Илья Стогов - Пепел империй

• Название: Пепел империй
• Автор: Илья Стогов
• Издательство: Амфора
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-94278-230-X

Что бы вы по этому поводу ни думали, современная наука «история» ни к каком смысле не является наукой. Сегодня за этим словом скрывается частично набор колотых горшков, частично — коллекция допотопных анекдотов, а по большей части — дырка от бублика. Никакой науки за этим словом не скрывается. Я собираюсь изменить такое положение вещей. К последней странице книги, которую вы держите в руках, законы истории будут найдены. История станет полноценной научной дисциплиной. Ее ход можно будет не только правильно описывать, но и предсказывать. Не верите? Зря.

---

Достойно подражать примеру Посланника Аллаха, следовать его делу, держаться его верного руководства, поступать так, как поступал он, чаще передавать с его слов все, что он установил и одобрил.

Те же, кто вводят новшества, противоречат Аллаху и Посланнику Его, опровергают слова их и не верят в Книгу Аллаха, велик Он и славен!

Над Ближним Востоком повисло традиционалистическое безвременье.

4

Начиная с IV века по Р.Х. Китай, уже который раз на протяжении своей истории, погружался в хаос и анархию.

Исторические китайцы появились в долине Хуанхэ приблизительно в IX веке до Р.Х. Спустя ровно полтора тысячелетия громадная глава их истории была завершена.

Словно бы готовясь к тяжелой зиме, культура подводит последние итоги. Во всех ее областях видно стремление к кодификации, сохранению созданного.

Классическая поэзия вырождается. Господствующее настроение эпохи — утонченная грусть, декадентское отчаяние, усталое равнодушие. Поэты-формалисты по тысячному разу повторяют сказанное до них.

Вместо оригинальных произведений литераторы пишут филологические исследования. Философы заняты поиском всеобщих обобщающих концепций. Конфуцианцы дописывают комментарии к своему Пятикнижию. Даосы собирают разрозненные писания в единый канон «Дао-цзан».

Нация в усталости опускает руки. Само собой разумеющимся выглядит тот факт, что Поднебесная начинает терять подвластные территории. Юго-Восток, притибетские области и Корея на долгие века обособляются.

Экономические и культурные связи между частями некогда жестко сцементированной Империи слабеют и рушатся. Единый Китай дробится на замкнутые, самодостаточные мирки.

В 316 году эпигонская китайская династия Цзинь была сокрушена степняками. Начавшийся период получил в китайской историографии название «Шести династий и пяти варварских племен».

Точно так же, как германцы в Европе, «пять северных племен» начинают селиться по всей территории северного Китая и основывать свои варварские княжества. Собственно китайские (ханьские) династии остались править лишь в долине Янцзы, где их подданными являлось смешанное, полумалайское население.

Единственное, что скрывалось отныне за словом «император», — это либо предводитель банды мародеров, либо вождь кочевой орды. Китайские «империи» в тот период представляли собой множество мелких и мельчайших княжеств и территорий, захваченных взбунтовавшимися армиями.

Династии сменяли друг друга с лихорадочной быстротой. Для того чтобы расцвести и погибнуть, им хватало времени жизни одного-двух поколений.

Каждые 20—30 лет политическая карта региона менялась до неузнаваемости. Уже в 367 году то, что раньше было единым Китаем, оказалось поделено между четырьмя постоянно враждующими государствами. В 386-м — между девятью. В 400-м государств было десять. Причем этнически китайская династия правила лишь в одном.

Стабильности не было не только в отношениях между этими «империями», но и внутри них самих. В разлагавшемся социуме без перерывов шли гражданские войны, военные перевороты, массовые репрессии населения.

Один из отечественных историков писал:

Воевали все против всех. Принцы против друг друга, кидани и жужани против китайцев, землевладельцы против восставших крестьян.

Как результат: если в III веке население Поднебесной составляло 56 миллионов человек, то спустя триста лет, к VI веку, — в пять раз меньше, всего 11 миллионов!…

Роскошная некогда императорская столица Чанъань представляла собой руины, поросшие травой и бурьяном. Сотня уцелевших семейств ютилась в разрушенных жилищах вокруг цитадели. Точно так же, как и в Европе, старинные дворцы и храмы использовались теперь только для добычи щебня.

Страна зарастала лесами. Площадь пахотных угодий сократилась в десятки раз. Денежная торговля исчезла за ненадобностью. Единицей взаиморасчетов становится мера зерна.

Вельможи переняли от тюрков запахивающиеся на левую сторону халаты. Население приспособилось к жизни в юртах. Даже императоры спали на ложах из бараньих шкур.

У чиновников и офицеров не было ни одежды, ни оружия, ни печатей, а пищу себе они добывали, собирая съедобные коренья. Во время голода 536 года, уничтожившего чуть не 80 % населения, в Северном Китае процветало людоедство.

