Даниэла Стил - Удар молнии

• Название: Удар молнии
• Автор: Даниэла Стил
• Жанр: Современные любовные романы

Судьба не любит тех, у кого есть все. Эту горькую истину в полной мере познала Александра Паркер, еще вчера — преуспевающий юрист, любящая и любимая жена, счастливая мать, а сегодня — жертва страшной болезни. Казалось бы, случилось худшее, но нет, роковой диагноз — лишь первый из ударов, обрушившихся на Александру И теперь, как никогда, нужны ей любовь и поддержка мужа.

---

— Я хочу знать о них все: и хорошее, и плохое, и то, что о них думают остальные врачи. Я не знаю, куда именно вы будете звонить, но попробуйте все — пресвитерианские церкви, медицинские школы, в которых они преподают, и так далее.

Постарайтесь не пропустить ни одного источника информации. И не говорите никому, что делаете это для меня. Все ясно?

— Да, миссис Паркер, — послушно ответила помощница.

Она была самой работящей подчиненной Алекс, так что та могла быть уверена, что девушка соберет всю необходимую ей информацию.

И всего через два часа у нее были сведения о Питере Германе. Алекс уже собиралась уходить, когда в кабинет быстрым шагом вошла ее сотрудница. По ее словам, этот врач был суров со своими пациентами, но безупречен с профессиональной точки зрения. В одной из самых престижных больниц ей сказали, что он отличается консерватизмом, но считается при этом одним из лучших хирургов города. Что касается двух других врачей, то информация о них не была такой полной — было известно, что они, не многим уступая Герману в своих профессиональных качествах, с пациентами обходятся еще более строго, чем он. Двое остальных названных Андерсоном врачей были не чужды тщеславию и придавали очень много значения своему авторитету в медицинском мире. Впрочем, Герман тоже предпочитал общаться с врачами, а не с пациентами; Джон Андерсон скорее всего уважал его именно за это.

— По крайней мере он знает свое дело, хоть он и не прекрасный принц, — подытожила Алекс и со словами благодарности велела своей сотруднице продолжать собирать сведения о двух остальных хирургах. Садясь в такси, она стала думать о том, что скажет врач, увидев серую массу на ее маммограмме.

Теперь у нее было две версии: оптимистичная, принадлежавшая Сэму, и более зловещая, высказанная Джоном Андерсоном, которую Сэм назвал глупой, и Алекс рада была с ним согласиться.

Но Питер Герман, к сожалению, не разделял мнения Сэма.

Он сказал Алекс, что уплотнение на маммограмме — это скорее всего опухоль, и ее глубокое расположение в груди и форма заставляют предполагать злокачественность. Разумеется, до того, как станут известны результаты биопсии, ничего определенного сказать было нельзя, но его опыт подсказывал ему, что это опухоль, и опухоль опасная. Дальнейшие действия зависели от стадии развития злокачественного процесса, от степени ее проникновения, от гормональной восприимчивости и от наличия метастазов. Врач разговаривал с ней холодно и конкретно, и картина, нарисованная им, была совсем неутешительной.

— И что все это означает?

— Я не могу вам сказать, пока не буду знать точно. В лучшем случае вам предстоит лампэктомия. Но может понадобиться и более серьезная операция, а именно — умеренно радикальная мастэктомия. Это проверенный способ полностью избавиться от этого заболевания; разумеется, многое зависит от стадии развития опухоли и степени проникновения.

С этими словами он показал ей таблицу, состоявшую из непонятных букв и цифр, которая ровным счетом ничего ей не сказала.

— А что, мастэктомия — это единственный способ избавиться от болезни? — как-то отстраненно спросила Алекс, понимая, что вопрос ее звучит глупо. Она была в полном смятении и чувствовала себя законченной идиоткой. Из высокопрофессионального юриста она вдруг превратилась в простую женщину.

— Не обязательно, — ответил Герман, — возможно, понадобятся облучение или химиотерапия. Опять-таки это зависит от различных факторов и степени распространения.

Облучение и химиотерапия? И плюс к этому умеренно радикальная мастэктомия? А может быть, проще ее сразу убить?

Возможно, ей придется изуродовать свое тело и к тому же вытерпеть все чудовищные последствия лучевой или химиотерапии… Алекс почувствовала, как при одной мысли об этом к ее горлу подкатывает тошнота. Сэм с его оптимистическими прогнозами и предупреждениями о чрезмерно осторожных хирургах сразу отступил на второй план. То, что говорил ей Герман, было гораздо более реально и при этом так ужасно, что мысли ее путались.

— В чем конкретно будет состоять эта процедура?

— Для начала мы назначим биопсию. Я бы предпочел делать это под общим наркозом, поскольку опухоль находится слишком глубоко. А после этого решение придется принимать вам.

