Эми Фетцер - Спорить с судьбой бесполезно

• Название: Спорить с судьбой бесполезно
• Автор: Эми Фетцер
• Жанр: Современные любовные романы

Келли Торнтон — шеф-повар знаменитой кондитерской компании, а Габриэль Гриффин, по кличке Ангел, владелец захудалого ранчо и обладатель лицензии частного сыщика. И надо же такому случиться, что охранять Келли от посягательств конкурентов компании се босс нанял именно Габриэля! Телохранителя и объект его охраны неудержимо влечет друг к другу. Но у Габриэля за спиной трагическое уличное детство. Он привык ни на кого не надеяться, ни в ком не нуждаться. Он не верит, что для него возможно счастье с любимой женщиной. Однако, видно, их встреча — это судьба, а с ней спорить бесполезно!

---

— Ты тут ни при чем!

Она пожала плечами, и Гейбу показалось, что она ему не поверила.

— Ты собираешься искать их?

— Они не могли уйти слишком далеко. Она кивнула и отвернулась. Он снова принялся седлать коня.

— Надо обратиться в полицию, — сказала Келли.

— Нет!

— Гейб, ведь кто-то сделал это, сделал нарочно!

— Я знаю.

— Почему? Хотя ты говорил мне, что у тебя есть враги…

Нет, подумал он, это твои враги! Тот, кто это сделал, знал, что он пойдет искать кобылу и жеребенка и не оставит Келли одну. А вот ее чемодан и дневник останутся на ранчо.

— Только никому не звони, — предупредил он. Не в состоянии смотреть ей в глаза, Гейб отвернулся и подтянул седло.

Хорошо, храни свои проклятые секреты, думала Келли, выходя из конюшни.

— Только не заходи пока в дом, — крикнула он ей вслед, но, не дождавшись ответа, повернулся, выругался и поспешил за ней. Он позвал ее один, два раза, затем крикнул громче.

— Ну, Гриффин, в чем дело? — Келли появилась в дверях, заправляя кофточку в черные джинсы. Гейб оглядел дом. Все было на месте.

— Я испугался, что тот, кто выпустил жеребенка, может быть здесь!

Суровое выражение на лице Келли сменилось нежной улыбкой. Несмотря на всю свою грубость и неотесанность, Гейб Гриффин был неотразим. И он о ней заботился. Гораздо больше, чем пытался показать.

— Не такой уж ты несгибаемый, Габриэль! И я, знаешь ли, могу постоять за себя! Гейб слегка усмехнулся.

— Да ты что!

Она пожала плечами и вернулась в свою комнату за пиджаком.

— Есть какие-нибудь признаки того, что кто-то побывал в твоей комнате?

— Нет. — «Зачем?» — подумала она. Никто ведь не знает, что она здесь. — У меня нет ничего, что можно украсть. — Она легкой походкой прошла мимо него к двери. — Разве что несколько пар кружевных трусиков, — усмехнулась она. Гейб поймал ее за руку.

— Эта книжка или дневник… Лучше запри ее в машине!

— Уже заперла!

Он кивнул, подумав, что теперь отыскать ее будет еще труднее, потому что потребуется отключить сигнализацию в машине.

— Ты когда-нибудь ездила верхом?

— Да, — произнесла она слишком поспешно, вынимая из холодильника хлеб и холодное мясо.

Она не собиралась оставаться дома, как, впрочем, и признаваться, что никогда не сидела на настоящей лошади. Только на пони. На карнавале. Похоже, она единственная жительница Техаса, которая не умеет ездить верхом. Но что в этом может быть сложного?

— У нас нет на это времени! — Гейб кивнул на сандвичи.

— Седлай коня, ковбой! — Келли улыбнулась. — Если я не буду готова к назначенному времени, можешь отправляться без меня!

Гейб не собирался выпускать ее из своего поля зрения и отправился седлать коня для нее.

Келли схватила холщовый мешок, в котором еще оставалось несколько яблок, сунула туда сандвичи и добавила фруктов. Когда Гейб вывел лошадей из конюшни, она была почти готова. Не показывая своего страха, Келли привязала мешок к передней луке седла и, собрав все свое мужество, забралась в седло. Гейб проделал то же самое, и они отправились в путь.

Келли ехала за ним и только через добрых два часа поняла, что, если приподниматься в стременах, можно не отбить себе копчик. Она страстно молилась, чтобы они как можно скорее нашли лошадей. Гейб окликнул ее:

— У тебя все в порядке?

— Конечно, конечно, — рассеянно ответила она. — Молюсь.

Он придержал свою лошадь, поравнялся с ней.

— Как хорошая девочка, да? Она усмехнулась.

— Я вышла из-под опеки монахинь, когда мне исполнилось семнадцать. С тех пор многое произошло.

— Например?

— Кроме этого утра? — (Он засмеялся.) — Вряд ли тебе будет это интересно.

— Я бы не спрашивал тебя, Кел.

Она посмотрела на него. Лицо его было, как всегда, бесстрастно, но во взгляде она прочла любопытство. Похоже, ему не хотелось признаваться в том, что он хочет узнать.

— Когда мне было года два, мама посадила меня на ступеньки приюта, оставила бумажный мешок с одеждой и записку, приколотую к моей кофточке, и велела сидеть на месте. И я всю ночь сидела и мерзла, пока сестры не открыли ворота.