В 618 году тюркский гвардеец по имени Ли Юань провозгласил себя наследником древнего даосского мудреца Лао-цзы и основал очередную династию. Она получила название Тан.

Страна не вздрогнула и не прослезилась. Всем было наплевать. Окружив себя выходцами с варварских окраин Поднебесной, Лю Юань за десять лет чисто номинально объединил большинство территорий бывшей империи. Силы, способной оказать ему сопротивление, не нашлось. Над обезлюдевшей, заросшей сорняками страной на какое-то время повисла тишина.

Классический Китай эпохи Хань (до 220 года по Р.Х.) являлся страной с самым высоким в мире средним уровнем образования. Теперь грамотные чиновники, даже вместе с семьями и слугами, составляли меньше процента от всего населения.

Письменная литература исчезает, и ее место занимает устное народное творчество.

Героями китайских книг III—V веков были персонажи простые и понятные нам, сегодняшним: отягощенные семейными проблемами горожане, бюрократы-карьеристы, на худой конец — мучимые вечными вопросами чудаки-философы.

Теперь на сцену выходят совсем иные фигуры. По всему Дальнему Востоку бродят яростные воители. Японец Ямато Такэру или тибетец Гесер Лингский в одиночку усмиряют племена и одолевают демонов Преисподней, а небесные девы рожают им наследников.

Грозные чудотворцы живут не где-то, а совсем рядом, в соседнем уезде. «Небесный Наставник Севера» Коу Цянь-чжи, умерев, смог вытянуть свой труп до двух с половиной метров, а потом ужал его до полутора метров. Маг Лю Хай-Гань был живым принят в свиту бога богатства, и теперь его следует изображать в виде трехногой жабы.

В чань-буддийской традиции это время именуется «Эрой патриархов». Именно в VI—VIII веках свои деяния свершали легендарные мудрецы Бодхидхарма и Хуй-нэн. Духовная мощь этих титанов была столь велика, что даже их плащ или чашка для сбора милостыни до сих пор обладают чудодейственной силой.

Исследователь буддизма Генрих Дюмулен писал:

Распутать клубок неправдоподобных легенд, накрученных вокруг деятелей буддизма того времени, не представляется возможным.

Ни одного письменного памятника от этой эпохи в распоряжении ученых нет. Книги, приписываемые традицией первым китайским патриархам, на деле оказываются поздними компиляциями.

В целом эта эпоха является одним из самых темных периодов в истории китайского буддизма.

Первые пару столетий после появления в Китае буддизм был заморской диковинкой, развлечением для интеллектуалов. Теперь буддизм становится массовым и распространяется по всему Дальнему Востоку.

Если бы Сиддхартхе Гаутаме Шакьямуни, известному как Будда, дали бы пообщаться с тогдашними последователями его доктрины, сдается мне, принц узнал бы о себе много новенького.

По поводу японского буддизма той поры один из исследователей писал:

Буддисты VI—VIII веков были не способны воспринимать возвышенные построения собственной религии. Ясного представления о нирване, сансаре и прочих сложностях не имел никто.

Единственное, что вынесли японцы из знакомства с иноземной религией, — убежденность в том, что буддийские обряды обладают магической силой, превосходящей местные практики. Именно как могущественное заморское божество воспринимался и сам Будда.

Во главу угла ставилась эффективность буддийской магии в вызывании дождя во время засухи. Диспут о принятии буддизма, о котором писалось, что «сам Конфуций не может его понять», шел на уровне того, вызвана ли эпидемия чумы гневом местных богов, рассерженных почитанием заморских конкурентов, или же наоборот — этот импортный бог прогневался на недостаток оказываемого ему уважения.

Согласно буддийскому вероучению, души у человека нет и быть не может. Теперь же главным буддийским праздником становится День поминовения душ усопших. Закон кармы (всеобщей причинно-следственной связи) превращается в идею неумолимого загробного воздаяния.

Дело даже не в том, что буддийская доктрина воспринималась в те годы упрощенно. На какое-то время буддизм вообще перестал быть самим собой.

Ши Чжан-хэ был уроженцем уезда Гаои, что в Чжаого. Девятнадцати лет он заболел и по прошествии месяца умер. Прошло четыре дня, и Чжан-хэ ожил.

Вот его рассказ.

Когда наступила смерть, Чжан-хэ пошел на юго-восток. По обеим сторонам дороги рос терновник, колючий, как ястребиный коготь. Несметные толпы людей брели через терновник: все были сплошь в ранах, кровь струилась по земле.

Впереди Чжан-хэ увидел черепичные разноцветные строения, этак в несколько тысяч этажей. В верхнем этаже самого высокого из них сидел у окна человек величественной наружности в черном четырехполом халате.