— Мне?

— Да, это было бы желательно. Вы должны сделать разумный выбор. Эта область медицины предоставляет несколько возможностей в таких ситуациях. От меня здесь зависит далеко не все.

— Но почему? Ведь вы же врач.

— Потому что этот выбор влечет за собой определенный риск и неудобства. В конечном счете это ваш организм и ваша жизнь, поэтому окончательное решение остается за вами. Но при ранней диагностике, как в данном случае, я всегда советую мастэктомию. Это самый разумный и надежный путь. Через несколько месяцев вы при желании сможете сделать пластическую операцию, чтобы восстановить внешний вид груди.

Его слова звучали так, как будто он говорил не о груди, а о том, чтобы заменить крыло у автомобиля. Алекс не знала, что его упор на мастэктомию как на самый надежный способ излечения подтверждает его консервативную репутацию. , — Биопсию и мастэктомию вы сделаете в один день?

— Обычно мы делаем их отдельно. Но если вы хотите, это можно сделать одновременно. Вы явно очень занятой человек, так что можете сэкономить время, конечно, если вы мне доверяете. Позднее, когда диагноз будет уточнен, мы продумаем все детали как можно более внимательно.

Алекс немедленно вспомнила слова Сэма о страхе каждого врача перед судебным преследованием. А потом она вспомнила еще кое-что.

— А если в ближайшие несколько недель выяснится, что я беременна?

— А это возможно? — удивленно спросил он, заставив Алекс почувствовать себя оскорбленной. Неужели он считает ее такой старой, что вместо детей у нее могут быть только опухоли?

— Я принимала серофен и пыталась забеременеть.

— Тогда вам придется сделать аборт и продолжать лечение. Вы не можете запустить свою опухоль на восемь-девять месяцев. Ваш муж и ваша семья, миссис Паркер, нуждаются в вас гораздо больше, чем в еще одном ребенке.

Его слова прозвучали очень холодно и просто, подобно блеску лезвия скальпеля. Алекс все еще не могла поверить в то, что услышала.

— Я предлагаю вам сделать биопсию на следующей неделе, — продолжал врач, — а перед этим прийти ко мне, чтобы обсудить возможные варианты решения.

— По-моему, их не так много, или я чего-нибудь не поняла?

— Я боюсь, что вы правы, по крайней мере в этом пункте.

Прежде всего мы должны определить, насколько далеко зашла болезнь. А потом уже будем принимать решение. Но я хочу, чтобы вы знали, что в большинстве случаев рака на ранней стадии я предлагаю мастэктомию. Я хочу прежде всего сохранить вам жизнь, миссис Паркер, а не грудь. Это вопрос приоритетов. И если у вас злокачественное образование так глубоко в груди, то гораздо безопаснее будет удалить грудь. Потом может быть слишком поздно. Может быть, это проявление консерватизма, но это проверенный метод. Некоторые из новых и более рискованных способов лечения могут иметь катастрофические последствия. Мастэктомия на ранней стадии достаточно надежна и безопасна, А если после операции злокачественные образования не исчезнут, то я рекомендовал бы вам усиленный курс химиотерапии примерно через четыре недели. Вас это, наверное, пугает, однако через шесть-семь месяцев вы полностью избавитесь от болезни, скорее всего навсегда. Разумеется, сейчас об этом еще рано говорить. Мы должны дождаться результатов биопсии.

— А буду ли я после этого способна, — Алекс замялась, не в состоянии произнести заветные слова, но не спросить она не могла, тем более что он спокойно говорил об аборте в том случае, если она беременна, — буду ли я способна зачать?

Врач поколебался с ответом, но недолго. Этот вопрос ему задавали уже не раз, правда, более молодые женщины. В сорок два большинство пациенток больше интересовало спасение собственной жизни, нежели способность иметь детей.

— Это возможно. Уровень стерильности после химиотерапии составляет примерно пятьдесят процентов. Но, разумеется, существует определенный риск. Однако если вы не пойдете, на этот риск, последствия могут быть самыми мрачными.

Самыми мрачными? Что это означает? Он что, хочет сказать, что отказ от курса химиотерапии убьет ее?

— У вас будет время подумать об этом во время вашего процесса, — продолжал тем временем Герман. — И пожалуйста, как можно скорее приходите ко мне еще раз. Я постараюсь принимать вас в удобное вам время. Джон Андерсон сказал мне, что вы очень загруженный адвокат.

Эти слова Питер сопроводил некоторым подобием улыбки, заставив Алекс мысленно поинтересоваться, та ли эта «человечность», о которой говорил Джон Андерсон. Если да, то она совершенно тонула в том хладнокровии врача-практика и ученого, которое он проявлял все остальное время, не будучи «человечным».