Брайан Стэблфорд - Лондонские оборотни

• Название: Лондонские оборотни
• Автор: Брайан Стэблфорд
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Змея, укусившая Лидиарда, была совсем крошечной, и он поначалу не очень беспокоиться о своей ране, помня о совсем недавнем укусе куда более крупной кобры, от которого довольно быстро оправился. Но, каким бы ядом ни обладала эта змейка, он явно не соответствовал по опасности ее размерам, и Таллентайр жалел теперь, что вовремя не потрудился отсосать кровь из двух маленьких ранок. Он чувствовал себя отчасти виновным в том, что произошло. Именно он, баронет Таллентайр, замыслил эту поездку в Египет и согласился на предложение отца Мэллорна заглянуть в эту Восточную пустыню. Если жизнь Дэвида оборвется в этой неприветливой глуши, Таллентайр вовеки не избавится от тяжести вины. Его не станет укорять никто, даже Корделия, которая, вероятно, любит парня не меньше, чем он ее. Никому, кроме нее, не пришлось бы ничего объяснять и оправдываться, поскольку у Дэвида Лидиарда не было родных. Таллентайр взял его под свою опеку, когда его друг Филипп Лидиард, отец Дэвида, внезапно умер шесть лет назад. Он присматривал за мальчиком все его школьные и университетские годы, а затем убедил отправиться в путешествие, чтобы воочию взглянуть на колыбель цивилизации. Это путешествие было предложено, как дополнение к образованию молодого человека. Но, в сущности, это была ложь, и благо юноши служило только предлогом для утоления собственного желания баронета. Теперь он чувствовал, что обманывал даже себя, и в этом путешествии искал лишь возможность вернуть молодость, странствовать без формальностей и условностей, как можно только в молодости, когда полон энтузиазма и живого любопытства.

Затея провалилась. Теперь он чувствовал сея старше, чем когда-либо. Старше и много глупее. И, без сомнения, почувствует себя еще старше, если случится самое худшее, и он вынужден будет рассказать дочери, как безрассудно пренебрег своим долгом в отношении ее друга.

Для чего я привез его сюда? — С горечью спросил себя баронет — Зачем послушал этого ненормального попа?

Это был нечестный вопрос. По правде говоря, мало кто смог бы отказаться от заманчивого предложения многоученого иезуита, учитывая обстоятельства, при которых оно было сделано. Таллентайр и Лидиард начали это путешествие на современный лад: пароход из Италии в Александрию, железная дорога до Каира, снова пароход из Каира в Асуан, и еще один — от первого водопада ко второму. Несомненно, они повидали все, ради чего явились: Гизу и Сахару, пирамиды и Сфинкса, Луксор и Фивы, храмы Абу-Симбела. Но, где бы они ни остановились, им попадались более обветренные путешественники, во всеуслышание хвалившие странствия на старый лад. Если кто-то желает увидеть подлинный Египет, снова и снова повторяли им знатоки, надо путешествовать на дахабийе [5] и на верблюде, а не пароходами. Всякое удовольствие от посещений пирамид и храмов, убито с тех пор, как здесь завели штатных гидов и наемные экипажи — так уверяли эти ветераны пустынь. Технология 1870-х, доказывали они, стала барьером, который не позволяет европейцам установить сколько-нибудь прочные отношения с древним миром, а современная коммерция содействует обесцениванию самой древности, поощряя обильную торговлю подделками под старину.

Таллентайр слушал, слушал, и, в конце концов, пришел к выводу, что ему выпала лишь второсортная встреча с прошлым, Лидиард пришел к такому же выводу. Их поддержал и Уильям де Лэнси, с которым они познакомились на борту итальянского парохода, и продолжили путешествие вместе. Когда отец Фрэнсис Мэллорн из Ордена Иисуса предложил им посетить место раскопок, лежащее в стороне от торных путей, и не посещаемое толпами туристов, чтобы они познакомились, как говорил он, с подлинной историей мира, все трое пришли в восторг. И все трое беззаботно отмахнулись от предостережения Мэллорна об опасностях, связанных с такой экспедицией. Им даже показалось романтичным испытать те трудности путешествия, от которых полностью ограждены зеваки с пароходов.

И вот Лидиард укушен змеей, и на сотни миль вокруг никакой помощи. И Таллентайр не знал, что делать. И все ради зрелища дюжины грубо вытесанных могильных плит, которые время уже обратило в щебень, из-под которых грабители давным-давно вынесли все сколько-нибудь ценное, если оно там, вообще, имелось. Таллентайр не мог себе простить, что они не встревожились после первой встречи Лидиарда со змеями и не вернулись после этого случая в Англию, как только юноша оправился. Его самоистязание было наконец прервано, появлением в палатке отца Мэллорна. Желтый огонек фонаря осветил темные бесстрастные глаза священника, его бледное лицо. Баронет заметил, что, несмотря на позднее время и испытания дня, черные волосы вошедшего тщательно вымыты и аккуратно причесаны. Отец Мэллорн, как обычно, казался воплощением порядка, но Таллентайр всегда считавший это признаком душевного здоровья и благоразумия сегодня был раздосадован таким педантизмом.

