Эрик Сигал - Сценарий счастья

• Название: Сценарий счастья
• Автор: Эрик Сигал
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02439-5

Никогда еще жизнь не ставила Мэттью Хиллера перед таким трудным выбором.

Блестящий врач, талантливый исследователь, он вернул к жизни многих своих пациентов, но бессилен помочь женщине, которая была любовью всей его жизни. Но Сильвия Далессандро безгранично верит, что Мэт сумеет ее спасти и они снова будут вместе.

Еще одна история любви от Эрика Сигала, искренняя и трогательная.

---

По ее глазам я видел, что она меня прекрасно понимает.

— Ты ведь знаешь про мою мать?

— Да.

— Знаешь, сегодня, когда врач на сцене объявил, что Виолетта мертва, я невольно вспомнила, как те же слова произнес мой отец о маме. Хотя… Чтобы вспомнить это, мне не требуется никаких театральных предлогов. Я по-прежнему ужасно по ней тоскую.

— А как с этим справился твой отец?

— Да никак. Прошло уже почти пятнадцать лет, а он все еще прячет голову в песок. Иногда мы с ним говорим по душам, но по большей части он весь в работе. Сидит у себя в кабинете, отгородившись от людей.

— И от тебя в том числе?

— Думаю, от меня — в первую очередь.

Я подумал, не слишком ли тяжела для нее эта беседа. Но она вдруг сама разговорилась:

— Я была совсем маленькая и не могла в полной мере оценить ее: она была первой женщиной-редактором «Ла Маттины», была предана делу социальных реформ и очень храбрая. А этой планке соответствовать нелегко. Но я думаю, мама была бы довольна тем, кем я стала. Точнее, кем пытаюсь стать.

Я не знал, ответить ли какой-нибудь ханжеской банальностью или высказать то, во что я действительно верил — что после смерти родители продолжают жить в душах своих детей.

Сильвия вздохнула и стала молча смотреть на другой берег реки. Я почти физически ощущал ее печаль.

— Эй, — тихонько произнес я после паузы. — Прости. Не надо мне было касаться этого.

Ничего. Честно говоря, я все еще нуждаюсь в том, чтобы говорить о маме. А новый друг — самый подходящий слушатель.

— Надеюсь, — тихо ответил я. — То есть… я надеюсь, что мы станем друзьями.

Сильвия смутилась. Потом сказала:

— Конечно. Мы ведь уже друзья.

Она тряхнула головой, взглянула на часы и торопливо поднялась.

— Бог мой, ты знаешь, который час? А мне к завтрашнему дню еще две статьи прочесть!

— Какие именно?

— По тифу, — ответила она уже на ходу. И мы двинулись в сторону дома торопливым шагом.

— Ага, — менторским тоном изрек я. — Позвольте вам напомнить, доктор, что это название включает, по сути, три заболевания…

— Да, — моментально отозвалась она, — сыпной тиф, болезнь Брилла-Цинссера и крысиный риккетсиоз.

— Отлично, — похвалил я, кажется, невольно покровительственным тоном.

— Перестань, Мэтью! Ты что, не веришь, что я окончила медицинский?

— Угадала, — беззлобно признался я. — В это действительно верится с трудом.

Светало. Сильвия повернулась ко мне с улыбкой:

— Благодарю за чудесный вечер.

— Да ты что? Это я должен тебя благодарить!

Возникла неловкая пауза. В обычной ситуации мы бы сейчас попрощались и разошлись. Но вместо этого Сильвия робко заметила:

— Я видела, что и тебя спектакль тронул до глубины души. Судя по тому, что ты сегодня рассказывал, можно предположить…

Я не дал ей договорить.

— Да. — Воспоминания до сих пор причиняли мне боль. — Это мой отец. Когда-нибудь расскажу.

Я легонько поцеловал ее в обе щеки и поспешил уединиться, чтобы уйти в мир сновидений.

3

Отца я любил, но и стыдился одновременно. Сколько я себя помнил, его жизнь всегда была похожа на какие-то психологические качели. Он либо оказывался «на вершине мира», либо был этим миром угнетен.

Иными словами, отец или был мертвецки пьян, или мучительно трезв.

И как ни печально, и в том, и в другом состоянии он был недосягаем для собственных детей. Я так просто не мог находиться в его обществе. Нет ничего страшнее для ребенка, чем неспособность отца или матери себя контролировать. А Генри Хиллер являл собой крайний пример такого папаши — он бросался от ответственности, не надев парашюта. То есть очертя голову.

Он был адъюнкт-профессором литературы в колледже Катлер Джуниор в городе Диборн, штат Мичиган. Думаю, главной целью своей жизни он выбрал саморазрушение. И весьма в том преуспел. Настолько, что допустил, чтобы коллегам по кафедре стало известно о его проблемах с алкоголем как раз за пару месяцев до того, как он должен был получить постоянную штатную должность.

