Кэтрин Сатклифф - Одержимое сердце

• Название: Одержимое сердце
• Автор: Кэтрин Сатклифф
• Жанр: Исторические любовные романы

Красавица Ариэль нанимается к лорду Малхэму натурщицей. Никто, в том числе и сам лорд, потерявший память, не подозревает, что это — некогда страстно любимая им женщина. Чудом избежавшая грозной опасности, Ариэль винит во всех своих бедах бывшего возлюбленного. Она поклялась отомстить, но любовь все еще жива в ее сердце. Постепенно она догадывается, что потеря памяти и странности в его поведении — результат не несчастного случая, как все уверены, а медленного отравления опиумом. И вот уже не месть, а желание спасти любимого заставляет ее искать ответы на загадки и тайны этого странного семейства…

---

«Теперь я понимаю, что это были всего лишь тени воспоминаний…»

То был портрет Мэгги!

Я снова бросилась бежать. Добравшись до Уолтхэмстоу, я ринулась вверх по лестнице. Был единственный способ убедиться в своей правоте. Если портрет был на месте, я могла забыть о своих подозрениях.

Сначала я остановилась у дверей комнаты Кевина. Дверь оставалась запертой. Тогда я направилась в студию и, почти не дыша, бесшумно вошла туда и оглядела комнату. Я обнаружила свой портрет и со все растущим трепетом находила в нем сходство — должна заметить, жуткое сходство — с девушкой на скале. Я сидела на своем нашесте, как Мэгги на скале, глядевшая вниз, в долину. «Тени воспоминаний…» Но портрета Мэгги не было.

Я отступила к двери.

Меня остановило прикосновение руки милорда, задержавшейся на моем плече.

Сначала я не обернулась, потом с опаской подняла взгляд на руку в перчатке, сжимавшую мое плечо. «Оставайся спокойной, — говорил мне рассудок. — Пока что нет причин бояться его».

— Милорд, вы меня напугали. Он привлек меня к себе:

— Прошу прощения, но еще один шаг — и ты бы наступила мне на ногу.

— Значит, вы долго стояли у меня за спиной?

— Стоял и смотрел. Надеюсь, ты ничего не имеешь против? Это одно из немногих удовольствий, которыми я могу эгоистично наслаждаться.

Одной рукой Николас отвел волосы от моего лица. Потом его теплые губы прижались к моей шее, и он сказал:

— Я соскучился. Где ты была?

— Я говорила. У меня умер друг.

— Брэббс?

Я покачала головой.

— Какая жалость.

Не в силах больше сдерживать напряжение, я повернулась к нему лицом. Его растрепанные волосы рассыпались по вороту рубашки. Глаза Николаса походили на грозовые облака, за которыми где-то глубоко пряталось солнце. Одежда его хранила слабый запах свежего, морозного ветра и сырой земли. Меня охватил страх и сжал мне сердце.

— Так это был ты, — заметила я тихо. — Это ты был на кладбище?

Он смотрел на меня прищуренными глазами:

— Ты следовал за мной…

— Я был с Джимом.

— Нет, ты был там.

Я попыталась отстраниться и отступить. Но пальцы его крепко удерживали меня за шею, мягкая лайка перчаток щекотала кожу.

— Я был с Джимом, — снова повторил он. — Мы ходили на утес Пайкадоу. Кажется, там упала овца, потому что изгородь в этом месте оказалась поваленной.

Медленно выпустив меня, он отступил и принялся стягивать перчатки.

— Я увидел тебя идущей по Райкс-роуд и окликнул. Думаю, ты меня не услышала.

Я внимательно смотрела на него, стараясь заметить признаки лжи в выражении его лица.

Когда он прикоснулся кончиками пальцев к моему лицу, они были холодными, но уверенными и твердыми.

— Когда я спешил домой, к тебе, меня осенило, что мы не занимались любовью со дня свадьбы. И думаю, — тут его губы искривились в улыбке, — что подобное поведение не пристало новобрачным.

— Ты был болен.

— Был. Но теперь мне лучше, много лучше. Я почти такой, как прежде. Тебе приятно это слышать, леди Малхэм?

Я не успела ответить, как он сделал шаг ко мне и приподнял мою голову за подбородок. И все предостережения рассудка разом исчезли. Мой страх растворился в раскаленном добела желании, хотя я пыталась сопротивляться, отворачиваясь. Его рот легко коснулся угла моих губ, потом щеки, потом он привлек меня к себе решительно и властно… Его рука вцепилась в мои волосы и потянула мою голову вниз. Глаза мои закрылись, и я подумала: «Помоги мне, Господи, но я люблю его, несмотря ни на что… люблю его…»

Глава 19

На следующее утро я вышла из дома на рассвете, когда все еще было окутано холодным туманом. Мне надо было побыть вдали от мужа и подумать. Он изменился ко мне, и это едва ли можно было отрицать. Ночью он занимался со мной любовью яростно, почти грубо, и это было так не похоже на прежнюю нежность, которую разделяли мы оба. В его взгляде я читала подозрение. Оставив меня и подойдя к окну, он тихо сказал:

— Возможно, я безумен. Возможно, мне суждено провести в Бедламе остаток жизни, но клянусь тебе, что я не отправлюсь туда без боя. Знай, любовь моя, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы спастись от такой участи. Ни перед чем!