— Есть улучшение, сэр Эдвард? — спросил Мэллорн. Таллентайр покачал головой.

— Боюсь, что ему стало хуже. Он спит глубоко, но очень тревожно.

Ему показалось, что эта новость вызвала у Мэллорна, скорее, любопытство, чем огорчение.

— Вы не можете разобрать, что он говорит? — спросил он, пройдя мимо Таллентайра, чтобы занять место поближе к мечущемуся в бреду Дэвиду. Он склонился, приблизив к лицу больного ухо, чтобы уловить слабый, но непрекращающийся поток слов.

— Не думаю, что он жаждет открыть нам какие-то важные тайны, — язвительно произнес баронет. — И в любом случае, вы стали его исповедником?

Священник невозмутимо поднял глаза на Таллентайра, не прекращая слушать.

— Имя, — пробормотал он, — он кого-то зовет… Он говорит: «Корделия»… а, ведь это ваша дочь. Не так ли? — Казалось, что он чем-то обескуражен.

— А, может, он читает отрывок из «Короля Лира»? — саркастически предположил баронет. Священник, казалось, некоторое время серьезно обдумывал эту гипотезу, как будто не распознал иронию. Но затем он покачал головой и сказал:

— Но бедный мальчик в смертельной муке. Как если бы…

— Это бред… — грубо оборвал его сэр Эдвард. — И не более того.

Священник выпрямился.

— Конечно… — согласился он. — Что же еще?

И в том, как он это сказал, что-то очень не понравилось Таллентайру. Слова были обычными, но, был в них заложен и какой-то иной смысл, понятный только Мэллорну. Священник словно пребывал в неуверенности, как будто, разрывался между желанием узнать что-то и боязнью поверить в это. Его темные глаза блуждали по стенам палатки, ни на чем не задерживаясь надолго, как будто частица страха Лидиарда передалась и ему. «Предрассудки», — подумал Таллентайр.

Для сэра Эдварда Таллентайра предрассудки были величайшим врагом современного человека, источником чудовищных идолов, которых надлежало низвергнуть, чтобы обезопасить Эру Разума. Он считал традиционно верующих людей более терпимыми, чем приверженцев модных культов, с недавних пор так расплодившихся в лондонском свете. И пока они плыли между водопадами, Мэллорн казался ему вполне разумным человеком. Но путешествие вглубь пустыни как будто пробудило в иезуите какие-то древние темные инстинкты, и теперь он походил на того, кому в каждой тени мерещатся затаившиеся призраки.

— Дэвид еще молод, — сурово сказал Таллентайр, — и крепче, чем кажется. Не думаю, что он умрет. Если он хорошо выспится, то к утру достаточно поправиться, чтобы ехать назад.

— Я хотел бы остаться с ним, — произнес священник. — Я слышу, как он читает в бреду «Отче наш». Он взывает к Всемогущему Господу о помощи. И, возможно, я могу ему пригодиться.

Баронет стиснул зубы, и его губы плотно сжались. Он когда-то и сам был католиком, и, хотя ныне считал себя атеистом, не питал особой вражды к церкви. Но он и слушать не желал, что этот лежащий в бреду юноша, может предпочесть общество исповедника обществу друга. А тем более думать о миропомазании.

— Я бы предпочел, чтобы вы ушли к себе в палатку, святой отец, — сухо заметил Таллентайр. — Можете быть уверены, я позову вас, если в этом будет нужда.

Мэллорн, однако, не торопился исполнить просьбу, хотя прозвучала она, фактически, как приказ. Он произнес:

— Умоляю вас, подумайте, сэр Эдвард… — и, не закончив фразы, замолчал. Таллентайр очень хотел узнать, что же не поведал ему этот человек. О том, что знает причину страданий Дэвида? О том, как ему помочь? Так почему не сказал?

— Зачем вы привезли нас сюда? — Резко спросил баронет.

Темноволосый священник, был явно доволен, что требование, удалиться, отложено. Он поглядел на Таллентайра в упор, его глаза блестели, в свете лампы. Он ответил, и голос прозвучал ровно, но баронета снова охватило тягостное чувство, что здесь кроется какой-то обман.

— Вы знаете, почему, сэр Эдвард, — сказал священник. — Я слышал о здешних гробницах и искал спутников, которые помогли бы мне их обследовать. Я не завел вас куда-то обманом, я не обещал вам огромные пирамиды и статуи Сфинксов, а лишь разрушенные мастаба [6] и древние погребальные камеры, как раз то, что мы и нашли. Я думал, вы как просвещенный человек поймете истинную ценность того, что мы увидели. Это то, что осталось от додинастической эпохи, то, что старше самих великих пирамид. Если Лепсиус прав в своей интерпретации хронологии египетских царей, артефакты этой долины созданы за четыре тысячи лет до Рождества Христова. Не думаю, что здесь есть золото или драгоценности, но эти камни относятся к древнейшим в мире творениям человеческих рук. Вот почему я хотел попасть сюда и предложил вам присоединиться ко мне.