Этот карьерный вираж они с мамой объяснили моему младшему брату Чазу желанием отца целиком сосредоточиться на писательском труде. Он сказал так: «Многие люди только мечтают создать ту великую книгу, которая есть в каждом из нас. Но требуется настоящее мужество, чтобы отважиться на это без страховочного троса в виде оплачиваемой должности».

Мама, напротив, не стала созывать семейный совет, чтобы объявить, что отныне будет совмещать обязанности хозяйки дома и добытчика.

Поскольку муж; «засиживался» допоздна, она поднималась спозаранку, готовила нам завтрак, делала бутерброды в школу, отвозила нас на занятия, после чего сама ехала в клинику, где раньше служила старшей медсестрой. Теперь из-за того, что ей требовался гибкий график, она низвела себя до роли «кочующей» сестры на подменах и выходила то в одно отделение, то в другое — в зависимости от того, где в этот день ощущалась нехватка рук.

Это свидетельствовало о ее разносторонних способностях, а также о большой жизнестойкости. В обмен на несколько свободных часов в дневное время, которые уходили на то, чтобы развезти нас из школы по многочисленным друзьям, зубным врачам, а самое главное — доставить меня на музыку, она возвращалась в больницу вечером и отрабатывала еще несколько часов. Увы, сверхурочной работой это не считалось.

Мама заботилась о нас всех, но кто заботился о ней ? Она вечно казалась усталой, вокруг глаз залегли глубокие черные тени.

Ни о чем я так не мечтал, как поскорее вырасти и снять с нее часть нагрузки. Чаз поначалу был слишком мал, чтобы понимать, что происходит. И я всеми силами старался оберегать его. Что означало свести до минимума его общение с отцом.

В десять лет я вызвался бросить школу и поискать работу, чтобы частично избавить маму от забот. Она посмеялась. Мама с благодарностью восприняла мой порыв и одновременно была им глубоко тронута. Однако объяснила, что по закону все дети должны учиться по крайней мере до шестнадцати лет. А кроме того, она надеется, что после школы я пойду в колледж:.

— Ну тогда хотя бы научи меня готовить ужин! Все-таки тебе полегче станет!

Мама нагнулась и крепко меня обняла.

Меньше чем через год мне было доверено это ответственное дело.

После моего дебюта отец весело похвалил:

— А шеф-повар у нас молодец!

От этих слов меня бросило в дрожь.

Если за ужином отец был «в приподнятом настроении», он принимался пространно допрашивать меня и Чаза о наших делах в школе и общественной работе. Мы оба всячески старались увильнуть. Так мне пришла идея поменяться с отцом ролями и начать расспрашивать его о том, что он написал за прошедший день. Ведь даже если замысел произведения еще не был воплощен на бумаге, он, безусловно, существовал в голове автора — что-то вроде «концепции образов». И отец стал делиться с нами мыслями, которые, по его мнению, заслуживали внимания.

На самом деле через много лет, в колледже, я получил пятерку за сравнительный анализ образов Ахилла и Короля Лира, что фактически было точным воспроизведением одной такой вечерней лекции моего родителя.

Я рад, что мне довелось получить хотя бы поверхностное представление о том, каким вдохновенным педагогом он некогда был. Очень скоро я начал понимать, какой пыткой стал для него добровольный уход от жизни. В то же время, будучи так называемым специалистом по всемирной литературе, он испытывал такое благоговение перед классиками, что практически оставил надежду создать что-нибудь стоящее. А жаль.

Мой брат уже в раннем детстве видел всю нетрадиционность нашего семейного уклада.

— Почему он не ходит на работу, как другие папы?

— Его работа — у него в голове. Неужели не понимаешь?

— Не совсем, — признался Чаз. — Разве головой он что-нибудь зарабатывает?

Этот малявка начинал выводить меня из себя.

— Заткнись и либо займись уроками, либо иди чистить картошку!

— Чего это ты тут раскомандовался ? — возмутился Чаз.

— Тебе еще повезло. — Я решил, что нет смысла объяснять, что я чувствую себя виноватым в том, что невольно заменяю ему отца.

Пока на плите что-то тушилось — а скорее всего, размораживалось, — я улучал полчасика, чтобы посидеть за пианино. Вот уж что действительно доставляло мне удовольствие.

Жаль, что в те годы у меня не было времени заняться спортом. Иногда мне недоставало друзей в потных футболках, которые занимали такое большое место в моей жизни в раннем отрочестве. Некоторым утешением, однако, служило то, что к старшим классам я музицировал на всех мероприятиях и практически был единственным парнем, кто мог составить конкуренцию нашим спортсменам в борьбе за лучших девчонок.