Он предупредил меня, и мне следовало принять во внимание это предупреждение, как бы оно меня ни огорчило. Он видел во мне угрозу для своей свободы, и если доктор Брэббс был прав в том, что Николас подозревал, что я Мэгги, то должен был усмотреть во мне угрозу для своего сына. Ведь он уже запретил мне входить в детскую.

Я бродила по землям Уолтхэмстоу в надежде на то, что свежий воздух поднимет мой дух, пока я буду размышлять над своим положением. Обогнув угол дома, я остановилась. Сквозь туман я видела привидение.

Фигура, окутанная плащом с капюшоном, шла сквозь туман с грацией бесплотного призрака, удаляясь по тропинке от двери приемной Тревора, и исчезла за дальним углом дома. Призрак? На рассвете? Побуждаемая любопытством, я устремилась за ней и добралась до места, где она обогнула дом, и не обнаружила… ничего. Она исчезла, как струйка дыма.

Я вернулась ко входу в приемную. Как-то я пыталась разглядеть, что происходит в комнате, через окно и теперь повторила свою попытку. Там было темно. Я потрогала дверь. Она была заперта. Вернувшись в дом, я бросила плащ на перила лестницы, потом схватила ближайшую свечу и устремилась к приемной Тревора, но не нашла никаких признаков того, что кто-то побывал там нынешним утром. Восковая свеча на письменном столе была не зажжена и холодна. Огонь в камине не горел. Возможно, это была всего лишь пациентка, пришедшая на прием слишком рано, убеждала я себя. Однако в моем подсознании гнездились сомнения и не давали мне покоя. Видение фигуры в плаще на кладбище за день до этого снова вернулось ко мне с удивительной и вызывающей холодок страха ясностью, а с этим и пугающее ощущение того, что за мной неустанно следят со дня моего появления в Уолтхэмстоу.

Я вернулась в свои комнаты, но Николаса там не было.

Тогда я поспешила на кухню, уверенная, что слуги знают, где он. Матильда ворошила горящие угли в печке, готовя плиту к выпечке хлеба. Улыбаясь, я наблюдала, как ее плотная фигура снует туда-сюда.

— Доброе утро, — приветствовала я ее и рассмеялась, когда она подпрыгнула от неожиданности.

— Привет, девочка, — услышала я ее ответ. — Хочешь, чтобы старуху хватил удар?

— Да уж, других забот у меня нет, — ответила я, улыбаясь. — Ты видела сегодня его светлость?

Глаза ее округлились от изумления, и она спросила:

— А ты выходила?

— Да, прогуляться.

— Ну, это все объясняет. Он отправился с Джимом на Пайкадоу чинить изгородь.

— Пожалуй, слишком рано заниматься этим. И почему мой муж таскает камни, когда у него достаточно денег, чтобы заплатить за починку стены?

Повесив котел на крючок над огнем, она покачала головой, потом снова повернулась ко мне.

— Он никогда не сидит сложа руки, если есть дело, да и Джордж, и Юджин никогда не гнушались домашней работой. Не то что Тревор. Только он один из братьев всегда считал, что любой труд ниже его достоинства.

Взяв лепешку с блюда и откусив кусочек, я сказала:

— Тогда, может быть, и мне пройтись до Пайкадоу, взглянуть, как там у них дела.

Тилли смотрела на меня, поджав губы.

— Что-нибудь не так? — спросила я, проглотив кусок лепешки.

— Прошу прощения, мэм, полагаю, это не мое дело, но на вашем месте я не пошла бы туда. Во всяком случае, пока его светлость не успокоится.

— Успокоится?

Кусок лепешки застрял у меня в горле.

— Пока вас не было дома, он повздорил с братом. Мы слышали, как они ссорятся.

— Из-за чего? Она опустила глаза:

— Не могу сказать, мэм.

Покинув кухню, я поспешила в большой зал, потом заглянула в несколько гостиных и наконец в библиотеку. За письменным столом я нашла Тревора. Он сидел, приложив носовой платок к углу рта. Подняв глаза и заметив меня, он торопливо сунул окровавленный кусок полотна в карман.

Подойдя к письменному столу и продолжая смотреть на Тревора и его кровоточащую губу, я спросила:

— Что случилось?

Он смущенно отвел глаза:

— Мы с Ником поспорили.

— И он вас ударил. — Я закрыла глаза. — О! Бог мой!

Поднявшись со стула, Тревор указал на стопку бумаг на столе.

— Из-за Сент-Мэри. Боже милостивый! Ариэль, мог ли я представить, что он набросится на меня оттого, что я не выбросил их.

Внезапно его синие глаза затуманились, и он устало прислонился к письменному столу.

— Черт возьми, мне это отвратительно и ненавистно, но, похоже, у меня нет выбора. Вы это понимаете? Адриенна права. Он не отвечает за свои действия.

— Я уверена, что он не хотел…

— Я уверен и в том, что он не хотел ударить Джейн. Такова его реакция, а потом он и сам жалеет. Но к этому моменту зло уже совершено.

Кончиками пальцев Тревор коснулся моей щеки.