— И ты не кричала? Никого не звала?

— А зачем? Мне хотелось быть с мамой, а она уехала под рев своего стерео.

У Гейба сжалось сердце, когда он представил себе брошенную маленькую девочку. Трудно было поверить, что та девочка и женщина рядом с ним — один человек.

— Меня несколько раз брали на воспитание, но всегда отсылали обратно. Никто не хотел иметь дело с двухлетней, тем более — с десяти-двенадцатилетней строптивицей… ну, словом, ты теперь сам представляешь.

— Ты оставалась в приюте?

— Мне некуда было идти, разве что на улицу, а на это у меня не хватало смелости. Но по-настоящему мне было больно тогда, когда меня возвращали в приют.

Он слышал боль в ее голосе, хотя она пыталась ее скрыть.

Сестры всегда принимали ее с распростертыми объятиями, уверяя, что скучали по ней, и тем не менее Келли никогда не могла избавиться от чувства, что и мать, и приемные родители неизменно разочаровывались в ней. Это было ужасающее чувство, но Келли давно поняла, что зацикливаться на нем бессмысленно.

— Им жить с этой виной, а не мне! Я в любом случае их простила, — сказала она, убирая волосы под бейсболку.

Гейб смотрел на нее, словно не веря ее словам. Потом он прочел надпись на ее шапочке и разразился смехом.

— Ну, что еще? — раздраженно спросила она. Он показал на шапочку, продолжая смеяться.

— «Бетти Крокер, пекарь», Кел! Представляешь?

— Не придирайся, Габриэль! Деньги, которые я там заработала, позволили мне оплатить первый год учебы в кулинарном училище.

Кулинария, оказывается, более выгодное дело, чем он думал, но ему не хотелось знать, сколько зарабатывает женщина, которая готовит так, что у людей слюнки текут.

— Ну, а как насчет тебя? — спросила Келли.

— Я проголодался.

Она поджала губы и швырнула ему мешок. Он поймал его, пошарил внутри и нашел сандвич, а когда она снова стала надоедать ему вопросами, буркнул, что невежливо разговаривать с полным ртом. Келли решила, что уклончивость — один из талантов Габриэля Гриффина.

Прекрасно. Она знает, на чем его поймать.

Она тоже взяла сандвич и жадно принялась за еду, а Гейб с отчаянием подумал, что не может даже смотреть на нее, не мечтая заняться с ней любовью.

Заняться любовью! Эти тихие слова проникали в его мозг. Он мог честно сказать, что никогда не делал этого с женщиной. Секс — да! Но любовь? Келли стряхнула крошки с его рубашки. Каждый ее жест был полон щедрости и заботы, и он впитывал их, как губка, сидя неподвижно, пока она пальцем стирала с уголка его рта следы горчицы. Господи, ему будет не хватать ее, когда она уедет!

Почувствовав тяжесть в груди, Гейб отвернулся и тяжело вздохнул, сжав поводья. Проклятье!

На дне каньона бурлила горная речка, поток постепенно набирал силу. Наконец Гейб вздохнул с облегчением — на берегу он увидел кобылу и жеребенка. Соскользнув с седла, он взял веревки, знаком велел Келли оставаться на месте и направился к кобыле.

Быстро и беззвучно приблизившись к ней, он осторожно набросил веревку на шею кобылы. Жеребенок на неверных ножках стремглав помчался в сторону, но Гейб догнал его и накинул ему на шею вторую веревку. Он связал лошадям ноги, ласково погладив их. Хотелось бы ей, чтобы он так же заботился о ней! Черт, ей хотелось бы, чтобы он заключил ее в свои объятия и занялся с ней любовью прямо здесь!

Соскочив с седла, Келли плюхнулась на землю, застонала, из глаз у нее брызнули слезы.

Гейб взглянул на нее и сдержал улыбку. Отведя лошадей от реки, он привязал поводья к седлу и подошел к Келли. Посмотрев на нее сверху, он спросил:

— Никогда не ездила верхом, да?

— Ничего подобного, — огрызнулась она, когда Гейб наклонился, чтобы помочь ей. — Я в полном порядке!

Она оттолкнула его руку и с трудом поднялась. Ноги у нее были словно ватные, и она скрежетала зубами, выпрямляясь в полный рост, — Почему ты ничего не сказала? Я бы ехал не так быстро и с перерывами.

— Не хотела, чтобы ты подумал, что я нытик.

— Я никогда так не думал. — Его кривая усмешка говорила об обратном.

Келли осторожно прошла к воде, разулась и хотела вымыть ноги. Гейб подошел к ней сзади.

— Нам надо вернуться, прежде чем стемнеет. Он не коснулся ее, да она бы ему и не позволила. Он слишком возбуждал ее. Сама его близость, его дыхание, его запах. Келли хотелось того, чего она не могла от него получить. Чтобы он обнял ее, сказал, что любит, и уступил сжигавшему их ненасытному пламени. Но этого не произойдет, как бы долго она ни оставалась с ним, сколько бы раз они ни были близки. Он не откроется ей. Ей совершенно не обязательно было знать о подробностях его прошлой жизни, но они мешали ему приблизиться к ней.

Глядя на воду, Келли хотелось раздеться и дразнить его до тех пор, пока он не будет способен ни на что иное, как только заниматься с ней любовью.