч человек. Живут на территории Азербайджана, фамилии часто армянские, на «ян», язык свой, вера христианская — в общем, не поймешь, кто они. Не свои, вот что ясно. Это отразилось на отношениях народов драматически. Когда Геран во времена острых конфликтов вывозил в Россию больного отца, он аккуратно переделал в паспорте свою фамилию Ходжян на Ходжаев, это позволило беспрепятственно купить билеты и сесть на самолет. Да еще выручило то, что Геран свободно говорит по-азербайджански. Как, впрочем, и по-армянски. Поэтому, когда представители армян приходят сюда для споров и, говоря на русском, иногда между собой переходят на армянский, Геран потом докладывает, о чем говорили.

Споры — из-за автостоянки. Стоянки и ремонт вообще-то армянское дело, азербайджанцы должны заниматься рынками. Армяне хотят купить стоянку, устроить здесь мойку, настоящие мастерские, а потом, возможно, и заправку. Азербайджанцы отвечают: сами устроим. Это не ваше дело, торгуйте на рынке, говорят армяне. Мы сами знаем, что наше дело, говорят азербайджанцы. Им это место, кстати, тем и дорого, что рядом с рынком. И там свои, и тут свои, хорошо. В окрестных домах несколько десятков семей живет. Когда собираются в выходной у бревенчатого ресторанчика, что в окрестностях ближнего парка, жарят шашлык, кушают и немного выпивают, там скапливается тридцать-сорок машин. А во дворах домов всегда много темноголовых красивых мальчиков и девочек. Дети.